Сорок вопросов о Библии - Андрей Десницкий

36. Что говорит Библия об инвалидности?

Всегда и во все времена среди людей были те, кто страдал от тяжких болезней, не мог обойтись без посторонней помощи, кто нередко чувствовал себя изгоем в мире, предназначенном для здоровых… Инвалиды. Они были и в Египте во времена Моисея, и в Палестине во времена Иисуса. Что же говорит о них Библия? Почему вообще рождаются но свет люди с телесными недостатками? Есть ли смысл в их страданиях?

«Кто делает немым или глухим?»

Часто можно услышать, что Ветхий и Новый Заветы – очень разные книги, потому что одна говорит о строгих запретах и наказаниях, а другая – о свободе и любви (в 6-й и 26-й главах мы разбирали это подробнее). Вообще-то говоря, утверждение это неверно: в обеих частях Библии речь идет об Одном и Том же Боге, да и род людской не сильно изменился за последние несколько тысяч лет, так что можно найти и пламенные призывы к любви в Ветхом Завете, и суровые наказания – в Новом.

Но, действительно, есть такие области, в которых Ветхий и Новый Заветы заметно отличаются друг от друга, и одна из них – отношение к инвалидам. Ветхий Завет, казалось бы, предельно категоричен: священником и левитом не может быть человек с телесным недостатком. Господь говорит, что инвалид к жертвеннику не должен приступать, потому что недостаток на нем: не должен он бесчестить святилища Моего (Лев 21:23). Более того, существует и такое увечье, которое вообще ставит человека вне пределов Израиля, избранного народа, – это кастрация (Втор 23:1).

К тому же существовал целый ряд кожных болезней (объединенных в русском переводе общим названием «проказа»), который делал человека ритуально нечистым, фактически изгоняя его из общества (Лев 13). О таких прокаженных мы читаем и в Евангелии: они должны были жить отдельно от здоровых, даже прикосновение к ним оскверняло обычного человека. По-видимому, товарищи по несчастью собирались вместе, ведь они не имели права общаться даже с самыми близкими людьми. Еще неизвестно, что было для них мучительнее: сама болезнь или ощущение своей ненужности и отверженности.

На первый взгляд, такое отношение сродни нацистской «евгенике», когда общество должно было избавляться от «неполноценных членов». Но только на первый. Что касается прокаженных, тут есть немало здравого смысла: кожные болезни заразны, и для того, чтобы предотвратить эпидемию, больному человеку действительно лучше не соприкасаться со здоровыми. В свою очередь, болезнь или увечье, которые не были заразными, никак не исключали человека из общества. Мы видим примеры, когда люди с серьезными телесными недостатками были не просто полноценными, но весьма уважаемыми членами общества: патриарх Исаак к старости ослеп (чем и воспользовался его сын Иаков, выдав себя за своего брата Исава, – Быт 27), но не лишился своего авторитета; единственный потомок царя Саула, который остался жить при дворе царя Давида и пользовался, как мы бы сказали сегодня, немалыми социальными льготами, – это Мемфивосфей, хромой с раннего детства (2 Цар 4:4; 2 Цар 9).

Для таких людей недоступно было лишь служение в качестве левита или священника, и вот почему. Народ Израиля должен был приносить в жертву Богу все самое лучшее: для такой жертвы не годилась ни второсортная мука, ни барашек с телесным изъяном. Следовательно, и тот, кто совершал эти жертвоприношения, должен был быть здоровым человеком, чтобы нельзя было сказать: в жертву принесли ненужное животное, а к алтарю послали того, кто неспособен работать в поле. По сходным причинам, кстати, священникам и левитам нельзя было прикасаться к мертвому телу: не потому, что это дурно, а потому, что служение Богу несовместимо со смертью.

Самый интересный пример мы видим в жизни величайшего пророка Ветхого Завета – Моисея. Бог послал его в Египет, чтобы спасти израильтян от тяжкого рабства, и он должен был говорить с фараоном и своими соплеменниками, но… Моисей сначала долго отказывался. Во-первых, он просто не верил в успех этого предприятия, но была еще одна причина… «О, Господи! человек я не речистый, и таков был и вчера и третьего дня, и когда Ты начал говорить с рабом Твоим: я тяжело говорю и косноязычен». Господь ответил Моисею: «Кто дал уста человеку? Кто делает немым, или глухим, или зрячим, или слепым? не Я ли?» (Исх 4:10–11). Трудно сказать точно, что имеется в виду: может быть, Моисей просто не был приучен к публичным выступлениям, но, с другой стороны, он воспитывался при царском дворе как принц и наверняка его не смущали толпы и церемонии. Скорее всего, у него был какой-то серьезный дефект дикции, ему физически было трудно говорить перед толпой.

