Британская разведка во времена холодной войны. Секретные операции МИ-5 и МИ-6 - Колдер Уолтон

«Остерегайся вулкана…»

«Какого вулкана?»

После японской оккупации во время Второй мировой войны Великобритания снова оккупировала Малайю – свою стратегически важную колонию в Юго-Восточной Азии, которой она владела с XVIII в. и безуспешно пыталась принести в нее единство. Англичане господствовали в Малайе, но не управляли ею главным образом потому, что это был ни с чем не сравнимый тип колонии, являвшийся настоящим плавильным котлом культур. Две трети Малайского полуострова, который отделяет Южно-Китайское море от Бенгальского залива, представляют собой густые, насыщенные парами джунгли, и, хотя столицей страны был Куала-Лумпур, значительная автономия была передана девяти малайским штатам, каждый из которых был протекторатом, управляемым своим собственным султаном. Официально британское владычество сосредоточивалось на двух «колониях у проливов», или колониях британской короны, – Пенанге и Малакке, а также Сингапуре. Великобритания пыталась создать единство автономных штатов Малайи путем образования «Малайского союза». Однако существованию этого союза яростно сопротивлялось большинство этнических малайцев, а особенно основная движущая сила послевоенного национально-освободительного движения – Объединенная малайская национальная организация (OMNO). Она с возмущением относилась к уступкам немалайским этническим группам в Союзе, которые в 1948 г. заставили Великобританию заменить Союз на «Малайскую федерацию» – создание федераций стало излюбленной и по большей части безнадежной тактикой со стороны Уайтхолла по объединению и управлению как единым целым колониями, которые часто были совершенно разными. Малайская федерация не сильно отличалась от Союза, который ей предшествовал. В ней было заново утверждено привилегированное положение малайцев в колониальном обществе, а также укреплена независимая власть султанов3.

Одной из основных проблем Великобритании в Малайе было то, что ее политика была разделена по этническому, расовому и религиозному направлениям. Перепись населения, проведенная в 1947 г., выявила, что население Малайи составляет около 5 млн человек, приблизительно половина – этнические малайцы и преимущественно мусульмане; около 38 % – этнические китайцы, две трети которых родились на материке в Китае, и это самая большая китайская община в мире за пределами Китая; оставшиеся 12 % – индийцы, исповедовавшие самые разные религии. Главным проводником коммунизма в Малайе была ее Коммунистическая партия (МКП), в которой в 1947 г. насчитывалось около 11 800 членов, огромное большинство которых (95 %) было этническими китайцами. Это означало, что для многих британских чиновников в Малайе слова «китаец» и «коммунист» были синонимами, что было вполне оправданно. Англичане никогда как следует не понимали китайскую общину в Малайе и, следовательно, их коммунистические взгляды. Люди, говорившие на китайском языке, были редкостью в британской администрации: за полтора года чрезвычайной ситуации в стране лишь 23 из 256 малайских государственных служащих сдавали экзамены по китайскому языку. Полиция колонии тоже состояла преимущественно из малайцев – в 1946 г. лишь 5 % ее сотрудников были этническими китайцами. Это неизбежно вызывало недопонимание и трения между двумя этническими общинами. К середине 1948 г. у англичан в Малайе было приблизительно 12 тысяч полицейских для контроля за всей колонией, многие из которых были чрезвычайно бедно экипированы. Некоторые районные подразделения полиции полагались на такое устаревшее оружие, как винтовки Ли-Энфилда 1917 г. Но вознаграждение за управление Малайским полуостровом с его богатыми каучуковыми плантациями и оловянными рудниками было слишком большим, чтобы Лондон от него отказался. Малайя имела жизненно важное значение для стран Британского Содружества как регион обмена валюты – «территория фунта стерлинга»: в 1948 г. долларовые поступления от Малайи были больше, чем от всего промышленного производства Великобритании, в то время как ее производство каучука составляло около половины всего каучукового импорта в Соединенные Штаты, а экспорт олова – почти весь импорт США. «Чрезвычайное положение» в Малайе, объявленное Великобританией, было «маленькой колониальной войной», как в стародавние времена, или карательными мерами по подавлению восстаний, которые велись для того, чтобы контролировать производство каучука и олова. Но в то же время это был открытый вооруженный конфликт со стратегическими целями – сдержать распространение коммунизма в период холодной войны.

