Врачу, исцелись сам! - Владимир Митрофанов

Михайлович приехал минут через десять на своем новом красном джипе

"Мицубиси Паджеро". Тут же заставил Борискова выйти, сесть в машину, продемонстрировал ему стереосистему. Борисков чуть не оглох, и

Николай Михайлович остался очень доволен. Ко всему тому в машине было, как всегда, холодно. Головков вообще почему-то любил холод.

Летом всегда на полную врубал кондиционер, так что просто реально трясло. Борисков однажды немного посидел у него в рубашке, так всю дорогу стучал зубами, не чаял скорее доехать.

Надо сказать, что по своему складу характера и ума Головков был чистый кулак-мироед, или, скорее, купчина-кровопивец. Он был уже давно долларовый миллионер, а начинал в конце восьмидесятых всего лишь с ларька. Пережил всякого, включая и легендарный бандитский беспредел девяностых. Как-то выкручивался. Михалыча впервые крепко кинули на деньги еще в девяносто первом году, да так, что его всего от нервного стресса обсыпало прыщами с головы до ног. Кстати, тогда-то они с Борисковым и познакомились. Выжить тогда его компании удалось с большим трудом. Зато кризис 98-го года он и его фирма пережили относительно спокойно – даже заработали. Борисков потом к нему и Виктошу устроил работать бухгалтером. Та только что закончила курсы и по сути ничего не умела, хотя схватывала мгновенно. Понятно, никто ее на работу без опыта не брал. Тогда Борисков попросил одного знакомого поставить ей штамп в трудовую книжку, что она якобы работала у него в фирме заместителем главного бухгалтера. Тому это тоже почему-то было выгодно. И получилось так, что Николай

Михайлович взял Виктошу на работу сразу же главным, но вроде бы об этом никогда не жалел. Надо сказать, платил он ей очень даже хорошо, хотя мог бы и больше (Виктоша иногда рассказывала, сколько Михалыч сам лично зарабатывал, – особенно под Новый год, – Борисков только охал). Но и требовал зато! Когда у Борисковых родился Олежка, то

Виктоша почти сразу же после родов вышла на работу, благо идти до работы было минут десять пешком, и была возможность приходить домой кормить. Тогда дали понять: не нравиться – уходи Без обид – бизнес есть бизнес… Хочешь дома сидеть три года – да Бога ради, но я тогда нанимаю другого бухгалтера, и не факт, что ты вернешься на эту работу. Таков был сделан намек. Кстати, когда Олежка только родился, чудесное зрелище как Виктоша кормит ребенка грудью, Борискова очень успокаивало. По отношению к жизни в целом. И любовные неприятности с другими женщинами как-то сразу отошли на задний план.

Еще у Головкова была такая интересная особенность: любил копаться в огороде. Как-то копали они с женой по осени картошку, и жена стала его за что-то пилить. Он, вспылив, дал ей в ухо, и с мочки слетела бриллиантовая сережка (Скажите, ну кто копает картошку в бриллиантовых серьгах?) Искали, искали – но так и не нашли.

Надеялись найти на следующий год, когда будут перекапывать.

Борисков, однако, слышал, что земля и море не любят отдавать ценностей, и даже однажды видел на пляже, как у тетки упало в воду толстое обручальное кольцо-"бочонок". Глубина там была всего-то по колено, но кольцо так и не нашли, как не ныряли и как не перебирали песок. С другой стороны одни знакомые ребята отыскали обручальное кольцо, которое потеряли однажды весной, уже осенью, когда собирали морковь – кольцо было надето прямо на одну морковку, как поясок. В данном случае кольцо вернулось. И зачем был нужен Головкову огород -

Бог ведает: понятно, если там салат, зеленый лук или укроп посадить

– чтобы всегда была под рукой свежая зелень, но картошку-то зачем?

На стоимость одной только потерянной серьги можно было купить, наверно, несколько тонн картофеля. Неясно, то ли это был у него атавизм советской системы, но ли врожденная генетическая тяга к земле, поскольку родители у него были родом из Ярославской, – из какой-то там глухой деревни. Сейчас Михалыч строил на своем загородном участке целый дом-баню, чуть ли не с колоннами, и к ней по проекту должен был примыкать курятник: "Люблю, когда утром петухи поют и куры ходят по двору!"

К своим пятидесяти годам Головков почти полностью облысел, а жалкие остатки волос поседели, но он по-прежнему оставался сухощав и энергичен, и этой своей подтянутостью и моложавостью очень гордился.

А со второй женой он действительно иногда дрался, она оказалась ревнивая и подозрительная, но основную кучу проблем доставляли ему сын от первого брака и его первая жена – они постоянно требовали денег. И еще его осаждало огромное количество вдруг образовавшихся родственников, о которых он ранее и слыхом-то не слыхивал. Причем часто они просили даже не денег (все равно бы не дал), а чтобы куда-нибудь пристроил на хлебное место.

