Трудная профессия: Смерть - Mirash

— Но ты не сможешь выпить жизнь из человека, которому не пришло время умирать, — продолжила наставница. — Когда-нибудь пробовала?

— Нет, зачем? — удивленно произнесла я.

— Хорошо. Но если бы попробовала, убедилась бы, что это невозможно. Однако когда возникает по каким-то причинам общий дисбаланс, уязвимыми становятся все люди, кого он затрагивает, ты сможешь выпить жизнь любого из них. А затрагивает он с каждой минутой все больше людей. Когда ты научишься чувствовать детали баланса, поймешь еще одну вещь — вклад каждого человека в баланс уникален. Если выпить жизнь из того, кому не пришло время умирать, баланс нарушится еще сильнее, но парадоксальным образом в ту же сторону: потребуется еще больше выпитых жизней.

— То есть, неправильный выбор всегда влечет за собой больше жертв?!

— Именно так.

Я была шокирована этой информацией.

— Это те самые знания, которые были использованы против людей?

— Да. Давно, но среди нас были те, кто пытался перекроить мир на свой лад, используя эти знания. Они оставили умирающих без помощи, тем самым вызвав общий дисбаланс, а затем принялись уничтожать неугодных им людей, время которых еще не пришло, еще более раскачивая жизненный баланс. Затем они вернули его к равновесию. Разумеется, снова за счет жертв. В результате численность населения сильно сократилась, количество жизни значительно уменьшилось, хотя баланс в итоге и был соблюден.

Я в ужасе смотрела на наставницу.

— Как это возможно?! Чем им не угодили те люди?

— Сейчас уже сложно судить, чем именно они руководствовались. Намерения провозглашались, конечно же, благие — очистить мир от человеческой грязи. Но они совершили недопустимую ошибку. Как полагаешь, какую?

Я мучительно размышляла, но тщетно. Каким же должен быть ход мыслей, что бы вызвать в итоге такие действия?!

— Нет, не понимаю, — честно сказала я. — Я разочаровываю Вас, но лучше Вам знать правду.

— Ты не разочаровываешь, если бы все было настолько однозначно, проблемы бы не существовало.

— Хорошо, я не знаю, до чего додумаюсь и додумаюсь ли, но полагаю, на практике все проще. Как бы ни было, мы не вправе судить, кто достоин жизни, а кто нет. Я просто буду руководствоваться исключительно жизненным балансом. Правда пока не понимаю, как поступать в случае, если есть несколько равноценных вариантов.

— Равноценных вариантов никогда нет, ты это еще осознаешь. Но ты уже ответила на мой вопрос и ответила правильно, — слегка улыбнулась наставница.

— Разве?

— Да. Ошибка заключалась в том, что они позволили себе решать, кто достоин жизни. У нас такого права нет, жизнь любого человека бесценна.

Я задумалась, потом с горечью сказала:

— Но я тоже совершила эту ошибку. Я позволила себе решить, что Арина более достойна жизни, чем другие…

— В определенном смысле, да. Но ты не сознавала последствия этого решения. Кроме того ты пыталась дать жизнь достойному, а не отнять у недостойного. Поэтому я и приняла решение тебя учить.

Ничего особенного в том, что бы видеть детали жизненного баланса не оказалось, я усвоила навыки всего за несколько дней. Это умение несколько изменило мои представления о том, что и зачем мы делаем. Оксаремия была права, я осознала, что действительно не бывает двух одинаковых случаев, каждая жизнь уникальна и уникален ее вклад в жизненный баланс. Теперь я понимала и то, в чем заключается выбор смерти в случае дисбаланса — лишь в том, что бы вычислить вариант, при котором остается как можно больше жизни и последовать ему. И этот выбор был очевиден тем, кто умел видеть баланс детально.

Я не могла понять, хорошо это или плохо. С одной стороны я, наконец, убедилась, что моя наставница была права — мы на самом деле не убиваем людей. Выпивая жизнь из тех, чей путь подошел к концу, мы позволяем этой жизни двинуться дальше, обрести новое воплощение. Но одновременно я окончательно перестала видеть смысл в нашем существовании. Если наш выбор вовсе не выбор, то зачем мы нужны? Почему природа не сделала умирание безликим процессом, никак не зависящим от тех, кто может мыслить и чувствовать, тем более это может привести к страшным последствиям? Кажется, у вселенной все-таки серьезные проблемы с логикой…

Дни обучения я мало общалась с соученицами. У нас назревали бытовые проблемы, но пока они были не так важны. Да, в доме был беспорядок, какого никогда бы не допустила наставница, мы две недели питались, чем придется, а в прачечной уже три дня пользовались фонариком, потому что перегорела лампочка. Но меня пока беспокоили не бытовые сложности, были проблемы серьезнее. В первую очередь, отсутствие двух столь необходимых членов группы — следующее дежурство было не за горами, из-за переноса графика у нас к тому же был на две недели меньший перерыв, чем мы привыкли. Другой проблемой было то, что соученицы все больше приходили к идее, что многие вопросы могут решать самостоятельно, не оглядываясь на мое мнение.

Вообще говоря, я вовсе не хотела ими командовать, но видела, что наша усиливающаяся разрозненность в конечном итоге приведет к краху группы. Однако все мои попытки как-то подвести остальных к этой мысли натыкались на все более агрессивное противодействие. Соученицы искренне не понимали, почему вдруг они должны слушать меня в том, что не касается непосредственно нашего долга. И мне сложно было их винить, прямо скажем, я никогда не была примером для подражания.

Все начинало разваливаться буквально на глазах. Я не знала, кто и когда придет домой, на кого я могу рассчитывать, что бы сложить с себя часть забот о больных наставнице и Джуремии, нужно ли мне заботиться об ужине, или все поедят где-то еще. Я понимала, что в день дежурства или при дисбалансе все явятся по первому зову и вряд ли будут мне противостоять, — мы объединены одним долгом, который важнее наших претензий друг к другу.

Однако все остальное время соученицы желали жить своей жизнью. Лузза окончательно ушла в себя, Танремия все чаще дерзила и постоянно отсутствовала дома, а Каттер вроде бы пыталась даже помочь, но в целом и она с каждым днем все сильнее отстранялась. Меня ждала еще одна серьезнейшая проблема, которую я поначалу по глупости своей даже не предположила, хотя это лежало на поверхности.

Получив от наставницы необходимые знания и навыки, касающиеся деталей жизненного баланса, я была предоставлена сама себе. При возникновении дисбаланса мне все равно следовало позвать на помощь либо старшую Элиремию, либо наставницу Оксаремию, что бы они первое время могли увериться, что я все делаю правильно. Но пока с балансом проблем не было, я могла заниматься своими делами.