Королева Алиенора, неверная жена - Маривонн Микель

В лесу их встретили весенние запахи. Приятно видеть, как под солнцем разворачивались листья деревьев и раскрывались бутоны цветов. Алиенора уже вернулась в обычное состояние. Ее лошадь Бель Амор, за которой наблюдал Ричард, не знала удержу. Эрменгарда была погружена в размышления о том, перенесут ли ослы с атлантического побережья лихорадку Средиземноморья: в дельте Роны монахи из Псальмоди умирают от лихорадки, как и животные.

— Нужно осушать болота, — говорит Алиенора. — Это единственный способ помешать застою и уничтожить гнезда комаров.

— Вместо того чтобы оспаривать графство Прованс, лучше бы графы Тулузы и Барселоны научились извлекать из него доход. Лично я, в моем виконтстве, все делаю, чтобы поддерживать в порядке дороги, мосты, мельницы, соляные копи, и мне удается вызывать этим зависть у Тренкавелей, не говоря обо всех остальных.

Алиенора, Эрменгарда и Ричард хорошо ладили друг с другом, и дорога им казалась не такой уж длинной. Наконец они достигли степей, тут и там засаженных огромными ореховыми деревьями.

— После каштана ореховое дерево служит у нас королевским пристанищем, — вспоминает Алиенора.

— Когда я думаю о жестокости Генриха по отношению к малолетним браконьерам, мне становится плохо. Если бы я применяла английские законы, то повсюду были бы отрубленные руки. Как же, по-твоему, должны согреваться простые люди, если мы не закроем глаза на несколько обрубленных веток? Конечно, если речь идет о вырубке деревьев — это совсем другое дело. Но будем хоть немного милосерднее!

— Ты права, у нас в Пуату простые люди знают, что надо беречь каштаны, фруктовые деревья. Каштановые леса — после того, как дерево станет старым, — дают сырье для изготовления бочек. Танин смягчает кожу при изготовлении кожаных изделий. Дубовые наросты, в некоторые годы очень многочисленные, полезны для красильщиков и изготовителей пергамента. Однако у нас не растут пробковые дубы, нет и кошенили, как у тебя в виконтстве. На обратном пути мы проедем через Ньор и на базаре найдем свежих улиток, лососей, угрей из Эгийонской бухты. Тогда устроим пир на весь мир, — радуется Алиенора.

По мере путешествия пейзаж меняется: леса и кустарники уступают место торфяным озерам, окруженным дамбами. Под копытами лошадей почва становится упругой, целые тучи диких птиц кружат в небе. Соляные копи уже близки.

— Они гнездятся в скалах или в болотах вдоль атлантического побережья, — говорит Алиенора. — В Англии такие птицы встречаются только на острове Уайт; среди них есть и перелетные, и оседлые. И такие, как серебристая цапля, которая стала оседлой, потому что ей подходит местная пища, например молодые угри — дар Божий и для людей, и для птиц.

— Все они не стоят наших розовых фламинго, — возражает Эрменгарда, делая вид, что топорщит воображаемые перья. — Знаешь, что чувствуешь, когда смотришь, как они садятся? Как будто ты в раю. Ты купаешься в розовом цвете. Сам небесный свод покажется блеклым. Но я лично предпочитаю маленьких болотных птичек с синей шейкой, которые летают над камышами. Этот бирюзово-синий цвет — просто прелесть.

Вечером, миновав откосы, осушительные канавы, дамбы, путешественники обнаружили огромные просторы солончаковых болот.

— О, я вижу холмы соли, — говорит Эрменгарда.

В бассейнах для просушки соль, отражая последние лучи солнца, становится похожей на сине-розовый витраж.

— Ночью отборная соль отражает лунный свет, — замечает Алиенора.

Внезапно внимание Эрменгарды отвлекло необычное зрелище: ослы из Пуату двигались гуськом под грузом соли, прикрепленная спереди ивовая ветка отгоняла комаров.

— Добрая скотина! — восклицает виконтесса. — Эти ослы носят банасты[136], как и наши, но они более крепкого вида и выше в холке. Добрая скотина, — повторяет она восторженно. — Однако их слишком сильно нагрузили.

Она забывает о солеварах, которые трудятся почти столько же, сколько и скотина. Босыми ногами в резервуарах — щиколотки распухли от соли — мужчины сгребают кристаллы и насыпают их в кучи. Поскольку солнце больше не жжет, они сбросили свои соломенные шляпы; но работают, по всей видимости, до неурочного часа.

— Это приговоренные к смерти, — добавляет, не удержавшись, Ричард, — подобны рабам фараона. Надо что-нибудь сделать, матушка… Такая потеря людей и животных — большая глупость.

Алиенора обещает. Она сама потрясена. Чернорабочие смотрят на нее в недоумении. Редко бывает, чтобы городская жительница появлялась в таких вредных для здоровья местах. На ее сыне шапка торговцев, может быть, он приехал проверять соль? Ближе к ним выстроились в ряд огромные соляные склады. «Соль — как и вино, источник богатства Пуату, — манила Генриха с тех пор, как только он ступил ногой в наши края», — думает Алиенора.

Теперь ослы уже совсем близко; они все в пене. Эрменгарда бежит к ним.

— Алиенора, позвольте мне купить весь караван.

— Он твой, — говорит Алиенора, — и ты смогла бы вернуться в Нарбонну без хлопот, верхом.

Уставшие ослы позволяют себя гладить. Наблюдая за погонщиком, она замечает, что он весь в поту и по его лицу распознает признаки ужасной болотной лихорадки.

— У вас тоже есть эта страшная болезнь, — говорит Эрменгарда, — но в меньшей степени, чем у нас, где люди заболевают и быстро умирают.

— Я уже привык, — говорит солевар, когда она обращается к нему, — у меня лихорадка не каждый день, но, если она нападает, я дрожу, даже в самый жаркий день. Только настойка из водорослей может меня успокоить или плакун-травы.

— Пошли отсюда, матушка — говорит Ричард, — это место не для вас, да и не для нас, — обращается он к Эрменгарде. — Прочь с этих соляных копей! Вдалеке видны стены Ла-Рошели. Если у меня когда-нибудь будет хоть какая-то власть в Пуату, я буду более тщательно следить за соляными разработками, за производительностью и жизнью людей, которые здесь надрываются. Лучше взять приступом стены Антиохии, чем погибнуть здесь.

Алиенора и Эрменгада переглянулись: рассуждения этого мальчика свидетельствуют о зрелости его взглядов. С наступлением ночи они приехали в Ла-Рошель, счастливые своей свободой и в хорошем настроении от шуток, которыми перебрасывались с самого начала путешествия. Они реквизировали вереницу ослов вместе с погонщиками с копей провинции Они, чтобы избавить тех от печальной участи. Они отправятся на соляные копи виконтства Нарбонна. Но только для того, чтобы наладить транспортировку соли, потому что повозки с запряженными в них быками слишком тяжелые и утопают в болотистой солончаковой почве.