Солнце мое (СИ) - Войлошников Владимир

Зато в магазине меня ожидала «телефонограмма»* от Анны, в которой говорилось, что сегодня к пяти подъедет её одногруппница, Александра, очень ответственная и согласная на любой неровный график.

*Это я таким важным словом

называю информацию,

которую для меня оставляют те,

кому удалось дозвониться

хоть куда-нибудь,

где я иногда мелькаю.

Так у меня появилась администратор Шура, серьёзная девушка со строгими серыми глазами (такой правильный хрестоматийный воспитатель, ха). Недолго думая, я предложила ей сразу и остаться на вечер, скоро должны были айкидошники пойти.

— Ничего, если я буду иногда конспекты на дежурстве писать? — уточнила Шура.

— Да, в общем-то, пока мне всё равно поручить вам нечего. Разве что… — я посмотрела на свежеиспечённого администратором новым взглядом. — Александра Евгеньевна, а вы могли бы составить список кружков, которые предлагаются для дошкольников в различных клубах и центрах? Частным образом, может быть? Газета с объявлениями у меня там в столе лежит.

— Конечно, я обзвоню, — Шура, по-моему как-то даже обрадовалась заданию.

— Можете и свои соображения изложить, — в приступе озарения предложила я.

Ну, мало ли, такая серьёзная девушка — глядишь, чё умное придумает. А про детские развивающие центры я в каком-то журнале вычитала. Правда, речь шла о Москве, но, может быть, и у нас уже что-нибудь подобное есть? В конце концов, я ж человеку деньги плачу, пусть поищет.

Чуть не убежала — охранник пришёл. Блин! А я про него и забыла! Обещалась в воскресенье побеседовать с ним поподробнее, вручила Шуре комплект ключей, оставила свой номер телефона и понеслась. Пусть работают.

29. ОГЛУШАЮЩИЙ ДЕКАБРЬ

ЧТО-ТО ЗРЕЕТ

9 декабря, суббота

Город уже весь был в гирляндах и в мишуре — больше всего, конечно, старались всякие магазины. Подарки такие, подарки сякие, а ещё вот это модное: «НОВОГОДНЯЯ РАСПРОДАЖА!!!». Ясно же, что с большими скидками продавали то, на что буквально вчера подняли цену в два-три раза, но народ всё равно покупал. Я ехала на свидание к Вовке и надеялась, что предпраздничного усиления режима охраны пока не произойдёт.

Проскочила на территорию, дежурные на входе на меня взглядом стрельнули, но не сказали ничего. В военном иватушном городке тоже кое-кто уже на окна снежинок налепил, в одном окошке даже читалась творческая попытка изобразить гирляндой самолёт, но на остальной территории украшения носили более строгий и дисциплинированный характер.

Вовка ждал меня у деревьев за спортплощадкой. Хоть пообнималась! Он был мне, конечно же, рад, рассказывал свои сны, и не все из них были грустными, но по хмурому его лицу я чувствовала, что зреет какая-то буря. Скорей бы хоть каникулы!

— Вов, а отпуск у курсантов какого числа начинается?

— Двадцать восьмого, — ответил он мне с какой-то странной интонацией.

В последнее время никак я вот эти скрытые смыслы разгадать не могу, и это меня люто нервирует.

— Ты как в отпуск — сразу к нам, мы ждать будем, — сказала я пуговицам на суконной курсантской шинели.

— Не переживай, любимая, всё будет хорошо.

Но не переживать никак не получалось.

ВЗРОСЛОЕ И ДЕТСКОЕ

10 декабря

В воскресенье даже погрустнячить нормально не получилось. Администратора-то сегодня нет. Точнее, я — администратор и есть. Да ещё и с охранником поговорить надо было, ой-вэй…

Короче, за шкирятник себя подняла да поволоклась. А там то одни наскочат с вопросами, то другие. Никакой тебе личной тоски. Пришла домой, думаю: чё пластом бессмысленно лежать? Лучше новый сон Вовкин запишу. Так и расходилась потихоньку.

12 декабря, вторник

Кухню обещали мне сделать недели через две, а вот лавочки привезли уже сегодня! Аж двенадцать штук — и в зал, и в раздевалки, и парочку в коридор, мало ли, ожидающим присесть. Так что сегодня мне уже не будет мучительно стыдно.

И ещё четыре комплекта детских столов с четырьмя стульчиками к каждому. Всё изготовлено из светлой сосны, покрыто лаком и вызывало у меня стойкую ассоциацию со сказкой «Три медведя». Размеры я спросила у Константиновны, она мне из каких-то нормативов вычитала.

Девушка Шура отнеслась к заданию с большой ответственностью. Припёрла мне целую кипу исписанных листочков. Таких центров (или клубов, или школ раннего развития — одним словом, платных заведений для детей) было в Иркутске аж целых два. Офигеть, как много, конечно. Причём, один из них как бы прирастал к какому-то суперкрутому лицею, а второй — наоборот, что-то вроде школы для молодых мам, а оттуда уже ответвляются малышовые группы.

Зато! В Иркутске имелась замечательная Монтессори-группа, организовали и вели её психологини-энтузиастки, и всё это, было, конечно, здорово, но когда я услышала, сколько для этой методики нужно материалов (по факту — целую комнату набить), я чёт подумала, что ну её, эту Монтессори…

— Шур, а что-нибудь более традиционное?

— Из традиционного очень востребована керамика, танцы, изостудии и английский.

— Это всё в тех платных центрах?

— Нет, это в обычных детских клубах — ну, для школьников, муниципальных. Я поговорила со знакомыми и так в несколько позвонила, рядом с домом — зашла. Они должны, вообще-то, только со школьниками работать, но родители без конца идут и просятся с детьми. Шестилеток ещё кое-как берут, а для маленьких — вот, стали платные группы делать.

О, как интересно…

— Кстати, в этом клубе, который рядом с домом, мне сказали, что с февраля будет группа подготовки к школе. Математика, чтение, прописи.

— С февраля, говорите? Хм-м…

— У меня подруга в этом году заканчивает, — сказала вдруг Шура. — Я думаю, она могла бы, если группа будет.

Ха! А чего сидеть-то! Если клубы набирают, значит какой-никакой спрос есть. Надо пробовать!

— Шура, а пригласите вашу подругу побеседовать.

— Может, после праздников уже? У четвёртого курса с понедельника сессия начинается, всё равно она особо готовиться не сможет.

— Ну, хорошо, давайте договоримся на январь. Число где-нибудь на десятое. Пойдёт?

— Думаю, да.

И дальше дли полетели, поскакали чехардой. Пока не пришла она. Моя чёрная пятница.

ОТКРОВЕНИЯ

22 декабря

Троллейбус подошёл практически сразу, и ко второй остановке ИВАТУ я подъехала аж на пятнадцать минут раньше, чем мы с Вовой договаривались. Ну, ничего, подожду.

Я начала прохаживаться вдоль заборчика. Торопившаяся мимо женщина вдруг остановилась и спросила:

— Девушка, извините, не подскажете — который час?

Я глянула на свои часики:

— Тринадцать тридцать.

Сегодня у меня день спокойный, в саду занятий нет, только в Политех к шести, так что можно никуда не спешить. Я дошла до конца пролёта, повернула назад — и увидела, что женщина остановилась и смотрит на меня странным взглядом. Одета прилично, на сумасшедшую, вроде, не похожа, но выражение я никак не могла прочитать. Не люблю такое в принципе и стараюсь сразу выяснить…

— В чём дело?

Она, как будто сомневаясь, пожевала губами и шагнула ближе:

— А вас как зовут?

— А какая вам разница?

Не имею привычки каждому желающему представляться.

Она ещё приблизилась, и я инстинктивно отшагнула назад. Ну, нафиг! А вдруг и впрямь психованная? Сейчас, говорят, лечить стали только по желанию самого сумасшедшего…

Она остановилась и нервно поправила сумочку:

— Вы же Володю ждёте?

Вот тут у меня в животе похолодело.

— А что с ним?

Она горько покачала головой:

— Вот именно — «что с ним»? С ним — вы. Вы хоть знаете, какие у него из-за вас неприятности?

Тут я снова подумала, что тётка, верно, сумасшедшая, а имя Вовкино она случайно угадала. Какие у него из-за меня могут быть неприятности? Чушь собачья.