Мистер Икс - Питер Страуб

– Я не выигрывал никаких денег в карты в «Спидвее», – повторил я. – В среду вечером водитель грузовика фирмы «Нэшнл Пейпер» по имени Боб Мимс подобрал меня в Огайо и высадил у мотеля «Комфорт». В баре я познакомился с помощником окружного прокурора из Луисвилля, которая сказала, что могла бы завтра подвезти меня сюда. Ее зовут Эшли Эштон, она живет в отеле «Мерчантс». В четверг утром она высадила меня у больницы Святой Анны. Вчера вечером я случайно встретился с миссис Эштон и миссис Хэтч в «Лё Мадригале», и они пригласили меня к своему столику поужинать. После этого я отправился навестить Тоби Крафта. Там я выпил лишнего. По дороге домой я случайно забрел в Мерчантс-парк, прилег на скамейку и вырубился. Я вернулся в дом моей тети примерно в четверть или половину первого.

– А может, минут на двадцать позже? Свидетель заявляет, что видел тебя в двенадцать двадцать шесть.

– Почему бы вам не позвонить миссис Эштон и не спросить ее, где я провел ночь со среды на четверг?

– Позвоним, обязательно позвоним, – кивнул Роули. – Поговорим с миссис Эштон и послушаем, что она может нам рассказать о среде. Это не будет иметь отношения к тому, что произошло в двенадцать двадцать шесть этой ночью, однако мы все же проверим. А пока что я очень рекомендую тебе поразмыслить над моими словами.

– Я не могу сознаться в убийстве, которого не совершал.

Роули отвел меня вниз в камеру. Вытянувшись на койке, я, к своему удивлению, уснул.

Лязг двери разбудил меня. Седоволосый мужчина с румяным усталым лицом вошел в камеру. Он был в белой рубашке, живот заметно выпирал, рукава были закатаны, и галстук под расстегнутым воротом был заметно ослаблен. За его спиной грозным изваянием вытянулся Роули.

– Подъем, мистер Данстэн, – подал голос седоволосый. – Мы выпускаем вас.

Я потер ладонями лицо.

– Капитан Мьюллен, – представился он. – На текущий момент вам не будет предъявлено никаких обвинений. Можете взять свои вещи и возвращаться в дом вашей тети. Прошу вас не покидать пределов Эджертона в течение последующих сорока восьми часов и сообщать нам обо всех изменениях адреса вашего проживания. Я хочу побеседовать с тем водителем грузовика, Бобом Мимсом, прежде чем мы выдадим вам чистое карантинное свидетельство.

– В среду похороны моей матери, – ответил я. – Раньше мне в любом случае не уехать.

Мьюллен сунул руки в карманы.

– Вы, наверное, старомодный джентльмен, мистер Данстэн. – Из-за его плеча на меня мрачно глядел Роули, и это предполагало, что он уже больше не был моим лучшим другом.

– А что?

– Миссис Эштон подтвердила, что познакомилась с вами в мотеле «Комфорт» в среду вечером и на следующий день привезла вас сюда. Она также рассказала нам, что вы никак не могли вступить в схватку с мистером Кийесом в двенадцать двадцать шесть этой ночью, поскольку примерно в одиннадцать вы пришли к ней в номер и не покидали его до двенадцати двадцати пяти. Дежурный по этажу подтверждает ее показания.

Мьюллен улыбнулся мне. Он выглядел так, словно опрокинул не одну кружечку «Гиннеса» в ирландском пабе на Третьей авеню.

Роули добавил, что у дежурного на выходе я могу забрать почти все свои вещи.

– А деньги мы придержим – до тех пор, пока не побеседуем с Мимсом. – Лицо его было каменным.

Аркада из ребристых колонн тянулась перед входом в большой каменный дом, соседствующий с Главным полицейским управлением. Я подумал, что это, наверное, здание мэрии. Внизу, у начала длинного пролета лестницы, полицейские в форме курили и переговаривались перед полудюжиной припаркованных патрульных машин. На той стороне улицы в центре покрытой травой лужайки бросал игристые струи фонтан.

Полицейские подошли друг к другу поближе. Один из них щелчком отбросил полудюймовый окурок к подножию лестницы. Я сошел на тротуар и понял, что нахожусь на Грейс-стрит. В двух кварталах отсюда украшенный колоннами вход, наверное, принадлежал библиотеке, здание которой выглядывало из-за вереницы магазинов и офисов. Полицейские чуть разошлись, но на небольшое расстояние друг от друга.

42

Кларк открыл дверь и, обернувшись, прокричал куда-то в глубь дома:

– Если его и поколотили, то совсем чуть-чуть!

– Если уж на то пошло, меня совсем не колотили, – уточнил я.

Нетти поднялась с дивана, схватила меня за руки выше локтей и заглянула прямо в глаза:

– За всю свою жизнь я никогда так не волновалась.

– Простите меня, – сказал я. – Теперь волноваться уже не о чем, но ради вашего спокойствия мне следует переехать куда-нибудь.

Нетти обратилась в грозовую тучу.

– Не исключено, что Джо Стэджерс будет искать меня и придет сюда. Я не хочу подвергать опасности вас и Кларка.

– Любой из маунтровских болванов сунет сюда нос и тут же очень пожалеет об этом. Пойду позову Мэй, и мы с ней сочиним что-нибудь на завтрак.

Нетти и Мэй знакомились с моей отредактированной версией ночных событий, пока жадно поглощали содержимое тарелок. Кларк копался в своей порции единственно правильной для этого времени суток еды и согласился с тем, что совета у Тоби Крафта мне спросить следовало:

– Парни из Маунтри один тупее другого, но они упертые. Лучше собери-ка вещички и позвони Тоби. Когда они к нам заявятся, мы скажем, ты уехал, а куда – не знаем.

Я поставил коробку на кровать и сложил одежду в рюкзак, даже не глядя на него. Тут взгляд мой упал на наклейку с адресом отправителя, надписанным косым почерком Стар, – и горе, нет, что-то еще горше, чем самое страшное горе, плеснуло на меня с этих строчек. Немного постояв и придя в себя, я рывком поставил коробку себе на колени и резко раскрыл.

Я вытащил несколько старых книг в бумажных обложках и одну – в твердом переплете, рассмотрел тридцать или сорок компакт-дисков, которые Стар отправила домой, – Билли, Элла, Луис, Нэт, Синатра, куча записей Дюка Эллингтона, Лестера Янга, Пола Дезмонда и других любимых ею музыкантов. Все это я переправил в свою сумку, отложив в сторону броши, браслеты, пару золотых ожерелий и три шелковых шарфика – для тетушек.

На дне коробки лежала фотография размером с бумажник и конверт, на котором была надпись рукой Стар: «Нэду». Я взял фотографию, поначалу разглядел лишь маленького мальчика в полосатом костюмчике, затем понял, что этим мальчиком был я и фотография сделана в утро моего третьего дня рождения. Я невольно содрогнулся, положил фотографию в свой бумажник и вскрыл конверт. Содержимое его очень напоминало ключ от сейфа депозитов, прилепленный к учетной карточке над словами: «Провидент-банк, штат Иллинойс, Грейс-стрит».

От мысли о том, что Стар хотела передать мне нечто, тайно хранившееся в депозитном сейфе, мне стало не по себе, но я опустил ключ в нагрудный карман своей рубашки. Повернувшись к стопке книг, я расставил те, что были в бумажных обложках – «Анна Каренина», «Мадам Бовари», «Человек-невидимка», «Их глаза смотрели на Бога»[32], «Сын Америки»[33], – на пустовавшую полку и взял в руки том в твердом переплете.