Человек-Судьба (СИ) - Широков Даниил

Так-то оно, конечно, так. Только как не пытался я перекрыть одну цепочку донимавших разум мыслей другой, хрен что у меня вышло. Всё думалось и думалось над словами другого Ганса перед смертью. Что обычно говорят люди, когда их душу рвут на части? Что-то вроде "А-А-А!" или "Я НЕ ХОЧУ УМИРАТЬ!", плюс производные этих же фраз. А этот решил посмеяться. И над кем! Надо мной, положившим его на лопатки, словно опытный тренер в боевых искусствах — новичка. Поржать над моей судьбой, которую он, внезапно, видел куда лучше меня. Бред. Впрочем, как и весь он, девиант, тёмное отражение настоящего и прошлого. Как вообще мой путь может привести меня к чему-то худшему, чем у него? Это в принципе невозможно.

— Мы уже близко?

— Нет, осёл, ещё нет…

— Ганс?!

— Прости, — рассмеялся я. — Просто люблю первые части "Шрэка". Потом они скатились в совсем уж шутки для детей и рано повзрослевших подростков. Никакой остросоциальной околополитической критики, только суровая семейная рутина…

— Ганс…

— Что? Вспомни того разбойника-трансгендера. Или он был барменом? Или… Цыганом? Замечательный же был персонаж! Или расовая дискриминация всех сказочных существ… А смерть Большого Печенюки?

— Ганс!

— Слушай, Судьба, ты или хихикай, или молчи…

— Ганс, да посмотри ты! — догнала меня богиня, дёргая за плечо, чтобы развернуть в нужную сторону. — Что это такое?

Я послушно посмотрел туда, куда меня повернули. Там, вдалеке, двигалось непонятное чёрное облако. Такое тёмное, что перекрывало даже свет вечного солнца Мира Времени. В его глубине мерцало нечто зелёное, пульсирующее и явно агрессивно настроенное. Раз сканы не работали, приходилось основываться на том, что мы видели и чувствовали. Судя по масштабу, это передвижные статичные чары. Парадокс, но такое бывает. Тот же Иерусалим, при желании, можно двигать. Да не поймут меня буквально… А-кхм. А судя по тому, что эта туча закрывает даже небеса и уже часть солнца, можно сделать вывод о приличной силе, скрывающейся внутри. Стоило постоять немного да посмотреть, куда будет двигаться внезапно появившийся на горизонте враг.

Через пять минут стало понятно примерное направление. Через десять мы облегчённо вздохнули — туча ехала(или плыла, кому как нравится) к горной цепи. Может, у неё там какое дело — не так важно. Важно то, что мы явно не были в её приоритете. Монстр врат, или человек, что живёт в этих краях. Какой-нибудь суперпрокаченный маг тьмы. Плохие новости — нам таки тоже было к горам. А значит, с высокой вероятностью мы столкнёмся с теми статичными чарами и их создателем. Не хотелось бы нарываться на конфликт, ещё время терять.

Обменявшись понимающими взглядами, мы продолжили путь вперёд по сухой серой земле, украдкой наблюдая за тёмным облаком, огромным куском материи передвигавшегося всё дальше и дальше, теперь уже почти параллельно с нами. Было в нём нечто знакомое, и в то же время — отталкивающее, вынуждавшее смотреть куда угодно, только не туда. До подножия горной цепи оставалось не так далеко, мы уже вошли в небольшой подлесок, наполненный такими же остовами деревьев, как и его собрат, оставшийся за спиной. Кустиков, пожухлых и полумёртвых, здесь имелось побольше, и ноги с благодарностью ступали по мягкой траве, с содроганием вспоминая несколько километров сухой бездушной земли. Не знаю, как Судьба, но лично я вздохнул с облегчением. Тучка же, забравшись вслед за нами в лес, как будто впиталась в него, очищая кусочек неба, который закрывала.

Впереди замаячил склон, убегавший ввысь. Горы — тёмно-серые монолиты, неровные, с полостями, заметными даже снизу. Полно мест, чтобы спрятаться одной уверенной в себе бабуле. Почему, всё-таки, она не сбежала? С её уровнем и специализацией открыть портал хотя бы в ближайший город было довольно легко. Печально, что сканы не работают. Без ограничений Совета Богов я бы перерыл чуть ли не всё обозримое пространство в поисках бывшего товарища. А так… Вот сейчас начнём подъём, а пока взберёмся, Хель успеет десять раз уйти.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Прямо как в старые добрые, а, Ганс? — с улыбкой окликнула меня Судьба.

