Четвертый Кеннеди - Марио Пьюзо

Оба полицейских были начеку, опасаясь, что какой-нибудь маньяк сунет в окно машины ствол пистолета и откроет пальбу. Они видели, как двое карманников-наркоманов набросились на хорошо одетого господина, пытавшегося отвязаться от них, но четыре руки цепко держали его. Водитель патрульной машины нажал на газ и подъехал к ним. Воришки тут же отпустили свою жертву, и тот улыбнулся с облегчением.

В этот момент дома по обе стороны улицы обрушились и похоронили под собой 42-ю улицу от Девятой до Седьмой авеню.

Все неоновые светильники Великого Белого Пути, сказочного Бродвея, погасли. Темнота озарялась только огнями пожаров – горели дома, горели люди. Пылающие автомобили, подобно факелам, бесцельно неслись в ночи. Отчаянно звонили колокола, гудели сирены пожарных машин, скорой помощи, полицейских автомобилей, мчащихся в разрушенное сердце Нью-Йорка.

Когда ядерная бомба, заложенная Грессе и Тибботом, взорвалась в здании Управления портом на углу Девятой авеню и 42-й улицы, погибло не менее десяти тысяч человек и тысяч двадцать получили ранения.

Сначала произошел страшный взрыв, затем завыл ветер, а потом раздался скрежет цемента и стали, раздираемых на части. Взрыв произвел разрушения с математической точностью. Вся местность от Седьмой авеню до реки Гудзон и от 42-й улицы до 45-й оказалась полностью уничтоженной. За пределами этого района разрушения были сравнительно небольшие. Радиация была смертельной только в районе взрыва, и самые дорогие земельные участки здесь теперь ничего не стоили.

Более семидесяти процентов убитых были неграми или латиноамериканцами, остальные – белые и иностранные туристы. На Девятой и Десятой авеню, где ютились бездомные, и в здании Управления портом, где спало множество бродяг, трупы обуглились до размеров маленького полена.

За пределами района полного разрушения по всему Манхэттену вылетели стекла в домах, машины оказались раздавлены под упавшими обломками. А через час после взрыва мосты в Манхэттене были забиты машинами, направлявшимися из города в Нью-Джерси и на Лонг-Айленд.

КНИГА ЧЕТВЕРТАЯ

14

Центр связи Белого дома получил сообщение о взрыве в Нью-Йорке атомной бомбы ровно в шесть минут первого ночи, и дежурный офицер немедленно доложил об этом президенту.

Фрэнсис Кеннеди обратился к Кристиану Кли:

– Отдай приказ изолировать конгресс, отключи средства их связи. Вы все поедете со мной на Капитолийский холм. Юджин, отдай распоряжение Центру связи передать сообщение о введении в стране военного положения.

Через двадцать минут он появился перед собравшимися вместе палатой представителей и сенатом, которые только что проголосовали за его импичмент. Они уже знали о ядерном взрыве в Нью-Йорке и находились в состоянии шока.

Президент Кеннеди поднялся на трибуну, чтобы обратиться к конгрессу. Его сопровождали вице-президент Элен Дю Пре, Оддблад Грей и Кристиан Кли. Юджин Дэйзи остался в Белом доме справляться с огромным количеством нахлынувших дел.

Кеннеди выглядел чрезвычайно серьезным. Сейчас не оставалось времени ни для чего иного, кроме прямого разговора. Он обратился к ним без злобы или угроз.

– Я пришел к вам, – начал он, – зная, что какие бы противоречия нас не разделяли, нас объединяет преданность нашей стране. В Нью-Йорке произошел ядерный взрыв, унесший тысячи жизней. Двое подозреваемых арестованы и находятся в заключении. Они указывают на то, что в этом деле замешан террорист Ябрил. Мы вынуждены прийти к заключению, что существует колоссальный заговор против Соединенных Штатов, представляющий самую большую опасность, с какой когда-либо сталкивалась наша страна. Я объявил о введении военного положения. Это решение противоречит вашему голосованию о моем смещении. Позвольте мне сказать, что ваш священный законодательный орган находится в полной безопасности от любого нападения. Вас защищают шесть подразделений Службы безопасности и армейский полк специального назначения, который только что занял позиции.

При этом известии об их фактическом аресте сенаторы и конгрессмены нервно заерзали в своих креслах. Послышалось ворчание и ропот, а Кеннеди продолжал:

– Сейчас не время для конфликта между президентской властью и конгрессом, сейчас нам необходимо объединиться против врага. В связи с этим я прошу вас аннулировать ваше голосование об отстранении меня от должности.

