Первый Гвардейский кавалерийский корпус - Александр Лепехин

Магомедов делает такую вещь. Когда все уходят, он прячет своих по чердакам. Ночью хватает пленных. Когда мы стали уходить по Лебедин, он остался. Потом бывшие там красноармейцы сказали, что хозяйка, в доме которой он сидел, сказала немцам. Говорят, что он живой уехал, это было вечером, даже пленного с собой захватил. А где потом он погиб не известно.

После отхода от Ромны мы занимали оборону на широком фронте. Штаб был в Васильевке. Противник силою до 70 танков прорвал оборону. Но прорвать ничего не стоило, потому что противотанковых ружей и бутылок не было, только одними гранатами и дрались. Били мы только зенитными орудиями 76 мм на тракторной тяге, причем, когда он прорвался в район Васильевки – все танки прошли через штаб корпуса и вклинились в 25 мотодивизию, которая сейчас стоит против нас.

Так противник прорвался к Шепетовке, причем 9 дивизия осталась севернее, 5 южнее. Получилось так, что они раскололи корпус этими танками и мотодивизия вклинилась между нами. Нужно было отходить. Но мы не отошли, а соединились.

Потом подошла с севера Московская пролетарская дивизия, у нее были уже «Катюши». У нас их еще не было. Командир 25 дивизии немцев бежал, причем дал телеграмму своим офицерам: «Держитесь до последнего». Они бросили все машины и отошли. В результате в одном пункте мы получили 250 машин, в другом 450 машин. Они бросили уйму машин. Это была первая операция по разгрому целой дивизии с танками, со всем прочим. Бой продолжался три дня. Победу нам удалось одержать благодаря искусству. Противник привык все время прорывать оборону и переть, а мы не отходили. Он бил между нами, а мы сомкнулись. Осталось только разделаться с противником, что мы и сделали силами корпуса при поддержке Московской пролетарской дивизии. Противник пытался идти дальше, но Московская пролетарская дивизия не пустила его. Потом подошла уже 11 (1 гвардейская) дивизия. Часть этих машин, конечно, пошло на усиление армии. Все приезжали за машинами. У нас появилось даже «Пежо» (французская машина). Мы взяли там 12 полковых знамен и пошили из них массовые плакаты.

На машинах была масса обмундирования, продовольствия и боеприпасов, денег 400 тысяч с лишком марок я сдал в сейф. В общем, трофеи были огромные.

После этого была задача удержать Лебедин. Но в это время противник прорвался и начал действовать на Сумы. Нас немедленно сняли, оставили 100 дивизию. Нас двинули на Сумы.

Потом противник пошел на Грайворон. Мы скоро шли, чтобы встать ему поперек дороги. Мы в Грайворон пришли, а он пошел чуть-чуть южнее, к Богодухову и на Харьков. Нас бросили на Богодухов. Пока мы к вечеру подошли, Богодухов был уже в его руках. Надо было не пустить его дальше, что и было сделано. Там была еще одна стрелковая дивизия. Дальше Богодухова мы его не пустили. Но этого мало. Мы решили отнять у них Богодухов. За Богодухов мы дрались дней 7. Исключительно упорные бои были. В одном сарае 150 мм немецкое орудие. У нас было 2 КВ или 3, которые нам были приданы. Когда подошли к сараю один был подбит в гусеницу в упор. На одной гусенице он так спиралью и пошел к себе. Цель его была уничтожить громадное орудие, прислуга которого была прикована цепями.

Из-под Богодухова мы были сняты. Оставлена опять был пехотная (стрелковая) дивизия прикрывать другие части, а мы были брошены в район Борисовка, Тамаровка. Противник пошел еще севернее.

Когда мы, в частности штаб корпуса, а мы почти всегда шли впереди штаба дивизии, пошли к Борисовке, то в Борисовке были уже немцы.

Затем идут бои за удержание Белгорода. Отход прикрывали части 21 армии, а штаб 21 армии был в Новом Осколе. Армия только что вышла из окружения.

Затем был приказ отойти на Новый Оскол через Михайловку. Двигались своим ходом. Условия были очень тяжелые. Была страшная грязь. Тылы свои вытянули, прибыли в Новый Оскол, где получили приказ грузиться и ехать – куда, мы не знали, предполагали, что в район Калинина.

Научный архив ИРИ РАН, ф. 2, р. 1, оп. 49, д. 1

Стенограмма беседы с Гвардии Военюристом 1 ранга Мельниченко Федором Андреевичем, председателем трибунала 61 армии

31 января 1943 г.

Орден Красной Звезды и Красного Знамени.

Член партии с 1937 г. Родился в 1906 г.

В армии беспрерывно с 1928 г. и все время в коннице.

