Северный крест - Альманах Российский колокол
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Начальникъ пѣхоты, пустоглазый и пузатый, съ высокимъ голосомъ, безбородый (какъ и полагалось мужамъ знатнымъ) – нервически не стоя на мѣстѣ и потирая потныя руки – подумалъ про себя, отчаиваясь пересилить и побѣдить: «Неужто онъ и въ самомъ дѣлѣ духъ злой, какъ о нёмъ и говорятъ наши? – Непобѣдимъ! Непобѣдимъ и всепобеденъ! Не устоять намъ противу толь пламенной воли! Когда, когда, о Мати, взойдутъ сумерки надъ бытіемъ его?». Тихо, но уже вслухъ, прибавилъ онъ къ сему и пару неудобь-сказуемыхъ словъ, стоя созади своего войска, будучи имъ схороненъ.
Но вслухъ, ободряя чернѣющія свои рати, изрекъ громогласно, размахивая вправо-влѣво мечомъ:
– Если на то будетъ всесвятая воля богинь и ихъ слуги высочайшаго – Касато Мудраго, мы не токмо узримъ, но и кончимъ съ побѣдою – величайшую войну, кою знавалъ Критъ. Бей въ самое сердце скопища злоумышленнаго, злокозненнаго, оно уже смято и разстроено, слышите? – оно почти разбито! Рази врага; воззрите – онъ уже обратился въ бѣгство! Ибо всё предвѣщало сумерки его! Осталось претворить догорѣвшія сіи сумерки въ ночь! Глядите – она уже заступаетъ! Наступай рядами неразстроенными на войско разстроенное, розни его еще болѣ! За-а де-е-ржа-а-аву!
Такъ тщился воевода критскій поднять духъ своей рати, но она не обладала духомъ, а духъ – ею.
Тѣмъ временемъ въ прерывѣ сраженія тыча мечомъ въ Солнце, словно оно сулило помощь братьямъ критскимъ, и разразившись громогласнымъ смѣхомъ, который ужасающимъ сердца вторьемъ отдавался по всей землѣ, М., прегордо поднявши главу (да такъ, что на мигъ потерялъ изъ виду землю критскую и на ней происходившее), торжествуя надъ всѣмъ сущимъ, рокотомъ рекъ – неизбывно-страстно, но при томъ молнійно-скоро, глухо, но отъ того не менѣе громно: «Міръ уже возлегъ къ стопамъ моимъ – но что толку? Верховная моя воля – содѣять Исходъ, и се – его начало. Мною всё обратится въ прахъ, но не я – никогда, никогда!». Злая улыбка сковала уста его, но не его члены, и что-то подобное рычанью извергалось изъ устъ его; и было что-то звѣриное въ обликѣ М. Разводя царски-неспѣшно, величаво многомощныя жилистыя свои руцѣ, съ иныхъ поръ ставшія однимъ цѣлымъ съ двумя его мечами, омытыми кровью, онъ громогласно произнесъ: «Это начало Конца. И мѣдь да свершитъ реченное». Обликъ его дышалъ неодолимостью.