Фрэнсис Кеннеди замолчал и улыбнулся им. Эти люди, во всяком случае большинство их них, на протяжении трех лет бывшие его злейшими врагами, сейчас оказались в его власти.

– Я знаю, – сказал он, – что вы все голосовали, исходя из соображений вашей совести и трезвого суждения. Я свое решение принимал с тех же позиций. Вне зависимости от итогов голосования я должен сообщить вам, что в стране вводится военное положение и я буду оставаться президентом до тех пор, пока новый кризис не будет разрешен. Но я прошу вас избегать конфронтации до окончания кризиса.

Первым после Кеннеди взял слово сенатор Ламбертино. Он предложил аннулировать предыдущее голосование и объявить, что обе палаты конгресса полностью поддерживают президента Соединенных Штатов Фрэнсиса Ксавье Кеннеди.

Конгрессмен Джинц поддержал это предложение, он заявил, что события подтвердили правоту Кеннеди и выразил уверенность в том, что президент и конгресс будут идти впредь рука об руку, чтобы защитить Америку от ее врагов. Он поручился в том своим словом и скрепил его своим знаменитым рукопожатием, которого Кеннеди не удалось избежать.

Состоялось голосование, и предыдущее решение об импичменте президента было аннулировано единогласно. Затем они еще раз проголосовали, что конгресс полностью доверяет Фрэнсису Кеннеди и будет непоколебимо следовать той политике, которую президент изберет для выхода из кризиса.

В четверг, в полдень, президент Кеннеди обратился к народу по телевидению.

В этот же день рано утром Кристиан Кли распорядился, чтобы Лоуренса Салентайна доставили в его кабинет, и говорил с ним как генеральный прокурор в условиях военного положения.

– Я не хочу, чтобы вы подсовывали мне здесь какое-нибудь дерьмо, – заявил Кли. – Я намерен ясно дать понять вам и другим телевизионным шишкам, что вы должны делать в ближайшие двадцать четыре часа. Ради вашего же блага вы должны выслушать меня очень внимательно.

– В обстановке этого кризиса все поддерживают президента, – сказал Салентайн.

– Запомните, никакого дерьма, – повторил Кли. – Вот вам программа. Ее разработал Дэйзи, но я подумал, что будет лучше, если я, как генеральный прокурор, представлю ее вам. На тот случай, если у вас возникнут какие-либо юридические вопросы.

– Нет, господин генеральный прокурор, – тихо ответил Салентайн, – я не думаю, что сейчас могут возникнуть какие-либо юридические вопросы.

Кристиан Кли хорошо знал людей, подобных Салентайну. Он прослушал с помощью компьютерной подслушивающей системы множество разговоров членов Сократова клуба. Салентайн угрожает, но не впрямую. Ладно, сукин сын, подумал Кли, ты думаешь позднее отплатить мне, что ж, я подожду.

В результате, когда в полдень президент Кеннеди появился перед телевизионными камерами, народ уже ждал его, так как каждые полчаса дикторы телевидения по всем каналам объявляли о предстоящем выступлении.

Народ Соединенных Штатов никогда не забудет этой речи, как никогда не забудет обаяние президента, бледность его лица, синеву глаз, решительный голос, которым он аудитории в триста миллионов человек, потрясенных и перепуганных событиями последних четырех дней, внушил абсолютную уверенность.

Фрэнсис Кеннеди заверил их, что кризис преодолен. Он вкратце перечислил события этой пасхальной недели: убийство Папы Римского, захват Ябрилом самолета, убийство Терезы Кеннеди, требования Ябрила и, наконец, взрыв атомной бомбы в Нью-Йорке.

Он объявил, что все эти преступления совершены для того, чтобы подорвать авторитет и престиж Соединенных Штатов. Он рассказал о своем ультиматуме султану Шерабена и об угрозе разрушить султанат Шерабен, если ультиматум будет отклонен. И о том, что Дак уже лежит в руинах.

Неожиданно телекамеры оставили Кеннеди, сидящего в Овальной комнате, и зрители увидели идущие на посадку самолеты. На одном самолете имелись траурные знаки и, когда он приземлился, его окружил почетный караул из морских пехотинцев. Из нижнего отсека самолета вынесли гроб. Голос телерепортера спокойно объявил: «Тело Терезы Кеннеди вернулось, чтобы быть похороненным в Соединенных Штатах».

Телекамеры показали приземление еще двух самолетов. Из одного выходили освобожденные заложники. Репортер сообщил, что все заложники, за исключением Терезы Кеннеди, прибыли в Соединенные Штаты без всякого ущерба для себя. И, к удивлению телевизионной аудитории, камеры поспешно обратились к третьему самолету.