Скрытное сердце - Барбара Картленд

И только когда все это было сделано, она испытала сомнения. Ее остановила мысль о Люси. Девочка мирно спала в соседней комнате и не имела ни малейшего понятия о том, что происходит. Что она почувствует, когда проснется завтра утром? Неожиданно Сильвия закрыла лицо рукой. Сможет ли она сделать это? Сможет ли навсегда выбросить Люси из своего сердца? Ей вспомнилось, как детские ручонки обхватывали ее за шею, вспомнилась нежная, любящая, доверительная улыбку на ее личике, голос, зовущий: «Уэйси! Уэйси!» Она любила Люси, но как можно здесь оставаться? Сильвия вспомнила выражение глаз сэра Роберта, слова, которые он ей говорил, сначала с неуважением и презрением, а затем с все нарастающей страстью, которая оказалась еще более ужасной, безжалостной. Нет, другого выхода у нее не было.

Она вошла в спальню Люси и, оставив дверь открытой, направилась к кроватке. В комнату проникал свет, и Сильвия могла видеть милые черты ребенка: маленький овал лица, вздернутый носик, темные длинные ресницы и разметавшиеся по подушке ярко-рыжие волосы. Сильвия глубоко вздохнула. Ей захотелось нагнуться, взять девочку на руки, ощутить тяжесть ее головки, прильнувшей к груди, почувствовать маленькие ручонки, обхватившие шею, получить подтверждение щедрой любви и привязанности.

Но нет! Она не могла сделать этого и не могла попрощаться.

– Благослови тебя Господь! – тихо прошептала она.

Ее глаза заволокло слезами, и девушка, ничего не видя перед собой, на ощупь вышла из спальни.

Вернувшись в свою комнату, Сильвия взяла уже упакованный саквояж, стоявший на полу, и открыла дверь в коридор. Он был освещен очень слабо, как всегда по ночам, но света хватало, чтобы видеть дорогу, и Сильвия пошла к лестнице. И там ей снова стало не по себе. Казалось, в ней боролись противоречивые чувства. Наконец она решилась и, как будто отказавшись от мысли выбрать трусливый способ бегства, быстро повернулась и пошла назад по коридору к спальне Нэнни. Постучавшись в дверь, девушка очень тихо повернула ручку. Не успела она войти, как Нэнни уже проснулась с той мгновенной готовностью, выработанной у людей, которые всю жизнь прислушиваются к зову ребенка.

– Что такое? Что-нибудь случилось?

– Это я, Нэнни, мисс Уэйс.

– Что, Люси заболела?

– Нет, нет, с Люси все в порядке. Я хотела вам кое-что сказать.

– Конечно, дорогая, конечно. Входите. Подождите минутку, пока я зажгу свечу. – Нэнни стала на ощупь искать спички на столике рядом с кроватью.

– Нет, пожалуйста, не надо. Лучше пусть будет темно.

– Как скажете.

Нэнни села в кровати, а Сильвия прислонилась к спинке в изножье.

– Послушайте, случилось нечто такое, что делает невозможным мое дальнейшее пребывание здесь. Я ухожу. Должна уйти. Я говорю вам это только из-за Люси.

– Уйти? В это время, мисс? Но как? И куда вы уходите?

– Не беспокойтесь об этом. Я справлюсь. Я пришла к вам из-за Люси. Она недавно просыпалась, ей приснился плохой сон. Девочка испугалась. Сейчас она уснула, но может проснуться снова, и я не хотела бы, чтобы она оказалась в этот момент одна.

– Не беспокойтесь, я немедленно пойду к ней. Но, мисс Уэйс, вы хорошо подумали?

– Да, Нэнни.

– Вы уверены? Действительно уверены? Если вы покинете дом, таким образом, то останетесь без рекомендации.

– Я знаю. Нэнни вздохнула:

– Мне жаль, мисс Уэйс. Вы мне так нравитесь, и Люси любит вас.

– Ничего, она забудет меня. Может быть. Будем надеяться… ради ее же блага.

На мгновение наступила тишина. Затем Сильвия сказала:

– Спасибо, Нэнни, что были так добры ко мне все то время, пока я здесь жила.

– Не за что, милая. А вы действительно уверены в том, что нужно уйти?

– Мне больше ничего не остается.

Нэнни снова вздохнула. Каким-то образом Сильвия почувствовала, что старая женщина не только поняла ее, но и знает намного больше того, что только что услышала.

– Покойной ночи, Нэнни.

– Покойной ночи, мисс Уэйс. Я надеюсь, что когда-нибудь вы найдете свое счастье.

Сильвии нечего было сказать в ответ. Она повернулась к выходу.

– Не оставляйте Люси. Даже если она забудет меня, я всегда буду любить ее.

На последних словах ее голос дрогнул, и, боясь потерять контроль над своими чувствами, она быстро проскользнула в коридор и закрыла за собой дверь. Затем подняла свой саквояж и пошла вниз по парадной лестнице. Оказавшись в холле, девушка направилась к черному выходу и вдруг услышала, что навстречу кто-то идет.

Ее сердце сжалось от страха. Первая мысль была побежать назад, но сообразив, что ее защитят, она прижалась к стене – там, где от двери гостиной падала черная тень. Шаги приближались. Ее сердце билось так сильно, что, казалось, тот, кто шел, кто бы он ни был, не мог этого не услышать. Сильвия увидела свет и поняла, что это всего лишь ночной сторож, который делает обычный обход дома, проверяя, все ли в порядке. Она стояла очень тихо, пока он не прошел в холл, а затем в библиотеку. Воспользовавшись удобным моментом, девушка, крадучись, на цыпочках, двинулась вдоль коридора, по которому только что прошел сторож. В самом конце был второй пролет лестницы, а еще дальше дверь, ведущая в сад. Это была дверь, которой они с Люси часто пользовались, и хотя она была заперта, Сильвии потребовалось всего мгновение, чтобы повернуть ключ.

Хорошо смазанные петли издали совсем немного шума, по крайней мере, сторож, который все еще осматривал большие комнаты для приема гостей, ничего не услышал.

Она вышла в сад и тихо закрыла за собой дверь. Ее охватила ледяная свежесть ночного воздуха, а неожиданный порыв ветра чуть не сорвал с головы шляпку. На мгновение девушка отпрянула назад, ощутив каждой своей клеточкой непреодолимое желание вернуться в тепло и уют дома, который оставила. Но затем, подняв выше голову и крепко сжав в руке саквояж, она быстро пошла по тропинке, которая вела к дороге. Хорошо, что погода такая холодная, решила беглянка. Думая о физическом дискомфорте, она смогла отвлечься от мыслей о душевных ранах. Ночь не была темной. Полная луна и звездное небо освещали все вокруг, и только дубы отбрасывали большие и черные тени. Сильвия подошла к массивным стальным воротам и, открыв маленькую калитку рядом с ними, выскользнула наружу.

Она шла уже почти два часа, когда, наконец, появились первые признаки рассвета. Ветер стал резче, и рука, в которой она несла саквояж, онемела от холода. Сильвия спрятала ее в карман. В дальнейшем ей пришлось менять руку через каждые несколько минут, чтобы хоть как-то согреть окоченевшие пальцы. Звезды постепенно бледнели, и на востоке забрезжил и стал разливаться по вересковой пустоши слабый отблеск рассвета.