Князь Благовещенский: Князь Благовещенский. Наместник. Пророк - Виталий Сергеевич Останин

– А сейчас они есть? – тихо спросил князь.

Ему было больно слышать о предательстве человека из ближнего круга, но он держал лицо. Глава государства и политик, что тут скажешь!

– Косвенные. Самойлов и Юсупов проверили его счета, всех его родственников и нашли большое количество поступлений денежных средств. Основная часть шла через якутский «Хырчибанк». Там, кстати, тоже какая-то афера с землей элеватора, но я еще не разобрался. Как бы не землю на себя якуты пытаются перевести. Но главное вот что. Почти все зачисления на счет воеводы по времени совпадают с фактами похищения женщин с мирским даром.

Это была самая слабая часть моего рассказа. Я ведь так и не успел поговорить с Глебом относительно полученной им информации. Нашел он подтверждение моим словам или нет? Да и вообще, примет ли князь такую связь потрошителей и Арцебашева, как совпадающие временные промежутки? А больше-то у меня на него ничего и нет.

– Потом с Беллони этим связались, от него узнали, что ячейкой потрошителей два человека рулят: один прикрывает – наш воевода, второй – финансами и продажами ведает. Ну и решили всех скопом брать, чтобы сразу всю организацию в княжестве обезглавить. Но они удар первыми нанесли: дознавателя убили, а к нам киллера послали.

– Кого? – уточнил дядька.

– Наемного убийцу, – пояснил я. И, выкручиваясь, как бы извиняясь, добавил: – От Беллони подцепил в разговоре.

Да, словечко не итальянского происхождения, но ведь можно предположить, что оно сленгом ходит по всей Европе?

– Да какой он наемник? – Князь вскинул руками. – Аристократ древнего рода! Только этим можно объяснить, что он натворил в гостинице. Раскидать трех дружинников, мою руку и скрыться! Я даже не думал, что в Европе остались варлорды с таким уровнем дара!

– Серьезный противник, – согласился я. – Но справились же.

– Прогнали! – отмахнулся дядька. – Ладно, не о том. Дальше!

А что дальше? Дальше был список подозреваемых, отработанный уже целитель и двое неохваченных. И попытки максимально удалить свое присутствие от дел, в которых я обвинял Арцебашева. Последнего, понятно дело, я Пояркову говорить не стал.

– То есть (поправь меня, если я где-то ошибусь) картина у нас такая. Арцебашев обеспечивает отсутствие внимания к деятельности потрошителей на моей земле, одновременно с этим пытается обеспечить вхождение московской компании в управление проектом «Мост»? При этом он еще помогает якутским тойонам получить в собственность кусок моей земли в пятикилометровой зоне от моста? И чтобы разоблачить его, ты собрал в команду сторонних людей, этого Самойлова и Ивана Павловича? Все верно?

– Ну, где-то так, – с кривой ухмылкой ответил я.

Дыр в этой картине было как у истасканной до состояния ветоши рубахи. Особенно они становились видны после того, как князь фабулу озвучил.

– Допустим. У меня это плохо укладывается в голове, но – допустим. А зачем это Михайло Генриховичу, Игорь? Что подвигло не бедного и вниманием моим обласканного человека на такую вот игру подлую?

Я только руками развел. Это мне и самому было непонятно. В смысле не про мост с элеватором, а про сотрудничество с потрошителями. Зачем воеводе, главному и самому сильному в княжестве боевому магу, помогать преступникам? Деньги? Самойлов считал, что этого достаточно. И я так думал до момента, пока Николай Олегович вслух не озвучил свое недоумение.

Но дело сейчас не в мотиве, а в том, чтобы князь всерьез ухватился за эту версию и в другие стороны не смотрел даже. Иначе выползут мои уши, то есть двойника, хотя пофиг будет, чьи они исходно, когда их отрезать начнут!

И я стал плести кружева слов, делая сомнительное нормальным, а нормальное – убедительным.

– У меня недостаточно доказательств для таких обвинений, согласен. Я и рассказывать не хотел, пока не нарою что-нибудь стоящее. Но события пошли вразнос, да и ты отчета потребовал. Промолчи я – спалил бы к хренам!

Крылья носа князя гневно раздулись, но он промолчал. Я же чуть улыбнулся, подчеркивая, что последнюю фразу произнес в шутку.

– Признаться, я до последнего словам Самойлова не верил. Михайло Генрихович – потрошитель? Да ладно! Но сперва стрельба по моей квартире – явно же в следователя стреляли, узнав, что я его из тюрьмы вытащил. Кто об этом знать мог? Арцебашев – мог! Да и вчера, когда копались в его счетах… Слушай, ну не может быть таких совпадений! И потом убийство миланского инквизитора, нападение на меня на следующий же день… Ну чем это еще объяснить? Кто-то очень хорошо владеет информацией, опережая меня на шаг – всегда!

Опустим тот факт, что итальянец хотел убить только Самойлова, а о моем участии в авантюре даже не догадывался. И еще то, что стреляли все-таки в меня, желая проверить, чье сознание обитает в теле обер-секретаря.

– Я предлагаю сейчас не делать резких движений. Михайло Генриховича не трогать, даже намеков не давать, и копать дальше. Чтобы уже точно удостовериться в том, что я прав в своих догадках. Потому что если я ошибся, а это возможно, и мы начнем головы рубить, обратно их потом не приделаешь.

Сказал и понял: додавил. Последней фразой о сомнениях, о нежелании действовать сгоряча я князя убедил. По крайней мере, на данный момент.

– Ну как же так, Игорь? – до того беспомощно протянул Поярков, что мне стало его искренне жаль. – Мы же с ним вместе лет сорок уже! Нешто денег ему не хватало?

Я смущенно пожал плечами, показывая, что и сам бы хотел знать ответ на данный вопрос. И тут я не играл – я и правда смутился. Несколько иным фактом – я подумал о том, как ударила бы по князю настоящая правда. Про его племянника, человека одной с ним крови, выращенного из вопящего кусочка плоти в справного мужчину и воина. Который был его сыном до рождения сына своего. И который его предал. Пусть не я это сделал, но сейчас в этом мире только один Игорь Антошин. Я.

– Ладно. – Николай Олегович встряхнулся, как промокший пес, согнав с лица беспомощное это выражение, не подобающее властителю земли Амурской. Поднялся. – Делай, что решил. Копай. Ищи доказательства. Пока их не будет, я отношусь к Михайло Генриховичу как к невиновному. Это непросто будет, но я справлюсь. А ты… Не тяни. Идеи какие есть? Что сейчас делать будешь?

– Мерчантэ этого искать. Отработаем певца этого и Топляка. Про первого Самойлов говорил, что у него со счетами непорядок. Как раз перед дракой этой хотел к нему съездить, прощупать.

– Дракой! – хохотнул князь невесело. – Ты сейчас рисуешься или не понимаешь, с кем столкнулся? Там же тленом фонит на километр!

Князь способен чувствовать проявления магии? Хотя о чем я вообще? Он носитель царского дара! Слава Господу,