Сколково. Хронотуризм – 2 - Татьяна Михайлова

Сара приблизилась к Павлу, нагнулась и коснулась губами его лба. Павел скосил глаза в сторону и через силу, как во сне или в бреду, под наркозом, поднял правую руку и схватил Сару за запястье. Женщина вскрикнула, вырвалась и отшатнулась, рука Павла тяжело рухнула на обитое шерстяной тканью сиденье дивана, пальцы сжались, как крючки «вешалки». А в них появилось что-то длинное и блестящее, и Павлу сначала показалось, что это оправа очков с разбитыми стеклами, похожая на ту, что гордо таскал на носу несчастный фон Штейнен. Сара подняла пистолет и снова вскрикнула, опустила «Беретту», лицо женщины размыло туманом, контуры фигуры расплылись, а изумрудно-зеленый цвет ее платья слился с густевшим мраком. Сара прокричала что-то – коротко, отчаянно и жалобно, но было поздно. Последняя жертва ускользнула из ее рук, сбежала, чтобы поведать миру о женской любви и коварстве, древнем, как океан, как сама жизнь и смерть. А вот и она, «девушка с косой», снова здесь, только уже близко, но так близко, на расстояние вытянутой руки она приблизилась к Павлу впервые. Подошла легкой походкой, остановилась напротив и медленно, словно нехотя, подняла голову и стащила с нее капюшон черного плаща. И улыбнулась во всю свою мерзкую бездонную пасть. Но очень быстро, словно устыдившись, прекратила гримасничать и, как хамелеон, изменила цвет – ее одежды стали белыми. Это что у нее – новая униформа? И помощники появились, причем сразу несколько… А улыбка – это не улыбка вовсе, а медицинская маска на лице человека, и тот что-то бормочет из-под нее невнятно. Но по голосу понятно, что чего-то хочет, и это что-то нужно отдать ему немедленно, прямо сейчас. Не отходя от кассы, вернее, от больничной койки, на которой пришел в себя Павел.

–　С возвращением, а мы уж волноваться начали,　– промурлыкал начальник клиентского отдела Косовский из-под маски,　– надеюсь, вам понравилось ваше путешествие. Правда, финал немного подкачал, но это ничего, мы, знаете ли, ко всему готовы, в каком только виде наши туристы не возвращались. И не всегда целиком, знаете ли. Вы еще легко отделались, диагностика и реанимация у нас на высшем уровне, вы сразу попали к лучшим специалистам, так что не переживайте – вашей жизни больше ничего не угрожает. Отдыхайте, а я к вам еще загляну.

Представитель «Сколкова» растворился в воздухе, как черт, а на том месте, где он только что маячил, Павел увидел стойку капельницы. И тянущуюся от нее вниз прозрачную пластиковую трубку с какой-то жидкостью внутри. Павел хотел рассмотреть еще что-нибудь, попытался приподняться на локтях, но сил не хватило. Да еще и голова закружилась и запульсировала болью, поэтому пришлось быстренько улечься обратно и прикрыть глаза.

Пребывание в медицинском центре «Сколкова» для Павла оказалось непродолжительным, врачи здесь отлично знали свое дело и по некоторым параметрам могли легко дать фору своим швейцарским коллегам. Господин Косовский навещал пациента ежедневно, интересовался здоровьем и самочувствием туриста и стремительно исчезал. В одну из таких встреч по требованию Павла он принес те вещи, которые оставались в банковской ячейке. При последнем свидании, уже в своем кабинете, Сергей Рудольфович был словоохотлив и многоречив – дело касалось оплаты не включенных в первоначальный счет услуг.

–　Реанимационная терапия, дополненная после идентификации яда специфическими средствами, лабораторные исследования. Еще химические антидоты, симптоматическая терапия, искусственная вентиляция легких,　– нудно перечислял оказанные туристу медицинские услуги господин Косовский, сверяясь со строчками на экране ноутбука. Потом умолк на секунду, порылся в бумагах в папке перед собой, нажал одним пальцем несколько клавиш и продолжил: – Плюс МРТ – у вас подозрение на черепно-мозговую травму, плюс обработка открытой раны на лобной части головы и противогематомные мероприятия.

«Это он про синяк на лбу и шишку»,　– сообразил Павел и подал Косовскому свою кредитку. Тот вцепился в банковскую карточку, как гиена в кусок падали, извинился и выбежал мелкой рысью из кабинета, но очень быстро вернулся обратно.

–　Вот, прошу вас.　– Сергей Рудольфович мило улыбнулся и вернул Павлу кредитку.　– Очень приятно было с вами пообщаться.

–　Мне тоже.　– Павел оторвал взгляд от рыб и кораллов, населявших аквариум за спиной Косовского, убрал кредитку и поднялся с кресла.

