Зов Первого Всадника - Кристен Бритен

Алессандрос не отходил от них, буквально засыпая вопросами. При этом он пожирал их глазами, как лев пойманную жертву. Однако элт отказались сообщать какую бы то ни было информацию. У принца не оставалось другого выбора, как подвергнуть их насилию. Упрямство одного из пленников, увы, стоило ему жизни. Алессандрос — так же, как и двое его товарищей — был очень расстроен сим фактом. Тем более что один из оставшихся в живых элт характеризовал это как гнусное, богомерзкое деяние. Он заявил, что для его народа человеческая жизнь имеет абсолютную ценность. «Так же, как и для аркозийцев», — парировал Алессандрос.

«Разве ваши аркозийцы живут вечной жизнью, как мы?» — вырвалось у одного пленника, но, поймав гневный взгляд своего товарища, он тут же прикусил язык. Алессандроса же эта оговорка подстегнула и подвигла на дальнейшие расспросы.

Спурлок

Уэлдон Спурлок прохаживался меж письменных столов, за которыми усердно трудились его клерки: переписывали письма и документы. В комнате царила полная тишина, нарушаемая лишь звуком его шагов да поскрипыванием перьев.

У стола Феннинга он остановился. Не то, чтобы тот плохо трудился. Напротив, он быстро продвигался в своей работе, четко и аккуратно выводя буковки на листе. Просто Спурлоку нравилось стоять над душой у парня и наблюдать, как присутствие начальника нагоняет ужас на клерка и заставляет писать все быстрее и быстрее. На щеках Феннинга проступили красные пятна. В какой-то момент нервы его не выдержали, и на бумаге появилась целая россыпь мелких клякс.

В тот же миг деревянная указка Спурлока уперлась в стол Феннинга. Бедняга так и подскочил, глаза его расширились от ужаса, на лбу выступил пот.

— Какая небрежность, Феннинг, — в голосе начальника слышалась укоризна. — Немедленно перепишите.

— Да, сэр.

Пока молодой человек суетился в поисках нового листа бумаги, Спурлок двинулся дальше по проходу меж столов. На лице его играла самодовольная улыбка. Он наслаждался, держа в страхе многочисленный штат канцелярии, ежечасно давая им почувствовать, кто здесь хозяин. Чем больше нервозности, тем лучше для дела. Страх — отличное стимулирующее средство.

О, он прекрасно знал, о чем они шепчутся за его спиной. Но в его присутствии они не смели и пикнуть. Малейший намек на вольномыслие карался сверхурочным заданием. А часто сотрудники даже не имели представления, за что их наказывают. Такая непредсказуемость ужасного Спурлока держала клерков в постоянном напряжении. Никто и никогда не знал, чего ждать в следующий момент.

«Я начальник канцелярии, и здесь моя империя». — Эта мысль несла в себе горький оттенок, ибо придворные аристократы смотрели на него как на мелкого бюрократа. Разве не жалкое место занимал он в здешней иерархической лестнице? Его непосредственный начальник, кастелян Сперрен, умудрился переложить всю работу на плечи Спурлока. И в то же время этот надутый осел приходил в неистовство и, не стесняясь, распекал его при малейшем промедлении или упущении в работе. А король, естественно, безоговорочно верил Сперрену.

Жалкая должность для человека, предназначенного к великим свершениям. Но ничего, настанет день — и вот тогда эти несчастные клерки познают настоящий ужас. Да что там клерки: вся Сакоридия будет пресмыкаться у его ног… а особенно король. Уж он…

Айрелл сидел, мечтательно глядя в окно, как бы дожидаясь полуденного колокола. На лице начальника канцелярии появилась зловещая улыбка, его указка резко опустилась на пол. Айрелл обернулся на звук и непроизвольно судорожно сглотнул, увидев, что стал объектом внимания Спурлока.

— Вы никак проголодались, Айрелл? — участливо поинтересовался тот.

Пойманный с поличным клерк покраснел и стал бесцельно перекладывать бумаги на своем столе.

— Никак нет, сэр.

Именно этот момент его обширное брюхо выбрало для того, чтобы издать предательское урчание. Бедняга Айрелл стал пунцовым. Сидевшие поблизости сослуживцы бросали на него косые взгляды, кое-кто злорадно усмехался.

— Небось, мечтаете о свежеиспеченных пирогах из нашей столовой, а?

Айрелл не смел поднять глаз от поверхности своего стола.

Тут, наконец, колокол на башне начал отзванивать полдень. Клерки зашевелились, с нетерпением ожидая разрешения покинуть кабинет. Однако начальник не спешил отпускать их. Даже когда смолк последний, двенадцатый, удар, он молчал, доводя подчиненных до крайней степени отчаяния и нетерпения. Впрочем, им повезло — сегодня Спурлок и сам спешил, его ждали дела. Важные дела.

— Все свободны на время обеденного перерыва, — провозгласил он. — За исключением вас, Айрелл. Вам следует остаться и продолжить работу.

Заскрипели отодвигаемые стулья, клерки торопились поскорее покинуть кабинет — от греха подальше. Один Айрелл продолжал сидеть, все с тем же мрачным видом уставясь на столешницу.

— Если к моему возвращению вы не успеете все закончить, — с угрозой продолжал Спурлок, — то мне придется задержать вас здесь до пяти часов. Это вам понятно?

— Да, сэр.

— Отлично.

Спурлок не считал даже нужным проследить за исполнением приказа, и без того знал: Айрелл останется и будет усердно трудиться. Он боится увольнения пуще смерти, ведь у него на шее сидит быстро растущее семейство. Сколько отпрысков успел настругать этот герой? Десять? И еще одиннадцатый на подходе.

Так что начальник канцелярии с чувством исполненного долга покинул кабинет и начал спускаться по винтовой лестнице, которая вела на нижний, подземный, уровень административного крыла. Однако направлялся он отнюдь не в архив, где сидел этот суеверный остолоп Дакриас Браун. Нет, Спурлоку предстояла совсем другая встреча.

Спустившись вниз, он вынул лампу из ближайшей ниши и внимательно огляделся. Лишь убедившись, что поблизости никого нет, Спурлок направился к заброшенному коридору.

О, эти подземные переходы весьма полезная вещь. Их группе надо было с самого начала собираться именно здесь, а не рисковать, назначая встречи в таких ненадежных местах, как замковые сады. Подумать только: в прошлый раз эта чертова Галадхеон едва не застукала их! Трудно даже представить, какой катастрофой могла обернуться подобная неосторожность.

Вообще, девчонка представляла собой проблему. Дело осложнялось тем, что он не знал, насколько она осведомлена о его собственном статусе. Ясно одно: рано или поздно им придется заняться этим вопросом. Величайшая же ирония судьбы, по мнению Спурлока, заключалась в том, что проклятая Галадхеон вступила в ряды Зеленых Всадников.