Элита. На дне класса - Абриль Замора

чувствовала себя объевшейся… и часами сидела в ванной комнате. Но хуже всего обстояло дело с ее головой. Когда она не принимала наркотики, то ощущала нечто странное. Как будто череп наполнялся маслом и мозг плавал в густой жидкости.

Когда она поворачивалась, мозг тоже поворачивался вместе с ней, но из-за воображаемого масла это происходило на пару секунд позже и вызывало головокружение. Она двигала глазами, как пушистая электронная игрушка Фёрби, или так ей хотелось думать: она представляла себе механизм, который медленно открывает ей веки. А если добавить сюда отсутствие гигиены и залысины на голове, ставшие более заметными из-за сальных прядей волос, то да, Мелена была не в лучшем виде.

С одной стороны, она не хотела идти на вечеринку, но с другой – ее туда тянуло. Конечно, она уже отреклась от всего, что имело отношение к прежней жизни, к стабильности, к друзьям, к появлению в школе, к позерству… Но какая-то часть внутри нее, крошечная частичка, которая почти не давала о себе знать, думала, что вечеринка – отличный способ вернуть контроль над своей жизнью. Мелена не могла весь день оставаться грязной, полуголодной и быть под кайфом. Она не могла жить в неопределенности, гадая, вернется ли мать, отберут ли у нее дом, умрет ли она, Мелена, от передозировки или ее найдут утонувшей в собственной рвоте. Кстати, последний образ очень часто повторялся.

В итоге у Мелены было несколько вариантов.

A. Остаться дома, позвонить в пиццерию «Папа Джонс», заказать три средние пиццы и продолжать смотреть фильмы с субтитрами на «Нетфликсе».

Б. Пойти на вечеринку и обдолбаться, устроить жалкое шоу, говорить всем правду в глаза и красиво уйти.

В. Вариант Б, но в лайт-версии: пойти на вечеринку, не привлекать к себе лишнего внимания, возможно, поговорить с друзьями, попросить помощи, поплакаться и так далее.

Она пока не знала, какой вариант выбрать, но ясно было одно: об А не может идти и речи. Она подумала, что если примет ванну, долго полежит в ней, то, вероятно, полностью прочистит мозги.

Она так и сделала: наполнила огромную ванну своей матери и поплавала в буквальном смысле слова. То была нелепая и неэкологичная трата воды, но Мелена посчитала, что заслужила отдых.

У нее немного закружилась голова, и она смыла пену холодной водой, что всегда ее успокаивало. Мелена вытерлась и постаралась не пугаться, увидев волосы на белом полотенце. Ей пришлось отвести взгляд. Она включила музыку и танцевала, пытаясь поднять себе настроение, бродила по дому в полотенце, а когда песня достигла кульминации, сорвала с себя полотенце и бросила его на ковровое покрытие.

Ей захотелось накрасить ногти, хотя раньше она никогда этого не делала, поскольку считала занятие глупым: коралловый для рук и темно-красный, почти черный, для ног.

Она заглянула в свою гардеробную, но все ей показалось скучным и унылым. Возможно, виной стало понижение серотонина. Когда вы принимаете наркотики, лекарства и прочие вещества, эмоции скачут как на американских горках. Вы можете ползать по полу, думая о смерти, а потом визжать от переполняющих вас чувств. Мелена не испытывала радости, но в теле появилось странное чувство покалывания, как будто она знала, что поступает правильно и примерка нарядов принесет ей что-то хорошее. Внезапно Мелена ощутила себя феминистской версией Маколея Калкина в фильме «Один дома»[61], почесала подбородок, как будто что-то задумала, и голая побрела в коридор.

Зачем надевать старомодное, скучное платье серой мыши, если она имела доступ к огромному музею моды, которым была гардеробная матери? Мелена часто сомневалась в покупательной способности Аманды, ей казалось, что родительница разоряется, но тот факт, что бывшая модель сохранила все наряды, заставил девушку понять: ситуация не столь критическая, ведь на белых вешалках-плечиках висели тысячи и тысячи евро.

Мелене не хотелось разыгрывать сцену из «Красотки»[62] и примерять все платья по очереди. Она выбрала несколько и сначала убедилась, что длина ей подходит, поскольку не являлась моделью ростом метр восемьдесят, каковой была ее мать.

Мелена немного сутулилась, имела маленькую. грудь, но отличалась стройностью, а если бы двигалась ровнее и была на пару сантиметров повыше, то, пожалуй, могла бы пойти по стопам матери без особых проблем. Но она не хотела даже думать о такой карьере, у нее была куча предрассудков по поводу модельного бизнеса. В общем, Мелена никогда не заморачивалась на этот счет. Кем же она хотела стать? Вопрос, надо сказать, слишком сложный, особенно когда ты стоишь голая перед шкафом, который ломится от дорогих платьев.

Мелена не знала имен дизайнеров (она слышала их в глупых разговорах, которые вела мать), но не могла запомнить, какие хорошие, а какие – нет. Она помнила только, что бабушка была дизайнером, ну а мать питала пристрастие к какой-то Вере Вонг, известной своими свадебными и прочими роскошными нарядами. Кстати, у родительницы имелось несколько вечерних платьев бренда этой дамы, весьма дорогих и почти неношеных. Самое красивое было с открытой спиной, глубокого лазурного оттенка. Лиф оказался сделан из легчайшей ткани, которая придавала ему некоторую рельефность, но все равно обрисовывала формы любого, кто мог в него вместиться. Юбка была приталенной, чуть выше колен, поэтому у Мелены не возникло никаких проблем.

Она посмотрела на себя в зеркало и поняла, что неотразима.

А потом внезапно осознала, какие излишества совершала ее сумасшедшая мать, покупая такое количество тряпок. Надевать их означало подниматься на самые высокие и радостные эмоциональные пики, которые они обе (мать и дочь) переживали в своих сердцах. Мелена откинула волосы назад, чтобы увидеть свои обнаженные плечи, и очень себе понравилась.

Мелена действительно себе понравилась.

Можно было пересчитать по пальцам руки, сколько раз девушка чувствовала себя комфортно наедине с собой, и теперь она, опьяненная роскошью, подумала следующее.

Платье хорошее, но если я надену босоножки «Джимми Чу», будет намного лучше. Я знаю этот бренд, потому что мама всегда клянется им, когда разговаривает со своими глупыми фальшивыми друзьями. Я смою лак с ногтей прямо сейчас, хотя коралловый неплохо смотрится с темно-красным, но он придает мне вульгарный вид, значит, все лишнее надо убрать… Не могу поверить, что собираюсь на гребаную вечеринку, честно. Я имею в виду, что, возможно, я приеду туда, а позже пойду в этом наряде в заведение «Кафе Берлин» и буду танцевать так, словно завтра никогда не наступит. Я не знаю, не хочу давить на себя. Я не останусь дома, мне надоело быть здесь. Начнем с обуви. У мамы размер больше, чем у меня, но поскольку нужны открытые