Косовский вскочил со стула, оббежал стол и распахнул перед клиентом дверь своего кабинета. Секретарь в приемной приторно-вежливо улыбнулась Павлу и даже соизволила проводить его до дверей в конце коридора и передать его с рук на руки охране.

–　Всего доброго,　– проворковала она напоследок,　– мы будем рады видеть вас в «Сколково» еще раз и даже готовы предоставить вам скидку на следующее путешествие.

Павел ничего не ответил, он уже шагал за юношей в сером костюме. Тот подвел туриста к массивной стальной двери «камеры хранения» в самом торце коридора первого этажа и нажал кнопку звонка. Выждал несколько секунд, толкнул металлическую махину и пропустил Павла вперед, сам шел в двух шагах позади «объекта».

–　Прошу вас.　– Высокая, очень худая женщина в черно-белой униформе подала Павлу опись.　– Проверьте и распишитесь.　– Перед Павлом на стойку лег пластиковый пакет.

–　Это не мое.　– Павел отложил предложенную женщиной авторучку и с изумлением уставился на упакованный в прозрачный пластик тяжелый серебряный столовый нож и изящный, свернувшийся, как змея кольцами, золотой браслет.

–　Все это было найдено при вас в тот момент, когда вы вернулись,　– пояснила сотрудник «камеры хранения» и аккуратно пододвинул «артефакты» на край стойки, к клиенту.　– Перевеса не было, а хронотурист, как вам известно, может перемещать на себе вещи и оставлять их в прошлом, также он может перемещать на себе предметы из прошлого навсегда. Это все принадлежит вам, забирайте.　– Тон, которым все это было произнесено, сделал дальнейшую дискуссию невозможной. Да, в самом деле – Косовский что-то говорил об этом, когда давал Павлу договор на подпись. А тот пропустил это предупреждение мимо ушей, ведь не за сувенирами же он на «Марию Селесту» отправлялся. Но все получилось так, как получилось.

–　Давайте.

Павел расписался в реестре, нож, запакованный в пластик, он убрал во внутренний карман пиджака. А с выскользнувшим из пакета браслетом не знал, что и делать,　– пристроил его сначала в один карман, потом в другой, потом вытащил и уставился на тонкую золотую цепочку, украшенную несколькими драгоценными камнями. Застежка у браслета отсутствовала – похоже, что она разорвалась, когда Сара пыталась освободить свою руку. Часть украшения осталась на «Марии Селесте», часть была здесь. На судне осталась «Беретта» с семью патронами, саквояж, набитый фантиками от шоколадок, пиджак от охотничьего костюма «мужчины будущего» и прекрасная кепка-шляпа, сшитая из кожи и шерсти. И стреляная гильза… «Интересно, нашли ее или нет? Попали ли эти предметы в отчеты Британской адмиралтейской комиссии? Придется возвращаться»,　– вспомнилась ему старая примета. Второй раз? Нет, этого не будет, это не его случай. Он и так увидел и узнал все, что хотел, и даже больше. Но вместо радости и ожидаемой эйфории Павел чувствовал лишь неловкость. Не отпускало ощущение, что все это он подсмотрел в замочную скважину и в финале получил дверью по лбу от главных действующих лиц трагедии, разыгравшейся в океане почти полтора века назад. И за дело получил, между прочим,　– нечего совать свой нос в чужие тайны. Но кто ж знал, что все вот так обернется?

Да, все произошло совсем не так, как он себе представлял, легкой прогулки не получилось. Да еще и «сувениры» эти… Что теперь прикажете делать с ними? Еще и врачи ценных указаний на прощание надавали – что можно, чего нельзя, на что внимание обратить. Не хотел, а все-таки придется в Швейцарию лететь, чтобы с профессором проконсультироваться. Но первым делом – в офис, «отпуск» и так слишком затянулся. А «сувениры»… Потом, сейчас не до них.

И уже поздним вечером суматошного, шумного и бестолкового дня, добравшись наконец до дома, уже в кабинете, Павел достал «добычу», положил ее перед собой на стол. «У нее все получилось, это несомненно. Штормов в те дни не было, а в спокойном море, да еще и с „Береттой“ в кармане Сара легко осуществила финальную часть своего плана. Она затерялась среди людей, как песчинка на морском берегу, исчезла, сгинула во времени. А это…»

Павел откинулся на спинку кресла и долго не сводил взгляда с укрытого прозрачным пластиком столового серебряного ножа и тусклого, желтого, с разноцветными камнями-вставками браслета. Но распаковывать нож не стал, так и убрал «сувениры» в папку из красного картона с потрепанными завязками, положил ее на самое дно сейфа. Пусть лежат здесь как напоминание, как предостережение и память. Прав проповедник: нет ничего нового под солнцем, род проходит, и род приходит, ветер возвращается на круги своя, а женщина, как тысячу или сто лет назад, сегодня и через поколения, не остановится ни перед чем как в своей любви, так и в ненависти.