Сорок вопросов о Библии - Андрей Десницкий

Блаженный покой?

«Почитаю себя блаженным» (в Синодальном переводе «счастливым») – так начал апостол Павел свою речь перед царем Агриппой, когда был приведен к нему на суд (Деян 26:2). Трудно назвать привлекательным положение, в котором находился Павел: он был арестован, но сам арест в некотором роде спас ему жизнь, потому что среди его соплеменников некоторые горячо хотели его убить. На этом самом суде царь был готов просто отпустить его, но Павел потребовал суда у римского императора, на что имел полное право как римский гражданин. И царь вынужден был отправить его в Рим – всё в тех же цепях. Очень мало походило это путешествие на те средиземноморские круизы, которые сегодня позволяют себе избранные счастливчики…

Блаженство для апостола – это не состояние покоя, наоборот, это, скорее, борьба и победа, трудное восхождение к вершине, это полнота жизни в Боге. Апостол Иаков в своем Послании говорил об этом так: «Блажен человек, который переносит искушение, потому что, быв испытан, он получит венец жизни, который обещал Господь любящим Его» (1:12). А сам Павел выразил похожую мысль несколько иначе: «Блажен, кто не осуждает себя в том, что избирает» (Рим 14:12).

О вечном блаженстве тех, кто входит в Царствие Божие, говорит Откровение Иоанна Богослова, например, такими словами: «блаженны званные на брачную вечерю Агнца» (19:9). Но и здесь конечная цель сочетается со всем жизненным путем человека: да, можно получить приглашение, но отказаться от него. Собственно, вся земная жизнь человека есть не что иное, как принятие этого призыва – но том рассказывают повествования об Аврааме, о других ветхозаветных праотцах и пророках, об апостолах и, наконец, о Самом Христе. В самом деле, ведь Новый Завет предлагает нам не просто некоторое количество наставлений о том, как праведно жить на свете, но прежде всего – пример такой праведной жизни.

Евангелист Лука рассказывает нам (11:27–28) об удивительном эпизоде. Слушая речи Иисуса, одна из женщин сказала ему: «блаженно чрево, носившее Тебя, и сосцы, Тебя питавшие!» Это действительно так, и эти евангельские слова читаются в православной традиции на праздники, посвященные Богородице. Впрочем, мы знаем, насколько непростым было Ее блаженство: невозможная с обыденной точки зрения беременность, роды в вертепе, бегство в Египет, и дальше – жизнь, полная опасений за Сына. Это не говоря уже о Распятии, свидетельницей которого Ей довелось стать уже после того, как были произнесены эти слова…

Христос ответил на это: «блаженны слышащие слово Божие и соблюдающие его». Не только в избранничестве состояло блаженство Богородицы, но во всей Ее жизни, которая и стала ответом на Благую Весть. И в той мере, в которой мы можем откликнуться на обращенный к нам Божий призыв, исполнить Его волю, воплотить Его замысел о нас, в той мере и мы способны стать причастны этому высшему блаженству. Собственно, вся Библия – рассказ о людях, которые постарались это сделать.

Где же награда праведнику?

И всё же остается очень серьезный вопрос. Ветхий Завет полон благих обещаний людям, исполняющим Божию волю. И тем не менее они страдают не меньше, а зачастую даже больше грешников. Почему так?

Давайте всмотримся в эти обещания. Чаще всего они встречаются в книге Притчей. Часть из них – житейская мудрость (трудолюбие приводит к достатку, исполнение родительских советов способствует успеху и т. д.). С этим все ясно. Но что вообще говорится о праведниках? Иногда, действительно, речь идет об успехе и покровительстве: «не допустит Господь терпеть голод душе праведного» (10:3). Но гораздо чаще, подробнее, проникновеннее говорит эта библейская книга об особом отношении Бога к праведнику и об итогах его земного пути: «Господь… сохраняет для праведных спасение» (2:8); «праведные будут жить на земле, и непорочные пребудут на ней» (2:21); «мерзость пред Господом развратный, а с праведными у Него общение» (3:21); «память праведника пребудет благословенна» (10:7); «труды праведного – к жизни, успех нечестивого – ко греху» (10:16). Здесь, как правило, речь не идет о прекрасной, беспечальной жизни, но, скорее, о том, каков будет итог этой жизни. В конечном счете праведники получат то, к чему стремятся, – вот это Библия обещает совершенно твердо.

Но эта победа не дается без борьбы, и тут лучшим примером могут служить истории патриархов – тех самых праведников, которым призваны подражать верующие. Для Авраама все началось с того, что Господь велел оставить ему свой дом, свою родню, родные места и отправиться в дальнее странствие.

Ему было обещано, что его потомки будут владеть прекрасной землей, но до старости он оставался бездетным, а обещанная ему земля при его жизни принадлежала другим людям. Странствия Авраама продолжили его сын Исаак и внук Иаков, их жизнь была полна тревог и опасностей, но она всегда протекала с Богом. Собственно, Библия иногда так и описывает жизнь праведника: он «ходит пред Богом». Не просто помнит о Нем и молится Ему, но каждый свой шаг делает в Его непосредственном присутствии.

