Столичный доктор. Том IV - Алексей Викторович Вязовский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Пожалуй, с пиром это самое простое. Благодарю за консультацию.
***
Особо налегать на французский коньяк с швейцарским сыром я не стал. День в разгаре, а сделать можно еще много. И самое важно из всех дел — встреча с Келером. И я хотел с ним увидеться, потому что после Знаменки появилась новая идея. Инсулин — наше всё на ближайшее время, если не считать антибиотиков. Но работа нужна адова. И полагаться в этом деле на одного Антонова с полудюжиной лаборантов не стоит. Вспоминаем про миллион обезьян, в течение миллиона лет тарабанящих по клавиатуре. Расширяться надо. Вот пусть Роман Романович и поучаствует.
Должиков дозвонился и нашел моего партнера на месте. Я услышал, как он важным голосом произносит: «его сиятельство, князь Евгений Александрович желает встретиться с господином Келером». Вот же засранец! Кажется, работать у князя моему секретарю нравится гораздо больше, чем просто у Баталова. Впрочем, тайны из своего титула я делать не собираюсь. А сотрудники скоро привыкнут и перестанут его выпячивать.
Фармацевт встречал на пороге дома, как самого дорогого гостя. Собственно, я таковым и являюсь. На одном стрептоциде приподнялся, если не считать попутку. А сейчас... Монополию на пенициллин удастся держать пару-тройку лет, и это принесет космические прибыли. А это он еще про инсулин не знает.
Мы прошли в кабинет, и нам тут же принесли какой-то чай с улетным ароматом. Такого в будущем, увы, уже не будет. Сидишь возле чашки и думать ни о чем не хочется, только о желании отпить еще хоть малюсенький глоточек. Буду уезжать, выцыганю себе упаковочку. Спрячу и начну употреблять только сам, тщательно заперев дверь.
— Знаете, Роман Романович, а ко мне тут недавно подходил некто Феррейн, Владимир Карлович. Знакомы с таким?
Можно и не спрашивать. Первейший враг и злейший конкурент. Главные аптеки у них почти витрина в витрину расположены, не забудешь, даже если и хочется.
— И что же он хотел? — нахмурился Келер.
— Известно что, переманить к себе. Обещал много. Будь я девицей, после таких посул точно сдался бы. Да что вы как лимона объелись? В итоге я сижу с вами и готов обсуждать новые проекты.
— Как новые? Еще что-то еще?
— Давайте есть слона по кусочку. Что у вас с производственными мощностями?
— Так посмотрите. Покажу, так сказать, свою гордость. Недавно открыли новый цех.
Благо дело, ходить далеко не надо — перешли через дорогу, вошли на фабрику. Что сказать? Во-первых, Келера тут уважают, кланяются безостановочно. Во-вторых, все оформлено в стиле «бедно, но чисто». Небольшие, деревянные цеха, отсутствие вентиляции, бесконечный «проходной двор».
Вот в этом закуточке клепают измерители давления, вон в том углу стрептоцид варят, а здесь у нас бриллиантовую зелень разливают по склянкам. И где в эту тесноту пихать технологический процесс по пенициллину? Не говоря уже об инсулине: там на одни склады с холодильниками вся имеющаяся площадь и пойдет. Но я кивал и улыбался, жал руки и отвечал на вопросы сотрудников. Говорил подобающие случаю вежливые слова и проявлял энтузиазм.
Но Келера на такие фокусы не купишь, он и сам улыбаться умеет, скорее всего, даже лучше меня.
— Не понравилось, Евгений Александрович?
— С точки зрения организации производства — всё хорошо, Роман Романович. Люди работают, склады забиты готовой продукцией. Но все мелковато уже выглядит для наших масштабов. Тут просто некуда расти. Брать площади в аренду — не выход. А ну как недоброжелатели вложатся материально, чтобы неустойку покрыть, и завтра договор расторгнут? Свое надо. Мы с вами пенициллин обсуждали, это производство куда? Предлагаю расширяться.
— Но ведь это... Время...
— Послушайте, если мы сейчас оформим землю, к примеру, в районе ипподрома, это не очень дорого получится. Оградить участок, поставить временный павильон, лишь бы перезимовать. Запустить производство там. А рядом уже ставить здание администрации, большое и красивое, чтобы там и приказчики, и юристы, и кто еще нужен. Рядом — лабораторный отдел, производственные корпуса.
— А деньги? Даже приблизительно если считать... — продолжал сомневаться Келер — Это же пара миллионов рублей!
— Какая выручка за прошлый квартал была только по стрептоциду?
— Шестьсот тысяч. Да, я вас понял, Евгений Александрович.
Понимаю — и хочется, и колется. Рисковать... А вдруг не пойдет? Или пойдет так, что придут и отнимут. Но с другой стороны, при успехе такой куш обломится, даже в самых смелых мечтах не представляемый...
— Два миллиона на фоне грядущего ажиотажа — сущие гроши. Зато и прибыль пополам.
— Евгений Александрович, а я вам верю. Согласен! Но сразу такую сумму...
— Не сразу. Оформляйте товарищество, закажем проект. Поговорите в банках насчет финансирования. Про землю я узнаю в ближайшее время.
И мы пожали руки в знак устной договоренности. Которая в это время ничуть не хуже письменной.
Пустошей между ипподромом и Ходынкой — неимоверное количество. Можно отгрызть кусок любых размеров. Даже больницу воткнуть на несколько сот коек чуть попозже. И поле для гольфа. Хотя я в него не играю, но вдруг захочется? Говорят, это единственный вид спорта, в который можно играть пожилым до самой смерти. Вот и проверю.
— Ладно, раз у нас дело сладилось, — сказал я, вставая. — Дам вам ориентир на ближайшее будущее. Чтобы работать хотелось еще больше. Расскажите мне, Роман Романович, о лечении сахарного диабета.
— Его не суще... Вы? Точно?
— Точнее не бывает. Думаю, через год результат можно будет представить.
Как бы с Келером чего плохого не стряслось от радости. Он столько нулей и вообразить не смог, наверное.
***
На Большой Молчановке меня ждал Должиков, весь из себя собранный и даже немного торжественный.
— Ваше сиятельство, надо подписать.
— Что там?
— В связи с обретением титула вам надлежит поблагодарить императора за оказанную честь. Естественно, при встрече вы сделаете это лично, но письменное выражение...
— Понял, не спорю. Где?
— Вот здесь, пожалуйста.
Наверное, бумагу на имя императора секретарь первый
