Наиболее распространенные заблуждения и безумства толпы - Чарльз Маккей

В тех редких случаях, когда он общался с людьми, которых не мог так легко одурачить, он давал выход презрению, которого едва ли мог избежать в отношении поразительно легковерного большинства. «Эти дураки-парижане, сказал он как-то раз барону де Гляйхену, верят, что мне более пятисот лет, а поскольку им хочется в это верить, я укрепляю их в этой мысли. Но по правде говоря, я действительно намного старше, чем кажусь.»

Об этом загадочном самозванце рассказывают множество других историй, но для описания его характера и притязаний достаточно приведенных выше. Есть сведения, что он пытался найти философский камень, но никогда не хвастался успешным завершением поисков. Ландграф Гессен-Касселя, с которым он познакомился еще в Германии, писал ему настоятельные письма, в которых умолял покинуть Париж и поселиться в его владениях, на что Сен-Жермен в конце концов согласился. Больше о его жизни ничего не известно. При гессен-кассельском дворе не было сплетников-мемуаристов, которые могли бы зафиксировать на бумаге его изречения и деяния. Он умер в Шлезвиге, в имении своего друга-ландграфа, в 1784 году.

Сей прославленный шарлатан, друг и преемник Сен-Жермена, добился еще большей известности. Он был архиплутом своего времени и последним из выдающихся претендентов на владение философским камнем и живой водой, а во время своего непродолжительного процветания одной из виднейших фигур Европы.

Его настоящее имя было Джузеппе Бальзаме. Он родился около 1743 года в Палермо, в бедной семье. Джузеппе имел несчастье в раннем детстве потерять отца, вследствие чего забота о его образовании легла на родственников матери, которые были слишком бедны, чтобы обеспечить обучение его чему либо, кроме чтения и письма. В четырнадцать лет он был отправлен в монастырь для постижения основ химии и медицины, но его нрав был столь запальчивым, леность столь неодолимой, а дурные привычки столь глубоко укоренившимися, что он никак не преуспел в учебе. Через несколько лет Джузеппе ушел из монастыря, запомнившись его обитателям как ничему не научившийся и распущенный молодой человек, щедро одаренный природой, но имеющий дурные наклонности. Достигнув совершеннолетия, он с головой окунулся в необузданную и беспутную жизнь и вступил в знаменитое братство, известное во Франции и в Италии как «рыцари сноровки», а в Англии как «аферисты». Он был весьма незаурядным и деятельным членом сей братии. Его «боевым крещением» стала подделка театральных контрамарок. Позднее Джузеппе ограбил собственного дядю и подделал завещание. Результатом подобных действий стали частые принудительные визиты в палермские тюрьмы. Каким-то образом он приобрел репутацию колдуна человека, который не смог открыть секреты алхимии и продал душу дьяволу за золото, которое был не в состоянии делать путем трансмутации. Бальзамо не пытался вывести людей из этого заблуждения, а скорее ему потворствовал. В конце концов он использовал его себе на руку, чтобы облапошить серебряных дел мастера по фамилии Марано примерно на шестьдесят унций золота, и в результате был вынужден покинуть Палермо. Он убедил этого человека в том, что за шестьдесят унций золота может привести его к кладу, зарытому в пещере, который тот сможет забрать себе целиком, просто выкопав его из земли. В полночь они отправились в пещеру неподалеку от Палермо, где Бальзамо начертил на земле магический круг и призвал дьявола показать, где спрятано его сокровище. Вдруг откуда ни возьмись появилось полдюжины человек сообщников мошенника, переодетых чертями. На головах у них были рога, на пальцах когти, а изо ртов вырывалось красное и голубое пламя. Они были вооружены вилами, которыми отделали бедного Марано до полусмерти, после чего изъяли у него шестьдесят унций золота и все находившиеся при нем ценные вещи. Затем они удрали в сопровождении Бальзамо, оставив несчастного серебряных дел мастера поправляться или умирать. Природа предпочла первый вари ант развития событий, и вскоре после рассвета Марано пришел в себя, испытывая жгучую телесную боль от ударов и душевную от обмана, жертвой которого он стал. Сперва он порывался донести на Бальзамо в городскую магистратуру, но, подумав, испугался осмеяния, которому он мог бы подвергнуться в результате детального изучения всех обстоятельств дела. И тогда он решил отомстить Бальзамо как истинный итальянец: убить его при первой удобной возможности. После того, как он высказал сие намерение в присутствии одного из друзей Бальзамо, последний, узнав о грозящей ему опасности, незамедлительно упаковал ценные вещи и покинул Европу.

Его новым местожительством стал аравийский город Медина, где он познакомился с греком по имени Алтотас — человеком, который в совершенстве знал все восточные языки и неустанно изучал алхимию. Он владел бесценной коллекцией арабских манускриптов по своей любимой науке и штудировал их с таким неослабным усердием, что не мог уделять достаточно времени своим тиглям и печам, не пренебрегая книгами. Он как раз подыскивал себе ассистента, когда к нему явился Бальзаме, который произвел на него столь благоприятное впечатление, что Атлотас сразу же остановил на нем свой выбор. Но между ними недолго существовали отношения хозяина и слуги. Бальзамо был слишком честолюбив и слишком умен, чтобы оставаться на вторых ролях, и за пятнадцать дней с момента их знакомства они стали друзьями и полноправными партнерами. За свою долгую жизнь, посвященную алхимии, Алтотас случайно сделал несколько полезных открытий в области химии, одним из коих была добавка для усовершенствования процесса изготовления льняного полотна и придания изделиям из этого материала блеска и мягкости, почти как у шелка. Бальзамо дал ему хороший совет: временно отказаться от поисков философского камня и озолотиться от торговли данным ингредиентом. Совет был принят, и они вместе отправились в Александрию, имея при себе большие запасы означенного товара. Партнеры пробыли в этом городе сорок дней и заработали на своей рискованной затее большие деньги. После этого они с тем же успехом посетили другие египетские города. Они также побывали в Турции, где торговали снадобьями и амулетами. По возвращении в Европу они под влиянием непогоды компаньоны прибыли на Мальту, где были радушно приняты Пинто, гроссмейстером[188] мальтийских рыцарей и известным алхимиком. Они несколько месяцев проработали в его лаборатории, упорно пытаясь найти философский камень и превратить оловянную посуду в серебряную. Бальзамо, не столь уверенный в успехе сей затеи, как его компаньоны, устал от нее раньше них и, получив от гостеприимного гроссмейстера множество рекомендательных писем в Рим и Неаполь, сократил алхимическое трио до размеров дуэта.

Он давно уже отказался от имени Бальзамо из-за множества связанных с ним неприятных ассоциаций и во время своих путешествий присвоил себе по меньшей мере десяток других с добавлением титулов: шевалье де Фишио, маркиз де Мелисса, барон де Бельмонте, де Пеллигрини, д'Анна, де Феникс, де Харат и граф де Калиостро. Чаще всего он назывался последним именем, под которым прибыл в Рим и больше никогда его не менял. В этом городе он объявил себя реставратором розенкрейцерской философии, способным превращать все металлы в золото, становиться невидимым, лечить все болезни и снабжать людей эликсиром от старения. Рекомендательные письма от гроссмейстера Пинто обеспечили ему знакомство с самыми знатными семействами. Он быстро богател от продажи своего elixir vitae и подобно другим знахарям регулярно осуществлял удивительные исцеления, вселяя в своих пациентов сильнейшую веру в его способности и надежду на выздоровление и пользуясь таким образом преимуществом, которое самые дерзкие шарлатаны часто имеют над обычными врачами.

Разрабатывая свою золотую жилу, он свел знакомство с прелестной Лоренцой Феличианой, молодой дамой из знатной, но обедневшей семьи. Вскоре Калиостро понял, что она обладает бесценными достоинствами. Помимо необыкновенной красоты, она отличалась исключительной сообразительностью, безупречными манерами, богатейшим воображением и крайней беспринципностью. Эта незамужняя римлянка идеально подходила на роль жены Калиостро, который предложил ей руку и сердце и получил согласие. После свадьбы он посвятил прекрасную Лоренцу во все свои профессиональные тайны: научил ее красивые губки вызывать ангелов, джиннов, сильфов, саламандр и ундин, а при необходимости бесов и злых духов. Лоренца была способной ученицей. Она быстро выучила весь алхимический жаргон и все колдовские заклинания, после чего многообещающая парочка отправилась в путь-дорогу, дабы наживаться на суеверных и легковерных.

Для начала супруги поехали в Шлезвиг, чтобы нанести визит графу де Сен-Жермену, их знаменитому предшественнику в искусстве одурачивания людей, и были приняты им самым радушным образом. Сей почтенный и умудренный опытом джентльмен, несомненно, оказал моральную поддержку избранному ими роду деятельности, ибо сразу после расставания с ним они приступили к своим махинациям. Они три-четыре года путешествовали по России, Польше и Германии, превращая металлы, гадая, вызывая духов и продавая elixir vitae везде, где проезжали, но каких-либо более конкретных сведений о данном периоде их жизни история не сохранила. Восхождение графа и графини де Калиостро к европейской известности началось в Англии, где они появились в 1776 г. Они прибыли в Лондон в июле сего года, имея при себе столовое серебро, драгоценности и металлические деньги на сумму около трех тысяч фунтов. Супруги сняли апартаменты на Уитком-стрит и несколько месяцев жили, не привлекая к себе внимание. В том же доме квартировала португалка по фамилии Блейвери, которая, находясь в очень стесненных обстоятельствах, была нанята графом в качестве переводчицы. Она имела постоянный доступ в его лабораторию, где он проводил много времени в поисках философского камня. В обмен на радушие своего хозяина она повсюду его восхваляла и усердно пыталась привить всем и каждому веру в его необычайные способности, равную ее собственной. Но мадам Блейвери не вполне отвечала требованиям графа либо по социальному статусу и манерам, либо по внешности его переводчицы, и он взял на ее место человека по фамилии Вителлини, учителя языков. Вителлини был заядлым игроком, перепробовавшим для поправки своего изрядно пошатнувшегося финансового положения почти все средства, в том числе поиски философского камня. Став свидетелем алхимических опытов графа, он тотчас же возомнил, что тот владеет великим секретом и что перед ним открыты золотые врата в чертог изобилия. С еще большим энтузиазмом, чем мадам Блейвери, он сообщал своим знакомым и посетителям всех общественных мест, что граф незаурядная личность и истинный адепт, состояние которого огромно, и который умеет превращать в чистое золото столько свинца, железа и меди, сколько его душе угодно. В результате дом, в котором жил Калиостро, осаждали толпы праздных, легковерных и алчных людей, страстно желавших взглянуть на «философа» или получить свою толику несметного богатства, которое он якобы мог создать.