И Господь посылает навстречу Моисею, идущему в Египет, его родного брата Аарона: «он будет твоими устами» (Исх 4:16), – говорит Он Моисею. Как странно! Если Аарон может хорошо говорить, то почему же Господь не посылает его? А если по каким-то причинам хочет послать именно Моисея, отчего не исправляет немедленно его телесный недостаток? Такое чудо было бы сущей мелочью по сравнению с чудесами, которые будут сопровождать Исход израильтян…

На самом деле уже здесь, в Ветхом Завете, мы видим важнейший принцип сотрудничества: люди с физическими недостатками нуждаются в помощи других, но и другие, оказывается, не могут без них обойтись. Ведь вся история Исхода – это повествование о том, как небольшой, угнетенный и разобщенный народ с Божией помощью обрел свое единство и смог справиться со всеми бедами, выпавшими на его долю. Вообще, история избранного народа – это вовсе не история славных подвигов великих богатырей, как в былинах об Илье Муромце, песне о Роланде и героическом эпосе практически всех других народов. Это, скорее, череда рассказов о людях слабых, сознающих свою слабость, но беспредельно доверяющих Богу. Основатель главной династии израильтян – не кто иной, как Давид, который, будучи еще совсем юным и неопытным пастушком, победил опытного воина и могучего богатыря Голиафа.

На древнем Ближнем Востоке было много могущественных народов с развитой и оригинальной культурой: египтяне, шумеры, вавилоняне… Но Господь избрал совсем небольшой и совсем не такой уж продвинутый в культурном отношении народ – израильтян. Наверное, именно для того, чтобы у них не было повода гордиться собственными достижениями, чтобы все свои успехи они приписывали именно Богу. И нет ничего удивительного, что у истоков этого народа стоял пророк, который сам по себе и двух слов-то не мог произнести.

«Встань и ходи!»

Когда мы читаем Евангелие, невозможно не заметить одну необычную черту: именно инвалиды – в самом центре внимания. Кто встречается нам чуть ли не на каждой странице? Это книжники и фарисеи (своего рода «религиозный истеблишмент» той поры), это раскаявшиеся мытари и блудницы (презираемые всеми грешники, решившие изменить свою жизнь) и это слепые, сухорукие, прокаженные… – те, кто встречал Иисуса и получал внезапное и полное исцеление.

Все остальные совершенные Им чудеса (насыщение толпы пятью хлебами, усмирение бури, даже воскрешение дочери Иаира, или сына вдовы, или Лазаря) – события редкие, вызванные какой-то особой ситуацией. Но что происходит вокруг Иисуса как бы само собой, от одного Его присутствия, так что даже невозможно перечислить все подобные случаи? «И ходил Иисус по всей Галилее, уча в синагогах их и проповедуя Евангелие Царствия, и исцеляя всякую болезнь и всякую немощь в людях» (Мф 4:23). Именно это и становится одним из самых первых пунктов несогласия между Иисусом и фарисеями: можно ли исцелять в субботу? «Встань, возьми постель твою и ходи», – так просто сказал Он одному исцеленному (Ин 5:8). Тот встал и пошел, и постель забрал с собой, и вышел двойной скандал: мало того, что человек в субботу нес куда-то свой груз, так еще, оказывается, и врачебная деятельность имела место в день священного покоя! Явное нарушение правил.

Иисус отвечал на подобные обвинения: в субботу человек может помочь даже скоту; в этот день именно что полагается творить добрые дела (Мф 12:11–12); связанную узами сатаны дочь Авраама (то есть еврейку) следовало немедленно освободить и в этот день (Лк 13:16). На самом деле фарисеи, насколько нам известно, не запрещали любую врачебную деятельность по субботам: если жизни человека угрожала опасность, все прочие правила переставали действовать. Но в случае хронического многолетнего, а то и врожденного заболевания – разве нельзя было подождать один-единственный день? Что бы изменилось, если бы Иисус исцелил такого человека завтра?

Оказывается, такая тяжелая болезнь – это узы сатаны, то есть безусловное зло, от которого следует избавлять человека при любой возможности. Потому Христос и не может ответить «завтра» на призыв исполнить волю Отца, на просьбу человека о спасении. Это настолько же нелепо, как сказать страдающему от жажды человеку: дам тебе напиться завтра. Тут уж либо ты помогаешь здесь и сейчас, либо твоя «помощь» по строгому расписанию выглядит, скорее, издевательством. И слова Христа «суббота для человека, а не человек для субботы» (Мк 2:27), сказанные, правда, по другому поводу, применимы и к случаям исцеления.