Тяжелые звезды - Анатолий Куликов

Я думаю, нигде и никогда эта позиция Ерина не публиковалась. По-человечески она честна. Что касается истории, то это важный документ эпохи. Прежде всего потому, что свидетельствует о том, что МВД России не ставило перед собой целей, связанных с жестким силовым воздействием на оппозиционеров. Не знаю как у кого, но в наших планах боевые действия в городе Москве не значились. Не потому, что, как профессионалы, мы этого просто не допускали, а потому, что до последнего надеялись на здравый смысл влиятельных людей из Белого дома, чьи авторитетные слова могли остановить насилие.

Что касается параллельных структур, создаваемых Верховным Советом, мы знали, что Ачалов в 6.00, 22 сентября уже приезжал к Министерству обороны занимать якобы выделенное ему кресло министра. А в 6.01 того же дня с дежурным по Главному управлению командующего ВВ МВД России — моим дежурным — связывался Дунаев и сообщил, что он назначен «министром внутренних дел». Поэтому я не удивился, когда 24 сентября в моем кабинете раздался звонок уже по прямому телефону. Это снова вышел на связь Дунаев. У нас с ним достоялся довольно любопытный разговор, который я, чтобы не забыть, подробно записал на листке бумаги.

Признаться, я и не думал, что для истории. Тогда для меня были важны крупицы нашего диалога, которые позволяли получить достоверную информацию о положении вещей на «той» стороне: их действия, их позицию, и даже их заблуждения и иллюзии. Анализ такой информации давал возможность предположить дальнейшие шаги противной стороны. Разговор привожу полностью:

ДУНАЕВ: Здравствуйте. Я звоню по поручению Руцкого.

КУЛИКОВ: Я сожалею, что Александр Владимирович влип в эту историю.

ДУНАЕВ: Клинтон нас поддержал.

КУЛИКОВ: Не знаю, с Клинтоном не разговаривал.

ДУНАЕВ: 87 субъектов Федерации нас поддержали.

КУЛИКОВ: Да, там многие понимают, что эпоха советов, возможно, завершается. Знают, а потому и поддерживают… Но я уверен, они прежде всего учитывают собственные интересы…

ДУНАЕВ: Моя задача — чтобы не пролилась кровь.

КУЛИКОВ: Вы уже спровоцировали кровь. Ачалов уже спровоцировал кровь! (Имеется в виду нападение на штаб ОВС СНГ на Ленинградском шоссе, в результате которого погибли сотрудник милиции и пожилая жительница Москвы. — Авт.).

ДУНАЕВ: Съезд назначил меня министром.

КУЛИКОВ: У меня есть министр, другого я не знаю.

ДУНАЕВ: Уральский округ нас поддержал…

КУЛИКОВ: Это ложь. Я через каждые два часа разговариваю с командующим.

ДУНАЕВ: Я на стороне закона.

КУЛИКОВ: Вы обречены. Оцените реальную обстановку. Хочу предупредить, что, если вы попытаетесь захватить МВД, спецназ будет вести огонь на поражение (Предупредил, так как имел информацию, о том, что Дунаев дал команду захватить здание МВД на улице Огарева. — Авт.).

ДУНАЕВ: Нет-нет, кровь не должна пролиться.

КУЛИКОВ: Ваши моральные качества тоже не внушают мне доверия (Это я дал понять, что его «швейцарские» дела у меня, ничего, кроме брезгливости, не вызывают. — Авт.).

ДУНАЕВ: Это неправда, Анатолий Сергеевич, — попытался оправдаться Дунаев (Он сразу же сообразил, о чем я веду речь. И понимал, как уязвим. Не было бы «швейцарских» вояжей, сомневаюсь, чтобы хитрый и предусмотрительный Дунаев поддержал сомнительные авантюры Руцкого и Хасбулатова. — Авт.).

КУЛИКОВ: Войска управляются мною. Ни одного шага без команды законного президента они не сделают. Не дай Бог, прозвучит хотя бы один выстрел…

ДУНАЕВ: Подумайте, Анатолий Сергеевич. Это же съезд…

КУЛИКОВ: Вы видели хоть одного солдата с автоматом? Зачем вы вооружились?

