Зов Первого Всадника - Кристен Бритен

Девушка совсем уж было решила идти обратно, когда до ее ушей донесся чей-то плач. Выходит, она не одна в этом темном коридоре. Кто-то плакал и, судя по звуку, совсем недалеко. Вопрос, кто? Может, тот самый человек, который нес лампу?

Благодаря эху в пустых галереях казалось, будто рыдания доносятся с разных сторон. Но, прислушавшись, Кариган все же решила, что источник звука находится в глубине темного коридора — то есть в стороне, прямо противоположной выбранному ею направлению. Она колебалась, не зная, на что решиться. Больше всего на свете ей хотелось вернуться обратно — туда, где торжествует свет и здравый смысл. Но как оставить без помощи плачущего человека? Может, он болен или ранен?

«Или заблудился так же, как я?»

Обреченно вздохнув, девушка двинулась дальше, ощупью прокладывая себе путь по темному коридору. Пару раз ее рука натыкалась на полуистлевшие гобелены, осыпавшиеся от ее прикосновения.

Плач стал громче, затем пропал. Затем снова возобновился; теперь акустика подземных переходов превратила его в многоголосый хор, будто где-то истязали сотню человек. Иногда же это походило на хныканье ребенка.

Кариган не знала, сколько она так шла. В этом бесконечном коридоре она не могла отсчитывать время. Ей не удавалось разглядеть даже собственную вытянутую руку.

Интересно, гадала девушка, хватились ли уже ее? Вряд ли капитан Мэпстоун похвалит ее за это приключение. Скорее всего, продлит время занятий с Дрентом — в порядке наказания.

Внезапно ее рука провалилась в пустоту: очевидно, здесь у коридора имелось боковое ответвление. По лицу прошелся легкий ветерок, а вдалеке засветился слабый огонек. После долгого пребывания в темноте даже такой свет резал ей глаза.

Теперь рыдания звучали куда явственнее — их больше не искажало обманчивое эхо. Да и свет не удалялся, как это было вначале. Скоро Кариган уже могла разобрать, что он исходил от стоявшей на полу свечи. Огонек был совсем слабенький, похоже, фитиль уже догорал, но его хватало, чтобы разглядеть сидящего рядом мальчика лет семи-восьми. Колышущееся пламя освещало заплаканное лицо, подтянутые к груди худенькие коленки. Видно даже было, что штанишки на нем перепачканы и порваны.

— Эй, что случилось? — окликнула его девушка. Мальчуган не ответил, даже не поднял глаз.

Кариган приблизилась и опустилась на колени:

— В чем дело, малыш?

Тот же результат. Тогда она попыталась погладить ребенка по плечу, но рука ее прошла насквозь. Девушка задохнулась от испуга и отдернула руку.

Он что, привидение? Или привидением является она сама?

Кариган обхлопала себя со всех сторон. Вроде, твердая и теплая… Плащ—все еще сырой после дождя — имел нормальный серебристо-зеленый оттенок. Она себя чувствовала вполне реальной. Но кто знает, как должны себя ощущать призраки — может, именно так?

Да нет же, я живая. А мальчик?

Пламя свечи затрепетало и секунду спустя погасло. Все погрузилось в темноту. Мальчик всхлипнул и заплакал еще отчаяннее.

«Бедняжка, — подумала Кариган. — Застрял здесь, а я ничем не могу ему помочь. Собственно, я в таком же печальном положении, как и он».

Не успела она додумать эту горькую мысль, как в конце коридора снова показался свет: он медленно двигался в их направлении. Скоро уже можно было рассмотреть мощную масляную лампу, которая окутывала золотым ореолом несшего ее человека. Зеленый Всадник.

Девушка с облегчением улыбнулась: теперь все будет в порядке. Всадник приблизился — это была женщина, но Кариган никак не могла узнать ее. Лицо казалось до боли знакомым, но…

«Я думала, что всех знаю…» Она начала перебирать в уме всех своих сослуживцев, но тут вновь прибывшая заговорила:

— Мой принц?

«Принц?»

Мальчик шмыгнул носом и поднял взгляд.

Всадник присела рядом с ним, примостила лампу на полу и крепко прижала к себе ребенка. Видно было по лицу, что у нее гора с плеч свалилась.

— Я так беспокоилась! Ваша бабушка вне себя, а бедняга Джосс разрывается на части. Благодарение Богам, я вас разыскала! — теперь голос ее стал строгим. — Мне казалось, я просила вас не бродить по этим темным коридорам. Они ведь сущий лабиринт, могли пройти дни, прежде чем вас разыскали бы. Что на вас нашло?

Уткнувшись в плечо Всадника, мальчик разрыдался с новой силой. Женщина тихо гладила его по светлым, почти белым волосам.

— Ам… Ам… — от плача он начал икать. — Амилтон.

Кариган будто ударили.

— Амилтон? — лицо молодой женщины исказил гнев, но голос ее оставался таким же мягким. — Он снова вас донимал?

— Д-да.

Амилтон был мертв. Как мог он?.. И вдруг у Кариган словно пелена с глаз упала, она поняла, кого напоминала ей женщина: капитана Мэпстоун.

Рыжие волосы, собранные сзади в неизменную косу, мерцали в неверном пламени лампы. Ну, точно — Ларен Мэпстоун, только много лет назад, где-то примерно одного возраста с Кариган. Нет седых прядок на висках, нет морщинок вокруг глаз… И, что всего примечательней, отсутствует коричневый шрам на шее. В лице — больше мягкости и готовности улыбнуться, чем у той Мэпстоун, которую знала девушка.

Но если это молодая капитан Мэпстоун, тогда юный принц мог быть только…

— Захарий, — произнесла Всадник, — ты не должен позволять своим братьям издеваться над собой. Или, по крайней мере, не должен показывать им, что тебя это задевает.

— Он… он дразнил Снежка. И не просто… не просто дразнил, — судя по всему, еще мгновение — и мальчик снова разрыдается.

Капитан Мэпстоун — вернее, тогда еще просто Всадник Мэпстоун — плотно сжала губы.

— Я знаю, ты любишь Снежка. И Амилтон знает об этом, именно поэтому он его и дразнит. Пирам обещал мне, что больше не будет подпускать его к собакам.

— Но Пирам… он же простой псарь, а Амилтон…

— Ты хочешь сказать, он принц? Прежде всего, он ребенок. Ваша бабушка полностью согласна с Пирамом. И если Амилтон провинится, то ему придется держать ответ перед ней. А ведь она королева! Амилтону и так дорого обойдется его жестокость: он лишится привилегии выходить с собаками.

Захарий, маленький Захарий, снова шмыгнул носом:

— Правда?

Капитан Мэпстоун — Кариган не могла думать о ней иначе — кивнула:

— Правда.

Мальчишка порывисто прильнул к ней.

— Спасибо, Ларен!

Широкая улыбка осветила лицо женщины, и Кариган вдруг подумала, что никогда не видела у нее такой открытой и радостной улыбки.

— Так, ну а теперь давай разыщем, наконец, Джосса — пока он не поседел от переживаний.

Захарий поднял к ней умоляющий взгляд: