Том 28. Письма 1901-1902 - Антон Чехов

Письма к О. Л. Книппер, естественно, образуют центр переписки Чехова в последние годы его жизни. Оторванность от жены, от Московского Художественного театра переживалась тяжело (поездки в Москву по состоянию здоровья не могли быть частыми). Обширная переписка с женой стала живой связующей нитью с Москвой, Художественным театром. Ольге Леонардовне Чехов писал почти каждый день, но особенно любил получать ее письма, читать и перечитывать их. Ее жизнь там, в Москве, жизнь в театре, стала теперь и его жизнью. В чеховских же письмах содержится больше просьб писать о московской жизни, о делах Художественного театра, чем рассказа о себе, о своих занятиях, творчестве, самочувствии и настроении. Чехов касается этих вопросов вскользь, только в ответ на настоятельные требования жены больше и подробнее писать о себе.

Личный, иногда сугубо интимный характер писем Чехова к Книппер за этот период вызывал недоумение у некоторых исследователей творчества писателя, а также у людей, хорошо знавших его. Чехова не раз упрекали в том, что его письма к жене менее содержательны и интересны, чем ее ответные письма (см.: И. Н. Альтшуллер. Еще о Чехове. — ЛН, т. 68, стр. 695).

Упреки такого рода едва ли справедливы, особенно если читать письма Чехова не в отрыве от писем его корреспондентки. Если прочесть их письма друг к другу, день за днем, одно за другим, обращая внимание не на мелочи и подробности каждодневного быта, а вникая в их сущность, то за строками корреспонденций можно услышать диалог двух интереснейших людей, разных по характеру, по укладу жизни, по взглядам, но одержимых одной страстью — любовью к театру. Причем, один из собеседников — Чехов — сдержан и немногословен, направляет беседу в нужное русло, успокаивает, советует, задает вопросы, в то время как Книппер, натура экспансивная, впечатлительная, охотно делится своими мыслями и чувствами, творческими муками, сомнениями в правильности своих поступков, подробно рассказывает о своей жизни и жизни театральной Москвы. В этих письмах — вся история, вернее — вся жизнь Художественного театра на протяжении 4 лет. Письма Книппер — это дневник репетиций и спектаклей Художественного театра; здесь и его репертуар, осуществленный и неосуществленный, взаимоотношения руководителей театра и актеров, их характеристики, описание гастролей. В них прослеживается судьба целого ряда спектаклей, детально описывается работа над ролями. Все то, чем так живо интересовался Чехов. По содержанию они тесно примыкают к переписке Чехова с руководителями и артистами Художественного театра: Вл. И. Немировичем-Данченко, К. С. Станиславским, А. Л. Вишневским, М. П. Лилиной, В. Э. Мейерхольдом и др. и являются живой летописью театра. При всей субъективности некоторых содержащихся в ней оценок и характеристик, переписка Чехова с Книппер имеет огромное историко-театральное, историко-литературное и широкое общественное значение. И, конечно, ценность ее еще в том, что она многое прибавляет к нашему представлению о Чехове-человеке. Это своеобразный роман в письмах, в котором раскрывается подлинная, лишенная субъективных домыслов история большой, сложной, в чем-то радостной и счастливой, а в чем-то и трагически сложившейся любви.

Из всего сказанного следует, что письма Чехова к Книппер этих лет могут быть полностью восприняты и поняты лишь в соотнесенности с письмами его корреспондентки, которые наполняют их дополнительным содержанием. Поэтому в примечаниях так часто и много цитируются письма Ольги Леонардовны.

Женитьба не принесла Чехову безмятежного покоя и счастья. Не только потому, что приходилось жить врозь с женой, но и потому, что она осложнила отношения Чехова с матерью и особенно сестрой. Уже после смерти мужа Ольга Леонардовна в своих исповедях-воспоминаниях, обращенных к Чехову, заново передумывая пережитое, писала о своих отношениях с М. П. Чеховой в это время: «Чувствовал ли ты, что происходило между нами? Ведь все это была ревность, и больше ничего. Ведь любили мы друг друга очень. А ей все казалось, что я отняла у нее все, и дом, и тебя, и держала себя какой-то жертвой. Сначала я все объяснялась с ней, говорила много, горячо убеждала, умоляла; сколько мы слез пролили, если бы ты знал! Но все не ладилось, и в конце концов я махнула рукой. Если бы она только знала, сколько мы с тобой говорили, помнишь, в Аксенове, о том, чтобы она не чувствовала себя обездоленной. Ведь я же не высказывала никаких хозяйских прав или наклонностей, всегда считала Ялту ее домом, и мне так больно было слышать, когда она говорила, что у нее теперь нет ни дома, ни угла, ни сада. Боже мой, зачем это все так сложилось! Если бы она знала, с какими радужными надеждами я ехала с тобой из Уфы в Ялту! Не вышло с первого же дня… А если бы все так было, как я мечтала, я бы, вероятно, остыла к театру…» (запись от 19 августа 1904 г. — Книппер-Чехова, ч. 1, стр. 380).

Несмотря на мучительные ревнивые чувства, Ольга Леонардовна и Мария Павловна оставались добрыми друзьями до конца жизни. Они вместе искали квартиру, удобную для Антона Павловича, вместе заботились об ее устройстве, вместе ждали в ней очередного приезда писателя в Москву. Только письма Марии Павловны стали идти в Ялту реже, и писала она о себе скупо.

Частое нездоровье Чехова и бесконечный поток посетителей отрывали писателя от привычной рабочей обстановки. Жалобы на многочисленные и продолжительные визиты содержатся во многих письмах, и нередко Чехов называет свою ялтинскую жизнь бессрочной ссылкой.

Дом Чехова в Ялте — притягательный центр не только для случайных людей, ищущих знакомства с великим писателем, но, прежде всего, для всех наиболее значительных литераторов его времени. Письма Чехова пестрят сообщениями о встречах с А. Ф. Кони (май 1901 г.), К. Д. Бальмонтом (октябрь — ноябрь 1901 г.), Л. Н. Андреевым (декабрь 1901 и март 1902 г.), С. А. Найденовым (февраль 1902 г.), Скитальцем (весна 1902 г.). Что касается И. А. Бунина и А. И. Куприна, то они у Чехова чувствовали себя как дома. Куприн в апреле-мае 1901 г. ежедневно бывал на Белой даче. Бунин зимой 1901 г., даже в отсутствие Чехова, жил у него в семье. Но особенно часто посещали писателя менее крупные или начинающие литераторы. Они шли к Чехову за авторитетным советом, за конкретной помощью, в которых никогда не получали отказа. На его суд представлялись многочисленные пьесы, романы, рассказы. Да и сам писатель пристально следил в эти годы за появлением молодых дарований в русской литературе, стремясь заинтересовать их произведениями издателей и руководителей театров. Так, он убеждал поставить на сцене Художественного театра пьесу С. А. Найденова «Дети Ванюшина», уговорил писать для этого театра Бальмонта, Л. Андреева, Телешова, предварительно договорившись с Немировичем-Данченко о постановке их пьес.

Тоскуя, не имея возможности из-за болезни напряженно работать, Чехов в последние годы много читает, отмечая в письмах все новое, что появляется в русской литературе. В письмах можно найти отзывы о произведениях Л. Н. Толстого, М. Горького, Л. Н. Андреева, С. Г. Скитальца, И. А. Бунина, А. И. Куприна, П. Д. Боборыкина, С. А. Найденова, А. В. Луначарского и др. Перечитывает Чехов и классическую литературу — Гоголя, Островского, Тургенева, Э. По. Прекрасно знает и ценит новую западную литературу (Г. Гауптмана, Г. Ибсена, М. Метерлинка).

Возросло общественное значение писателя. Со всех концов России идут к нему сообщения об избрании его в те или иные общественные организации. 21 мая 1901 г. Таганрогское окружное попечительство детских приютов сообщило Чехову, что с 1 января 1900 г. он является почетным членом попечительства. 27 декабря 1901 г. Ялтинский уездный училищный совет известил Чехова об утверждении его в звании попечителя гурзуфского земского училища. В феврале 1902 г. петербургское общество взаимопомощи донских казаков избрало Чехова действительным членом общества. Общество русских студентов Юрьевского (Дерптского) университета «Concordia» известило 15 февраля, что писатель избран почетным членом общества на заседании 10 февраля 1902 г. Эти и многие другие документы подобного рода сохранились в архиве Чехова.

По-прежнему велик интерес к творчеству Чехова за рубежом. Его часто и охотно переводят на многие языки мира, ставят его пьесы в лучших театрах. Об одной такой постановке «Новости дня» (1901, № 6420, 30 апреля) писали, что пьеса Чехова «Дядя Ваня» в переводе Б. Ф. Прусика прошла в Праге в Национальном театре с триумфом, какого не имела ни одна русская пьеса.

В томе впервые публикуются письма к А. И. Книппер от 12 сентября 1901 г. и К. П. Пятницкому от 29 апреля 1902 г.

Завещание Чехова от 3 августа 1901 г. и дополнение к нему от 7 февраля 1902 г. печатаются в общем хронологическом ряду, как письма к М. П. Чеховой.

Свод писем Чехова дополнен, по сравнению с ПССП, еще 25 эпистолярными единицами: В. В. Билибину от 7 апреля 1901 г.; Б. Прусику от 21 апреля, 27 сентября, 11 октября, 3(16) декабря 1901 г.; М. П. Чеховой от 14 июня (письмо и телеграмма) 1901 г.; Ф. де Костель, август 1901 г.; М. А. Членову от 18 сентября 1901 г.; Н. П. Дучинскому от 18 октября 1901 г.; Литературно-художественному кружку от 21 октября 1901 г.; А. Е. Крымскому от 21 ноября 1901 г.; А. А. Петрову от конца ноября — начала декабря 1901 г.; А. И. Иваненко от 6 декабря 1901 г.; В. С. Тюфяевой-Пассек от 7 декабря 1901 г.; П. А. Сергеенко от 30 декабря 1901 г.; Е. Я. Политковской от 12 января 1902 г.; Э. А. Галлер от 15 января 1902 г.; М. А. Стаховичу от 30 января 1902 г.; А. С. Суворину от 29 января — 1 февраля 1902 г.; К. К. Романову от 18 февраля 1902 г.; И. М. Кондратьеву от 7 апреля 1901 г. и 27 марта 1902 г.