Закончил кавалерийскую школу, был командиром взвода. С 1935 г. перешел на трибунальскую работу и здесь тоже кавалерийская часть. В августе 1938 г. – председатель трибунала 2 кав. корпуса, впоследствии переименованного в 1 гвардейский. Там был до 1 сентября 1942 г., т. е. полных 4 года.

С сентября нахожусь здесь. 3 года подряд был секретарем партбюро управления корпуса и в рейде был секретарем парткомиссии корпуса.

Мы видим, что конницу не только в гражданскую войну очень ценят и любят, и это сказывается на всем протяжении времени. Если взять еще до войны, например, 1940 г. подготовка к событиям в Бессарабии, то на всем протяжении времени только и можно было слышать о корпусе отзывы с положительной стороны. Мне по должности приходилось иногда быть и на заседаниях военного совета, только и слышишь оценку действий корпуса с положительной стороны. Корпус первый вошел во Львов, причем дивизия совершала (марш) по 100 км в сутки. Был приказ тов. Хрущева сделать 100 км и прошли. Пришли раньше немцев, немцы тоже торопились. Хрущев приказал конникам быть раньше и мы заняли Львов раньше немцев. Затем в соответствии с договоренностями они стали отходить. Они были (от нас) в 8 км.

Этим я хочу сказать, что на всем протяжении времени, еще до войны, корпус выделялся по своей боевой и политической подготовке. По своей маневренности корпус также выделялся среди других частей в округе. С корпусом мне пришлось участвовать в боевых действиях с начала Отечественной войны.

21 июня часов в 10–11 кавдивизия уже вступила в соприкосновение с противником. Румыны начали форсировать реку уже 21 июня в 10 часов. 9 кавалерийская дивизии была расположена на границе, и она первая уже часам к 11 вечера 21 июня начала отражать атаки противника.

Комиссар корпуса, бывший дивизионный комиссар, Крайнюков за месяц до начала войны приехал с совещания Одесского военного округа и сказал, что отныне «нас не трогай, мы не тронем» отпадает. И мы в частях сразу изменили обстановку и сказали, что мы противника будем уничтожать. Начала активно проводиться подготовка. Я знал только со слов комиссара и других ответственных лиц командования, что вот-вот война будет, и подтягивание сил, тоже было ясно каждому. Мы готовились к некоторому выступлению. Правда, мы не готовились нападать на немцев, но видели их подготовку.

С первых дней войны я участвовал с корпусом во всех его действиях. Если я коснусь своих специфических – служебных дел, дел о военнослужащих, то очень характерно, и это отмечалось всеми нашими военными инстанциями, что этих дел было очень мало. Мы имели этих дел в десятки меньше других. Это говорило о том, что состав у нас был очень хороший, случаи побега были единичные. Был случай побега 23 июня – на второй день войны. По постановлению суда расстреляли его на открытом заседании перед массами, и на этом кончилось. Это было очень редкостное явление.

В 1941 г. корпус участвовал во многих операциях, под Кривым Рогом, например. Корпус никогда не боялся окружения противником. Нам было известно, что корпус прошел далеко впереди нас, а мы оставались на месте, потому что в 1941 г. отходили в соответствии с приказом. Очень долго держали корпус на реке в первые дни. Наш эскадрон, наоборот, продвигался по территории противника.

Наш корпус участвовал на Южном фронте, на Юго-Западном.

Научный архив ИРИ РАН ф. 2, р. 1, оп. 49, д. 1.

Контратаки конной части тов. Белова

Юго-Западное направление, 6 октября (От наш спец. корр.) В «Красной Звезде» от 3 и 4 октября сообщалось об успешных боях конной части тов. Белова. Ниже приводим более подробные сведения об этих боях.

Части 25 механизированной пехотной, 9 танковой немецких дивизий и 43 зенитный полк, захватив город Ш. (Штеповка), пытались продолжить наступление. Встретив серьезное сопротивление со стороны части тов. Белова, неприятель перешел к обороне. Немцы заминировали берега протекающей здесь реки, взорвали мосты, закрепились на высотах, где установили противотанковые орудия и несколько батарей полевой артиллерии. Часть танков они зарыли в землю, превратив их в своеобразные ДОТы.

Часть Белова организовала боевую разведку. В центр города ворвалось несколько танков подразделения Хасина. Завязался уличный бой, в результате которого танкисты выявили расположение огневых точек, батарей, а также штаба военной группировки. В этом бою было уничтожено свыше 10 противотанковых орудий и повреждены 5 фашистских танков.

Сведения, полученные от танкистов, помогли организовать удар по городу. 1 октября в 12 часов ударная группа под командованием Бычковского начала наступление. Впереди

развернутым строем шли танки, на которые была посажена пехота. Враг открыл артиллерийский и минометный огонь. Это, однако, не остановило наших мужественных воинов. Танкам удалось ворваться на юго-западную окраину города и подавить здесь огневые точки неприятеля.