Евреи в Мстиславле. Материалы к истории города. - Владимир Цыпин

1. Михлин Мендель Беньяминович — отец, 1895 г.р.

2. Михлина Мэра Менделевна — сестра, 1924 г.р.

3. Михлина Фаина Менделевна — сестра, 1926 г.р.

4. Берлин Яков — двоюродный брат, 1912 г.р.

5. Левитина (Берлина) Раиса — двоюродная сестра, 1910 г.р.

Ее дети:

— Левитин Александр Львович, 1937 г.р.

— Левитина Елизавета Львовна, 1939 г.р.

Теперь на Ваши вопросы:

1. Действительно, в Мстиславле специально гетто не создавалось, но, как мне известно, условия, режим и порядок, которые мы должны были соблюдать, соответствовали гетто. Нас не переселяли. В первый день оккупации сгорела вся Шамовская сторона города. Сгорел и наш дом. Стали занимать свободные дома, которые были брошены уехавшими евреями. Наша семья заняла дом Суницкого на Печковке. Таким образом, евреи оказались в основном на Печковке и Слободе. При этом, все же намечалось согнать нас всех в ГЕТТО, на Слободу, но решение у гитлеровцев пришло другое — расстрелять. Все шло скоротечно (с 14 июля по 15 октября 1941 г.). Слухи были разные: то кастрировать, то куда-то увезут и т. п.

2. К сожалению, с родственниками в Америке не знаком, но Берлины должны там быть. Довоенные фотографии — только семейные.

3. До войны в Мстиславле была синагога, но где не помню, хотя с отцом посещал. Здание еврейской школы уцелело. В 30-е гг. все было закрыто.

4. Полицейские были из местных. Мы многих знали.

5. Кто был расстрелян из соседей, друзей — помню только братьев Коган (младшего звали Шайка).

Вот, пожалуй, все. Мог бы более подробно ответить, но простите меня, перелистывать те страницы уже становится тяжело, не без слез.

Еще раз благодарю за все, что Вы делаете. Осталась актуальной тема о материалах, которые обещал раздобыть, непременно перешлю.

С уважением, Борис.

Е. Муравьёв

ВСПОМИНАЯ ВОЙНУ

(глазами свидетеля)

Мстиславль в нашей деревне Конюхово называли просто Городом. Этот древний городок-крепость на холмах, поднимающийся от реки Вихры, славился базарами. Да и сейчас, бывает, многие тянутся сюда за десятки километров.

Мне на всю жизнь запомнился день 22 июня 1941 года. Родители взяли меня тринадцатилетнего мальчишку с собой в Мстиславль. Приехали мы на телеге всего-то 8 километров по хиславичскому шоссе. Базарная площадь была полна людей, уставлена телегами. Продавали здесь буквально всё: коров, свиней, овечек, кур, горшки, вёдра, сапоги, всякую всячину. Пока отец распрягал лошадь, мама отправилась в стоявший рядом магазин покупать хустку (платок). А площадь шумела многоголосо. И вдруг умолкла. Из радиотарелки, висевшей на высоком столбе, раздались сигналы о важном известии. Ошеломлённый, но почему-то не испуганный народ (видимо не сразу до всех дошёл смысл вести о страшной беде) услышал речь Вячеслава Михайловича Молотова. Война! Крестьяне сразу же стали запрягать лошадей и разъезжаться… Площадь пустела на глазах.

Вечером в деревне творилось что-то необычное, звуки слились в невообразимое месиво. Навзрыд играла гармошка, кто-то пытался петь, голосили бабы, пьяные мужики шумели… Как волки, но куда страшнее, выли собаки.

…С Мстиславлем многое было связано и в нашей дальнейшей жизни. Помнится один из дней в начале ноября того же сорок первого. Так мне сейчас, более полувека спустя, кажется. Было холодно, лёгкий морозец прихватил лужицы, кружились в воздухе редкие снежинки.

Мать, уходя в город, прихватила меня с собой как живую душу, чтобы не быть одной. Был предлог навестить мою двоюродную сестру Анну, которая с семьёй жила в Мстиславле. За костёлом недалеко ото рва, у неё был домишко. Посидели, поговорили, попили чая и собрались уходить восвояси. Анна взяла два ведра и коромысло, намериваясь дойти до колодца, который был не так далеко. Как это обычно бывает в деревнях и небольших городах, колодцы служат местом встречи… Тут узнаются все уличные новости, завязываются знакомства. И вот мы подошли к колодцу. Там, действительно, группа женщин обсуждала свои проблемы. Речь шла на удивительном языке — смеси русского, белорусского, польского, украинского…И даже еврейские слова проскакивали. Мстиславль такой городок, в котором жили люди самых разных национальностей. Жили в мире и дружбе, никого не обижая. Соседи звали мою двоюродную сестру Ганной. Они оживлённо её приветствовали и сразу же сообщили: "Сегодня расстреливают евреев." Говорили сочувственно.

Колодец, не очень широкий, идущий по краю оврага, был у дороги. Пока Анна набирала воду, из-за поворота дороги появилась колонна. Мы все замерли. Впереди шли два немца с автоматами, за ними- несколько полицейских с белыми повязками на рукавах. За ними шли люди, которых вели на казнь. Никто не плакал, не кричал. Слышны были лишь повелительные голоса немцев: Шнеллер, шнеллер! (Быстрее, быстрее). Но люди в колонне не торопились — кто будет спешить на смерть?! Запомнилась мне пара: юноша и девушка, то ли брат с сестрой, то ли жених с невестой. Они шагали обнявшись, не склоняя голов. Можно даже сказать гордо. Группу старушек, которые очевидно не могли передвигаться, везли на телеге. Проезжая мимо женщин, стоящих у колодца, они громко сказали: "Прощайте, бабаньки. Везут уже нас. Прощайте, "- отвечали русские, белорусские женщины. И тут у них прорвались слёзы… Сколько лет жили соседями, встречались, дружили…

В колонне большинство было женщин и детей. Из мужчин — только седобородые старики. Как их казнили, мы не видели, поскольку эта печальная процессия последовала дальше. Слышали только, примерно через полчаса, беспорядочную стрельбу. Потом узнали: фашисты беспощадно расстреляли сотни евреев в тот день.

Письмо Натапова Вениамина от 26.06.04

Уважаемый Владимир, здравствуйте!

У меня погибли в Мстиславле дедушка, тётя и три двоюродные сестры и два брата. Из той колонны, что вели на расстрел, спаслась моя тётя Минина (Натапова) Эся Вениаминовна и её сын, мой двоюродный брат Минин Александр Кузьмич. Ему было два года и то ли от холода, то ли от обстановки он очень сильно плакал и тётя попросила немца пустить её в свой дом, мимо которого они в этот момент проходили (ул. Ленина 31). И чудом — немец — офицер её пустил в дом и поставил солдата у дверей. Тётка пробежала через весь дом и без всяких вещей через сад убежала в овраг и пошла дальше от Мстиславля. Она шла всю зиму до Тулы, где и попала на территорию, занятую нашими войсками.

С уважением. Вениамин.

Рассказ Освищер (дев. Сагал)

Ольги (Эльки) Иосифовны, 1925 г.р.

Ольга Иосифовна родилась в 1925 г. в местечке Рясны в семье кузнеца.

В 1936 г. семья переехала в Мстиславль. Ольга училась вначале в еврейской школе (на идиш), а затем в белорусской.

После начала войны отец Ольги был мобилизован в армию и погиб на фронте.

К Мстиславлю приближался фронт, но выезжать из города власти не разрешали. После оккупации города немцы вместе с полицаями — белорусами обходили дома и отбирали всё, что хотели. Евреев заставили носить жёлтую звезду. Боясь за судьбу Эльки, родственники забрали её в Рясну, надеясь, что там шестнадцатилетней комсомолке будет безопасней.

И, действительно, расстрелы евреев в Мстиславле начались уже в октябре 1941 года.

Все оставшиеся в Мстиславле родственники Эльки: мать Рися, братья Абрам 14 лет, Лёва 3 лет, дяди Хаим и Пейше и их трое маленьких детей, имена которых не сохранились, погибли. В Рясне всех евреев переселили в один район на две маленькие улицы. В каждом домике ютились по несколько семей. Продукты скоро кончились и пришёл голод. Вмарте 1942 г., когда немцы начали собирать евреев на расстрел, Эльке удалось убежать из местечка. Девушка сменила фамилию на Соколову Ольгу Ивановну и ушла в сторону фронта. Но перейти фронт ей не удалось и она осталась на оккупированной территории. Всем говорила, что она белоруска. Её неоднократно проверяли. При этом заставляли рассказывать подробности о её родне, чтобы доказать, что она не еврейка. Брали даже анализ крови, уверяя, что по его результатам можно определить принадлежность к еврейству. Элька выглядела моложе своего возраста, не была похожа на еврейку и всё время приходилось играть роль белорусской девочки, даже крестилась и ходила в церковь. Ей и сейчас тяжело говорить о годах, проведённых в оккупации.

По её сведениям в Мстиславле спасся только один еврей — Малкин Илья, которого спрятала одна русская женщина.

В 1943 году после освобождения города Ольга вернулась в Мстиславль. Здесь она была мобилизована и прошла с медсанбатом от Орши до Берлина. После демобилизации Элька осталась в Москве и стала фармацевтом. В дни празднования 60-летия Победы газете "Новости Недели" от 5.05.2005 г. была опубликована статья о судьбе Э. Освищер — "Уцелевшая в гетто".

Рассказ Резцова Николая Степановича