— И не говори, — хмыкнул я, поддерживая ностальгию. — Только теперь эти приключения ощущаются не как приключения, но как работа. Видимо, это и есть старость.

— Пха-ха-ха! — рассмеялась богиня. И смеялась, пока не посмотрела случайно в глаза остановившемуся мне. Опустив взгляд, откашлялась, продолжая путь. — Знаешь, Ганс… Ты когда-нибудь чувствовал, что твоё предназначение — неверно? Что то, что ты делаешь, то, чем мыслишь, то, ради чего бьёшься изо дня в день — какое-то… Неправильное?

— Кучу раз, — пожал я плечами, разворачиваясь к склону. Чуть правее была крутая тропинка, что вела ввысь, за камни, частично скрывавшие от нас вершину горы. — Но я увидел, что иначе было никак. Если бы боги тогда победили… Без обид, Судьба. Если бы вы тогда выиграли, то человечество оказалось бы порабощено окончательно.

— Между прочим, я дала тебе прямой выбор, — цокнула она языком, след в след двигаясь за мной по тропе. Подъём начинался довольно спокойно. — В любом случае ты приобрёл бы силу, о какой боги могут только мечтать.

— Для меня выбора никогда не было, — протянул я, цепляясь за выступавший край каменюки и подтягивая себя наверх. Можно было просто облететь гору, но тогда не факт, что удастся отыскать все скрытые выемки-пещеры, в которых могла скрываться Хельга. — Присоединиться к людям или к богам… Пф! Спрашивая такое у человека, ты ожидала услышать какой-то иной ответ? Конечно, я дорожу своей расой. Потому что там мои близкие и мои друзья.

— Звучит логично, — подтвердила Судьба, откуда-то успевшая надыбать одежду. Платье в горошек на голое тело вызывало у меня неконтролируемый смех, но я всё же сдержался, чтобы не заржать в полный голос, пока смотрел на карабкавшуюся богиню. — Ну вот смотри… А-а!

Она сорвалась, едва не улетев вниз. Мы уже были на приличной высоте, хотя для богини в принципе не важно, откуда и куда падать. Женщина просто закричала от испуга, её жизни ничего не угрожало. А я, подорвавшись, подхватил ускользавшую тёмно-фиолетовую ладонь, вытягивая Судьбу на камень, на котором стоял сам. Она помотала головой, быстро приходя в себя. Кивнула, указывая на пещеру, что была едва заметна за задвинутым булыжником объёмом с хороший грузовик.

— Ганс… — начала Судьба, опускаясь на удивительно тёплую поверхность. Хоть платье поправила, и на том спасибо. — Ты стал защитником, хотя мог быть тираном, выражаясь твоим языком, нагнувшим и натянувшим людей и богов по самое-самое.

— Это верно, — хохотнул я, прикидывая, как буду отодвигать камень-великан, чтобы не устроить обвал. — К чему разговор? У тебя что-то наболело?

— Не то чтобы… — со вздохом отозвалась богиня, болтая босыми ногами, что свешивались с края. Под нами простирался подлесок и туча, почему-то замершая на одном месте. — Просто… Иногда я устаю от своего бытия. Прельщать людей чем-то великим, невероятным… Счастьем, в конце-концов. Они бьются за него, не зная о рисках.

— Судьба… — обернулся я к ней. Подошёл, присел рядом. Она редко говорила о чём-то кроме работы или своих дурацких(даже по моим меркам) шуток, а тут целое откровение. — У тебя чего, кризис личности?

— Э-э… Говори, как знаешь…

— Ну так и? — посмотрел я ей в глаза.

— Люди, не знающие о риске, которые я по своему предназначению скрываю, отдают слишком много, Ганс… — с очередным тяжёлым вздохом продолжила Судьба. — Они бьются за своё счастье, за сокровище, что ждёт их там, далеко впереди. И ведь действительно, з-зараза, ждёт. Вот только когда они добираются до него, открывают окровавленными ладонями сундук, получают желанные богатство, силу или власть… Эти люди проклинают меня. Потому что они потеряли гораздо больше, чем приобрели. Они отдали всё… А потом поняли, что оно того не стоит. Жертвы того не стоят. А я всё равно делаю. Из раза в раз…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Мне жаль, — протянул я, смотря в небеса. — Если тебя это утешит, то я не жалею о том, что потерял. Я был готов на жертвы, я знал, что мой разум сломается из-за всей той крови, что я пролил. Ты подарила обречённому на смерть проклятому парню надежду на что-то светлое, на то, что он сумеет что-то изменить к лучшему. В жизни своей и в жизни других, всего человечества, богов и Системы.