Создания света, создания тьмы. Остров мертвых. Этот бессмертный - Роджер Желязны

— Дра Сандау решил проведать вас, — сообщил пейанец.

— Тогда проси его войти.

Молодой пейанец вышел от Марлинга и произнес:

— Он просит вас войти.

— Благодарю.

И я вошел.

Как я и предчувствовал, Марлинг сидел спиной ко мне, лицом к окну на море. Три широких стены его веерообразной комнаты были светло-зелеными, напоминая цветом кадент, и кровать его была низкой, длинной и узкой. Одна стена была громадной консолью, немного запылившейся, а возле кровати на столике, который вполне могли не двигать с места уже несколько веков, по-прежнему стояла оранжевая фигурка животного, похожего на прыгающего рогатого дельфина.

— Добрый день, Дра, — промолвил я.

— Подойди сюда, чтобы я тебя увидел.

Я обошел его кресло и остановился перед ним. Он похудел, а его кожа стала темнее.

— Ты быстро прилетел, — заметил он, а его глаза всматривались в мое лицо.

Я кивнул:

— Ты сказал «немедленно».

Он зашипел и защелкал — у пейанцев это означает смешок.

— Что думал ты о жизни в последнее время?

— Что она достойна уважения и боязни.

— А как твоя работа?

— Одну я закончил, за следующую пока не брался.

— Садись.

Он указал на скамью рядом с окном, и я перешел туда.

— Расскажи мне, что случилось?

— Фотографии. Я стал получать снимки людей, которых знал раньше и которые уже давно мертвы. Все они умерли на Земле. Совсем недавно я узнал, что их Воспроизводящие Ленты были похищены. Поэтому возможно, что сейчас они опять живы — в некоем месте. Затем я получил вот это.

Я протянул ему письмо, подписанное «Грин Грин». Он поднес его к самым глазам и медленно прочел.

— Ты знаешь, где находится Остров Мертвых?

— Да. Это на планете, которую я сам создал.

— Ты полетишь?

— Должен полететь.

— Грин Грин… Я думаю, это Грингрин-тари из города Дипек. Он тебя ненавидит.

— Почему? Я его даже не знаю.

— Это не имеет значения. Его оскорбляет одно твое существование. Естественно, он намерен отомстить. Очень печально.

— Действительно, особенно если это ему удастся. Но каким образом мое существование нанесло ему обиду?

— Ты единственный чужепланетник, ставший Имя-носящим. Одно время считалось, что лишь пейанец способен овладеть искусством, которым овладел ты, и далеко не каждый пейанец был на это способен. Конечно, Грингрин сам прошел обучение и завершил его. Он должен был стать двадцать седьмым. Но он провалился ни последнем испытании.

— На последнем испытании? Я предполагал, что это почти чистая формальность.

— Нет. Возможно, это так тебе показалось, но на самом деле все не так. И вот, после полувека занятий с Делгреном из Дилпеи, он не был принят в наши ряды. Он был несколько этим обеспокоен. Он часто повторял, что последний принятый в Имя-носящие не был пейанцем. Потом он покинул Мегапею. При его знаниях он, конечно, быстро, очень быстро разбогател.

— Как давно это было?

— Несколько столетий тому назад. Кажется, шесть.

— И ты думаешь, что все это время он продолжал ненавидеть меня и планировать святую месть?

— Да. Спешить было некуда, а хорошая месть требует тщательной подготовки.

Всякий раз испытываешь странное чувство, когда пейанец говорит что-то в этом роде. Сверхцивилизованный народ, они тем не менее сделали месть и вендетту образом своей жизни. Несомненно, это одна из причин малочисленности пейанцев. Некоторые из них ведут даже книги вендетт — длинные, подробные списки людей или лиц, с которыми следует свести счеты, чтобы не позабыть кого-нибудь, кого они намерены наказать. Сюда же включаются отчеты о ходе каждой операции по отмщению. Месть ничего не стоит для пейанца, если только это не сложная, тщательно подготовленная и приведенная в действие схема, которая приводит к точно рассчитанному результату через много лет после того, как была нанесена сама обида. Мне объяснили, что все удовольствие заключается именно в планировании и предвкушении результата. Смерть жертвы собственно, а также безумие, унижение или обезображивание, являющееся результатом акции, считаются вторичными эффектами. Марлинг однажды признался мне, что вел одновременно три подготовки к мести, в общей сложности покрывавших тысячелетия. Это и в самом деле образ жизни. Это предмет, занятие которым дает массу положительных эмоций, когда все остальные дела идут отвратительно. Удовлетворение приносит само наблюдение за тем, как развитие акции переходит из одной фазы в другую, как один маленький триумф за другим ведет к окончательной развязке. И в тот момент, когда со старанием вырезанная и отполированная дубина опускается на голову жертвы, автору надлежит получить громадное эстетическое наслаждение, как утверждают некоторые, он может пережить и мистическое озарение. Детей знакомят с этой системой с самого раннего детства, чтобы они успели изучить ее как следует, — это необходимо для достижения ими преклонного возраста. Мне пришлось изучать ее наспех, и до сих пор я хромал по некоторым наиболее тонким вопросам.

— Какие будут предложения? — спросил я.

— Все очень просто — один из вас должен будет умереть. Этим разрешится ваше противостояние и все противоречия. Если погибнет он, тебе не надо торопиться. Если погибнешь ты, мои наследники отомстят за тебя.

— Спасибо, Дра.

— Не за что.

— А какое к Грингрину отношение имеет Белион?

— Он с ним.

— Каким образом?

— Эти двое сумели каким-то образом договориться.

— И…?

— Больше я ничего не знаю.

Помолчав, он добавил:

— Давай посмотрим, как поднимается вода.

— Посмотрим, Дра.

Я повернулся и смотрел, пока он не заговорил снова, примерно полчаса спустя.

— Вот и все.

— Все?

— Да.

Небо темнело, и больше уже не было парусов. Я слышал море, чувствовал его запах, вдали блестел звездными искрами его громадный черный бок. Я знал, что скоро вскрикнет невидимая птица, и она вскрикнула. Долго я сидел, не шевелясь, и в соответствующем отделе моего сознания я видел и перебирал многие вещи, которые были оставлены мною так давно, что я их почти забыл, и другие вещи, которые я никогда полностью не понимал. Большое Дерево рухнуло, Долина Теней исчезла, а Остров Мертвых оказался лишь обломком скалы, который бросили посреди Залива, и он быстро шел ко дну. Без всплеска. Я был один, я был совершенно один. Я знал, какие слова сейчас я услышу, и затем, немного позже, я их услышал:

— Пойдем со мной этой ночью, — промолвил он.

— Дра…

Молчание.

— Именно сегодня ночью? — спросил я.