Борисков довольно часто бывал у Головкова на даче – обычно вместе с Виктошей, и любил туда ездить именно вместе с нею. Виктоша

Борискову была нужна для уюта и удобства, она и постель на ночь постелет, и сумки соберет, и посуду поможет на стол собрать, и спать с ней было теплее. Сама Виктоша и вторая жена Головкова Лида очень любили ходить там надолго в баню, париться, обмазываться медом, растираться травами и прочими ингредиентами и разговаривать свои женские разговоры. Иногда Головковы вдруг решали идти мыться вместе, тогда в свою очередь и Борисковы шли после них или перед ними тоже вдвоем, и это тоже было неплохо.

Головков чрезвычайно зауважал Борискова после одной истории, когда него на даче один из гостей сильно перепил, и ему было так плохо, что уже хотели вызывать "скорую": думали, вдруг помрет, а тут как раз и приехали Борисковы. Борисков совершенно случайно имел в машине упаковку препарата, выводящего из алкогольной интоксикации (неделю назад колол одного человека на дому), и он тут же ввел содержимое ампулы внутривенно и тот умирающий пьянчуга буквально на глазах у всех ожил. Это буквально потрясло присутствующих. Рейтинг Борискова резко повысился.

И еще был один случай, после которого они сдружились. Первого мая как-то снова напились у Михалыча на даче и вдруг решили искупаться.

С пылу зашли по пояс в озеро. Вода там была не просто холодная, а ледяная – градусов пять, не более. Борисков, вовсе не будучи моржом, испытал кратковременный ужас: ему показалось, что в его икры вцепились клещами злобные подводные жители. Он все-таки через силу на одном только принципе окунулся, проплыл метра два и тут же наперегонки с Михалычем понесся к берегу, где их уже ждали с налитыми стаканами водки. Выпили их взахлеб, закусили соленым огурцом. И это довольно бессмысленное пьяное событие тоже как-то сблизило Михалыча и Борискова. С тех пор Михалыч заезжал к Борискову не только по здоровью, но бывало, и просто так – похвастаться и потрепаться. Еще Головкову нравилось, что Борисков от него ничего не хотел и никогда ничего у него не просил и к тому же и его и всю его семью от всего лечил. Отношения между ними сложились такие, что никаких денег Головков ему за консультации никогда не платил

(Борисков, впрочем, и не взял бы), зато они с Викторией ездили к нему в гости на дачу и там уже пили-ели вволю.

Борискова поражал круг общения Михалыча. Головков общался с абсолютно разными людьми. Одним из его близких друзей был профессор-преподаватель электротехники, который как-то лечился у

Борискова. С другой стороны приезжал лечиться его закадычный приятель довольно мутный тип по фамилии Коровкин, которого все за глаза почему-то звали Лелик. О нем было известно, что лет пять он в свое время за что-то отсидел. Недавно Лелик женился по второму разу и теперь собирался заводить ребенка. Хотя, у него уже был взрослый сын от первого брака, Лелик был поглощен идеей будущего отцовства и активно восстанавливал у себя количество сперматозоидов, потребляя стаканами какие-то китайские стимулирующие бальзамы, которых у него был закуплен не один ящик. Там в инструкции действительно была такая обнадеживающая фраза: "увеличивает продукцию сперматозодиев половой железью" и приписана еще куча всяких полезных действий. Впрочем, по инструкции было рекомендовано пить бальзам по столовой ложке три раза в день; эти же – Лелик и компания – пили его стаканами, и это притом, что настой был сорокаградусный. Молодой Леликовой жене

Ларисе самой судить об эффективности такого лечения было довольно трудно, поскольку она была на охранительном режиме, принимала таблетки для зачатия и в близкие контакты до определенного момента не вступала. Однако жены Леликовых приятелей жаловались, что те бушуют, чрезвычайно сексуально активизировались, кидаются на всех девок подряд, что-де "им уже своих блядей стало не хватать, в

Сестрорецке ловят проституток прямо на улице", и что надо бы

"кран-то им прикрутить", а то, как цинично утверждала Лера

Кирсанова, гражданская жена одного из этих гуляк, было "на полглотка, а стало на целый". Тут китайцы, видать, не обманули – бальзам был настоящий. Для Ларисы же сейчас это все было не актуально – не пристает с гадостями и то ладно, все равно сейчас нельзя. Главное, чтобы накопил достаточно семени для оплодотворения, хотя какое семя у алкоголика? Но время шло, а беременность никак не наступала. Врач посоветовал ей сделать ЭКО – экстракорпоральной оплодотворение. Она тут вдруг и подумала: "Раз так, то может быть, взять сперму донора?", поскольку вид самого будущего папаши, болевшего астмой и сахарным диабетом, ребенку счастливого и здорового будущего не сулил. Впрочем, она все же понимала, насколько это ее желание было опасным как для нее, так и для ребенка. Ребенок мог родиться совершенно на отца непохожим, ведь фотографию донора всяко ведь ей не покажут. К тому же генетический код и отцовство теперь запросто можно было проверить. И в этой ситуации и она, и ребенок реально рисковали головой. Таких проступков не прощают. И будет еще самое малое, если их просто вышвырнут на улицу из нынешнего такого уютного особняка.