ДУНАЕВ: Я был против вооружения.

КУЛИКОВ: Вы уже приговорили нас к смерти. Я свой выбор сделал.

ДУНАЕВ: Никто не приговаривал…

КУЛИКОВ: Войска выполняют задачу по закону. До массовых беспорядков вмешиваться не собираются. Но с началом беспорядков будут их ликвидировать! Времени у меня нет. До свидания.

Вот такой очень нелицеприятный разговор состоялся у меня с этим генералом, вздумавшим ловить рыбу в мутной воде мятежа. А солдату в приемной сказал: «Если он будет звонить — пошли его на три буквы». Что он потом и сделал. И когда увольнялся, у него старшина спросил: «Что из службы запомнилось тебе больше всего?» А солдат мнется: «Даже и не знаю, сказать вам или нет…» Да ладно», — разрешил старшина. — «Так вот, больше всего запомнилось, как я Дунаева на х… послал».

В те же дни Александр Руцкой, провозгласивший себя президентом, наконец обо мне вспомнил: прислал переговорщика, некоего П., бывшего нашего офицера-политработника, яростного оппозиционера. Он несколько раз приходил, его вежливо посылали куда подальше, но он упорно возвращался к родным стенам здания нашего главка. Последний раз он появился накануне штурма телецентра в Останкино с радиостанцией от Руцкого. Мне докладывают: «Опять пришел П. с радиостанцией для связи с Руцким…» Я ответил: «Радиостанцию заберите, а его посадите на гауптвахту».

Мое распоряжение выполнили мгновенно. 5 октября, после того, как волнения закончились, я распорядился его выпустить. Но вначале попросил привести его ко мне. Зашел П. в кабинет. Я говорю: «Идите домой. Вам повезло, а то сейчас сидели бы в Лефортово…»

Я думал, он обидится. А он нет, ничего… Наоборот, как только попадется на глаза — а сейчас он не последний человек где-то в муниципальной власти, — всегда повторяет: «Я не в обиде. Даже благодарен за то, что уберег меня командующий от тюрьмы…»

По служебной необходимости в те же дни встретился с генерал-майором Дмитрием Герасимовым, еще одним моим однокашником по Академии Генштаба. До учебы Дмитрий прошел Афганистан, командовал бригадой специального назначения. Теперь он служил командиром антитеррористического центра «Вымпел». Как-то сам по себе зашел разговор о Руцком. Дмитрий высказал мнение: «Санька, наверное, когда еще в Афганистане с самолета падал, не задницей, а головой стукнулся о пенек…»

Ну а как иначе нам следовало оценивать действия бывшего однокашника, когда Руцкой в тренировочном костюме с автоматом в руках бегал по Белому дому и требовал оповестить 1-й и 14-й подъезды о том, что сейчас на пандус Белого дома будут садиться вертолеты… (газета «Завтра», спецвыпуск № 2, август 1994 года. «Анафема. Записки разведчика»).

Вертолет и вправду летал. Только это был наш «вэвэшный» вертолет, посланный мной вместе с генералом Владимиром Пономаревым на разведку. Была задача министра: «Надо бы взглянуть сверху…»

Понятно, что всерьез рассматривалась и возможность штурма Белого дома. И тут в наших отношениях со «смежниками» (армия, Федеральная служба контрразведки) стали проявляться элементы недоговоренности. Во-первых, оперативная информация, которую в недрах Верховного Совета добывали контрразведчики, никоим образом не попадала в МВД. Во-вторых, что касается армейцев, то в период согласования действий — четких, однозначных ответов мы от них так и не получили. Когда же 3 октября в Останкино началось, Ерин мне сказал, что нам на помощь придут армейские подразделения. Мне такая информация была очень нужна. Все же, когда идет стрельба, как понять, где наши, где чужие? Не дай Бог, неопознанные БТРы… Да, может это Макашов дополнительные силы подтягивает?..