Вотъ завидѣлъ М. главу братьевъ критскихъ, отмахиваясь отъ обстававшихъ его вороговъ: мечами; далече тотъ, схороненъ тьмочисленнымъ своимъ воинствомъ, хотя и зримъ острому глазу; презло глядитъ исподлобья на него М., разсѣкая огнедышащимъ взоромъ аэръ; тьма смертей уже выглядываетъ очами его; словно волкъ, алчный поглотить овцу, словно тигръ, бросился бъ онъ на жертву: на пастуха овечьяго стада, – отрубилъ бы однимъ махомъ голову его: любо духу его вершить дѣла отважныя, любо съ Судьбою играть, любо въ пепелъ и прахъ обращать: пепелъ и прахъ, – ибо люба ему занебесная отчизна, любъ тамошній брегъ, и возвращеніе туда – всего желаннѣе, – но скороспѣлымъ симъ дѣломъ, страстною дурью лишь бы усугубилъ онъ положеніе воинства своего: коли оставитъ тающіе ряды свои – пропадутъ они безъ проку. И вотъ беретъ онъ въ десницу копье, подъемлетъ его, цѣлясь сперва въ Солнце, вновь ему грозя, а послѣ, чуть обождавъ, мѣтитъ куда-то въ далекую даль, совокупляя всю сверхприродную свою мощь; бросаетъ его въ начальника братьевъ критскихъ, когда тотъ, ободряя рати свои, отвернулся было; разсѣкаетъ копье аэры, и мрѣетъ имъ аэръ; приближается оно къ цѣли поверхъ головъ союзнаго воинства; и попадаетъ промежъ глазъ жертвѣ своей; не успѣвъ молвить и слова, падаетъ она, утопая въ пугливомъ шумѣ братьевъ критскихъ, невольно вырвавшемся изъ устъ тѣхъ, что были и близъ пастыря своего, и тѣхъ, что были поодаль. – Казалось бы, переломленъ ходъ сраженья. Тому способствовало и еще одно обстоятельство: какъ только былъ убитъ главный воевода, воевода вспомогательныхъ войскъ принялъ рѣшенье: выпустить несмѣтныхъ числомъ быковъ, прибереженныхъ не то для самой сѣчи, не то для закланій, не то попросту для пира; но всего скорѣе, что и для перваго, и второго, и третьяго. Давно, давно уже дикими глазами глядѣли быки на кипящую битву, готовые вырваться изъ путъ – въ нее; она, пламя ея и ея кровь, отражалася въ кровяныхъ и пламенныхъ ихъ глазахъ; взмахиваетъ рукою воевода меньшой – выпускаютъ на волю дикихъ, огнедышащихъ быковъ; земля трясется; но вмѣсто того, чтобы побѣжать на возставшихъ, – словно искра, метнулись они на братьевъ критскихъ; вотъ бѣгутъ, топчутъ и пѣшихъ, и конныхъ; ужъ смята часть ихъ – какъ будто и не бывало порядку въ критскихъ рядахъ. Кони бѣшено ржутъ, иные замерли, стоя на двухъ ногахъ, невольно сбрасываютъ они вопящихъ своихъ ѣздоковъ, но вскорѣ и сами грянутся во прахъ, давя всё живое. Бѣды братьевъ критскихъ множились.
О, какъ казалось, близокъ переломъ той битвы! – Перемѣнный успѣхъ, двоящійся, мерцающій, казался судьбою – и для возставшихъ, и для войска царскаго. Смерть всеразящая шла по пятамъ кровопролитнѣйшаго изъ сраженій минойской державы. – Увидай происходящее въ тотъ мигъ любой сторонній наблюдатель, онъ тотчасъ же пришелъ бы къ выводу, что судьба благоволитъ возставшимъ; но мы въ томъ вовсе не увѣрены; намъ представляется, что судьба въ полной мѣрѣ никогда не бываетъ на сторонѣ достойныхъ, ибо есть орудіе слѣпого бога. – Она можетъ создать видимость своего благорасположенія, выказывая благосклонность свою на первыхъ порахъ, дабы впослѣдствіи приложить всѣ черныя свои усилія, дабы ихъ, достойныхъ въ мѣрѣ полной, низвергнуть.
И всё же сраженье шло къ пораженію возставшихъ: силы были неравны. Разсѣяны были лишь тыловыя части союзнаго воинства. Тучи стрѣлъ пернатыхъ поражали войско проклятыхъ, и удары мечей сыпались всюду. Валы критскихъ братьевъ наступали, какъ прежде, – какъ будто и не было никакихъ быковъ. Ряды М. дрогнули бы, но юный герой ободрялъ ихъ своимъ примѣромъ и – въ пылу сраженія, въ прерывахъ между ударами – обводилъ грозными очами возставшихъ, и страшенъ былъ обликъ его…Смерть мрачнокрылая осѣняла мрачный его ликъ.
М. былъ остріемъ войска проклятыхъ, и когда бывшіе рядомъ полегли, небеса узрѣли гордо къ нимъ вздымавшуюся его главу