А шагов этих может быть очень много, и они могут быть разными и далеко не всегда бесспорными. Праведник – такой же человек, как и мы, только для него безусловная высшая ценность – Бог, и Он же – высшая награда, которая обещана ему.

Мы видим, что жизнь патриархов одинаково далека от двух вещей, с которыми часто путают христианство: от пассивного пораженчества (раз на всё Божия воля, то я буду терпеть скорби и ничего не предпринимать) и от такого же пассивного потребительства (раз Господь мне обещал процветание, буду ждать, пока оно само свалится мне в руки). Нет, жизнь верующего – это риск, и порой очень серьезный, это активное принятие самостоятельных решений, это зачастую и страдание.

В той же книге Иова страдание понимается, скорее, как испытание: человек, у которого всё в порядке, еще и сам толком не знает о своей вере. Именно кризисная ситуация, когда всё знакомое и устоявшееся летит под откос, позволяет ему понять, что в жизни действительно ценно. В конце книги Иов встречается с Богом лицом к лицу, и эта встреча, наверное, не состоялась бы, если бы не крушение всего жизненного уклада праведника Иова.

Итак, христианам не была обещана сытая и безбедная жизнь. Им было обещано другое: конечная и безусловная победа. И даже гонения, которые им предстоит пережить, вовсе не бессмысленны, они откроют возможность творить волю Отца, свидетельствовать о Сыне, исполнятся Духом: «…поведут вас к правителям и царям за Меня, для свидетельства перед ними и язычниками. Когда же будут предавать вас, не заботьтесь, как или что сказать; ибо в тот час дано будет вам, что сказать, ибо не вы будете говорить, но Дух Отца вашего будет говорить в вас… Когда же будут гнать вас в одном городе, бегите в другой. Ибо истинно говорю вам: не успеете обойти городов Израилевых, как приидет Сын Человеческий» (Мк 10:18–23).

И не в том дело, что им будет хорошо когда-нибудь потом, в загробной жизни. Нет, состояние блаженства – то, что наполняет человека уже здесь и сейчас, что делает его независимым от внешних обстоятельств, позволяет всецело довериться любящему Отцу. А значит – действовать так, чтобы исполнить Его волю. И это в конечном счете Библия и называет блаженством.

34. Что говорит Библия о детстве?

Дети – самое главное в нашей жизни, так принято говорить, а детство – это самое счастливое время… В СССР детей даже называли «единственным привилегированным классом». Но в Библии мы не встретим ничего подобного. Как же относились в библейские времена к детям и почему это отношение было не слишком похоже но наше нынешнее?

Детство древних

«Иов жил сто сорок лет, и видел сыновей своих и сыновей сыновних до четвертого рода; и умер Иов в старости, насыщенный днями». Так описывает Библия благополучный исход человеческой жизни (Иов 42:16–17). Долголетие – это понятно, но что еще включает библейский текст в эту «насыщенность днями»? Богатство, успешную карьеру, известность, творческие успехи, любовные приключения, интересную работу, верных друзей? Да, пожалуй, богатство; но прежде всего – многочисленное потомство, а вот всё остальное – это уж как получится.

Мы видим, что бездетные библейские персонажи, даже вполне обеспеченные, вместо того чтобы наслаждаться статусом чайлд-фри, воспринимали бездетность как настоящую трагедию. Так плакала об отсутствии детей Анна, будущая мать пророка Самуила (1 Цар 1), а позднее – Елисавета, будущая мать Иоанна Крестителя. И когда она наконец забеременела, то сказала об этом: «так сотворил мне Господь во дни сии, в которые призрел на меня, чтобы снять с меня поношение между людьми» (Лк 1:25), – то есть бездетность была своего рода клеймом.

Но при этом наши дальние предки совершенно бы не поняли – не в том смысле, что не одобрили, а именно бы не поняли – такие черты нашего мира, как особая «культура детства» и ориентированное на детей общество, в котором взрослые всё охотнее смотрят блокбастеры и носят одежду, предназначенную изначально для детей. И, наоборот, мы, глядя на их жизнь, поражаемся тому, как жестоко, с нашей точки зрения, они обходились со своими детьми, причем такое отношение мы находим практически у всех древних народов. Широко известен спартанский обычай сбрасывать не понравившихся новорожденных со скалы, но и по ранним законам Римской республики отец семейства обладал практически неограниченными правами над всеми, кто в семейство входил, и разница между рабами и детьми была тут не такой уж и большой. Он, например, мог продать своих домочадцев в рабство и даже казнить. Притом сына можно было продать даже три раза – только после третьей продажи отец терял на него права (с дочерью это происходило после первой продажи). Поэтому, кстати, и апостол Павел пишет: «наследник, доколе в детстве, ничем не отличается от раба, хотя и господин всего: он подчинен попечителям и домоправителям» (Гал 4:1–2).