Фиаско британской разведки в Малайе

Начало чрезвычайного положения в Малайе, или «восстание коммунистов», как его иногда называли, в июне 1948 г. символизировало несостоятельность британской разведки в Лондоне и британской администрации в Малайе. 14 июня местная малайская служба безопасности (MSS) составила отчет, который позднее стал широко известным как признак ее некомпетентности. Отчет уверял своих читателей в том, что не существует «непосредственной угрозы внутренней безопасности в Малайе», хотя в нем и признавалось, что «положение постоянно меняется и является потенциально опасным». Через два дня после убийства двух европейцев – управляющих имениями и их помощника на каучуковых плантациях в районе Перак губернатор колонии объявил чрезвычайное положение, и Великобритания начала действия, которые обернулись двенадцатилетней войной приблизительно против 8 тысяч коммунистов-партизан в джунглях Малайи. «Небольшая, но дорогостоящая проблема» Великобритании в Малайе, как Уинстон Черчилль назвал меры по подавлению повстанческого движения в этой стране, стали самым долгим чрезвычайным положением в колонии, с которым столкнулась Великобритания в послевоенные годы и которое продлилось с июня 1948 по 1960 г. Чрезвычайное положение в Малайе вскоре превратилось в настоящую войну: около трех тысяч британцев погибли там в ходе военных действий. Этот конфликт унес жизни и тысяч партизан, или «бандитов», как их сначала называли англичане, а также, вероятно, несколько тысяч невинных людей, не принимавших участия в боевых действиях5.

Многие из тех, кто изучал промахи современных разведывательных служб от Перл-Харбор до 11 сентября 2001 г., пытались объяснить их либо недостаточным сбором разведданных, либо плохим их анализом, либо сочетанием того и другого. В Малайе, как мы видим, был недостаток и того и другого. На самом деле перед началом восстания малайская разведка едва соответствовала своему названию. Ее составными частями, по крайней мере теоретически, были MSS и Малайский особый отдел, но они не поддерживали друг с другом эффективную связь. MSS возглавлял Джон Дэлли, смелый, несколько эксцентричный человек, который воевал в годы войны вместе с коммунистами в малайских джунглях против японцев, будучи командиром партизанского отряда сопротивления под названием «Дэлфорс». После войны его эксцентричность выражалась в его удивительной способности восстанавливать против себя своих коллег. Его раздражающая личность, очевидно, была главной причиной, которая помешала ему стать одним из членов Объединенного разведывательного комитета на Дальнем Востоке (JICFE) – наивысшей британской инстанции по оценке разведывательной информации в Юго-Восточной Азии, которая после войны размещалась в Сингапуре. Официальное объяснение, данное JICFE по исключению Дэлли, состояло в том, что MSS носит слишком «местнический» характер и сосредоточена на Малайе. На самом деле хорошая доля «местничества», вероятно, была именно тем, что было нужно JICFE. С какой стороны на это ни смотри, а когда глава местной разведывательной службы не входит в JICFE, усилия Великобритании по оценке разведывательной информации в этом регионе неизбежно должны были стать недостаточными и несогласованными. Что еще хуже, при Дэлли МSS составляла разведывательные донесения, которые были полны противоречий, что не давало читателям ясной картины существующих угроз. Один из коллег Дэлли заметил, что тот сидел на стольких заборах, что удивительно, как его еще не разрезали занозы6.

Организация MSS, определенная в 1939 г., не способствовала сбору разведывательной информации или ее оценке. Ее директор Дэлли сидел в Сингапуре, а его заместитель – в Куала-Лумпуре. Что еще хуже, финансы, которые имела MSS в своем распоряжении, были очень малы с учетом масштаба ее задач. После начала чрезвычайного положения Дэлли попытался ответить на критику, жалуясь на то, что в его службе «отчаянная нехватка личного состава». И он не ошибался. В 1946 г. в ее штате состояли всего четыре офицера-европейца, которым он мог предложить лишь жалкое жалованье. Работавшему в MSS переводчику платили даже меньше, чем переводчику в китайском секретариате, что делало работу в службе непривлекательной. В результате, как отмечал Дэлли, когда было объявлено чрезвычайное положение, «стали расти груды непереведенных документов, потому что в рабочем дне не было достаточного количества часов, чтобы эти немногие верные и преданные мужчины и женщины могли закончить свою работу». Тем временем в 1948 г. в особом отделе малайской полиции CID работали всего двенадцать служащих, которые тоже были поделены между Сингапуром и Куала-Лумпуром – едва ли удовлетворительная ситуация для эффективных согласованных действий разведки7.