...Встретимся в октябре... (СИ) - Моран Маша

— Это похождения вашей любимой Киры. Проституция, хранение и распространение наркотиков, ну и много чего еще. Это чтобы вы не думали, что порошок ей кто-то подкинул. И да, это я посодействовал ее аресту. – Сжав мой локоть, он практически потащил меня за собой, бросив родителям: – В гости не ждем.

***

Нина Павловна буравила меня мрачным и тяжелым взглядом.

Я улыбнулась, протягивая ей небольшую коробку, обернутую подарочной бумагой:

— Ну же, Нина Павловна, откройте. Это подарок. В честь примирения. По крайней мере, с моей стороны.

Нина Павловна скривилась, но коробку все-таки взяла и даже, не хотя, начала открывать. Когда она сняла крышку и заглянула внутрь, моментально побледнела.

Я улыбнулась и вытащила обычную бутылку из-под вина, наполненную всякой всячиной.

— Вы же знаете, что это такое, Нина Павловна?

Она бросила на меня взгляд, полный ненависти, а я улыбнулась еще шире:

— Совсем случайно нашла ее в одном из кухонных ящиков. Была так глубоко запрятана, что с трудом достала. Но я упорная – вы же знаете. – Тут моя улыбка стала совсем садисткой. – Сказала, что Дима будет моим, и он стал. – Я продемонстрировала ей кольцо на пальце.

— Ну ты и дрянь…

Я снова улыбнулась:

— Не советую меня оскорблять. Вы же видите, что Дима наблюдает за нами. – Я обернулась и помахала ему.

Они с Геннадием Петровичем сидели за дальним столиком. Я попросила заказать еще один, чтобы отсесть и обсудить с Ниной Павловной наши «женские дела».

Геннадий Петрович радостно улыбнулся, а Дима бросил на мать пристальный угрожающий взгляд.

— Оказывается, Дима умеет читать по губам. Вы знали?

Судя по вытянувшемуся лицу Нины Павловны, не знала.

— Не переживайте вы так. Я сама недавно узнала. Поэтому села так, чтобы ему было видно все, что вы говорите.

Нина Павловна скрипнула зубами, но все-таки растянула их в улыбке:

— Чего ты добиваешься, Настенька?

— Я же сказала: перемирия. Одна моя хорошая знакомая, разбирающаяся в этом, сказала, что ваша попытка колдовать очень топорная. И больше повредила Диме, чем помогла. Вместо нужной вам невестки притянула травмы и несчастья.

На щеках Нины Павловны заиграли желваки.

— Я уговорила Диму встретиться и посидеть всем вместе. Убедила его дать вам шанс. И я же могу его убедить в том, что общение с вами… огорчает меня. Но я хочу, чтобы Дима был счастлив. У него есть любящая и любимая жена. Есть любящий и любимый отец. И есть… любимая мать. – Я коснулась пальцем пробки, закупорившей бутылку. – Прими́те меня и поддержите. Если вы хотите видеть сына счастливым. А если не хотите видеть, то я и не дам вам с ним видеться.

— Какая же ты расчетливая и продуманная стерва… Узнаю себя в молодости. Я играла в театре. Наверное, Дима тебе говорил…

Я кивнула, стараясь понять, к чему она клонит:

— Говорил.

— Я растила его одна. И до того как встретила Гену, прошла нелегкий путь. Так вот Дима всегда был и всегда будет самым важным человеком в моей жизни. Единственным, ради кого я готова убить и пойти войной на весь мир. И если уж он решил, что ему нужна ты… то пусть так и будет. Но если я увижу, что ты делаешь его несчастным…

Я в который уже раз улыбнулась:

— Не увидите. Мы планируем ограничить контакты с родителями с обеих сторон.

***

— Чай – для тебя и кофе – для меня.

Дима подошел с двумя алюминиевыми кружками, которые мы покупали вместе. Он стоял напротив меня, чего-то ожидая, а я все никак не могла понять чего.

— И долго ты будешь сидеть? – Он выгнул брови.

Я развела руками:

— Ты хочешь сидеть здесь в одиночестве? Тут полно места для двоих.

Я сидела на старом стволе поваленного дерева у горячего костра. Мы выбрались сюда, чтобы отдохнуть и отметить год с момента нашей первой встречи. Рядом шумела река, и Дима обещал, что научит меня ловить рыбу. Но все, что мы пока делали – бесконечно занимались любовью в машине, а потом сидели у костра.

— Места тут полно, но как-то ты пообещала мне, что всегда будешь сидеть у меня на коленях.

Даже сейчас я покраснела. Не смогла спрятать глупую счастливую улыбку и встала так быстро, что закружилась голова.

— Как же тебе идет.

Его глаза загорелись. На мне была надета его куртка, потому что моя вся оказалась в грязи и влажном мху из-за того, что мы занимались любовью у дерева.

Дима опустился на поваленный ствол, и я тут же заняла место на его коленях. Ягодицами сразу почувствовала его возбуждение. Внутри все вспыхнуло, но я заставила себя не двигаться и сидеть неподвижно.

Дима отдал мне кружку с чаем и притянул к себе, обнимая за талию.

Каждый раз, чувствуя его объятия, сердце замирало, а потом срывалось в бешеный бег.

Прижавшись щекой к моей щеке, Дима тихо приговорил:

— Год назад, в этот день, мы познакомились.

Я кивнула, а Дима прошептал:

— В больнице ты пообещала, что мы будем делать сэлфи, чтобы сохранить каждый наш момент.

Я улыбнулась:

— Почти так мы и делаем…

Дима вытащил телефон и вытянул руку. Наши лица появились на экране. Я тут же принялась позировать, не замечая, что Дима занят чем-то совсем другим.

Даже не сразу поняла, что в кадре появилось что-то еще.

— Куклы! Которых я сшила! Я думала, они потерялись.

Дима улыбнулся, усаживая мне на колени маленьких тряпичных кукол, которых я пошила, пока ждала его.

— Я решил кое-что изменить…

Шеи двух куколок были несколько раз обмотаны длинной цепочкой, на которой дрожали подвески в виде звезд. Их украшала россыпь сияющий камушков.

— Звезды были на твоей рубашке, в которой я принес тебя домой.

Он размотал цепочку и обвил ее вокруг моей шеи.

— Это не только подарок, но и способ привязать тебя к себе. – Дима поцеловал меня в основание шеи: – Мы сшиты и связаны – не разъединить.

Я с благоговением коснулась красоты, мерцающей на шее.

— У меня тоже есть для тебя подарок. Правда, не такой красивый и дорогой…

— Ты же знаешь, что…

Дима прервал себя на полуслове, когда увидел, как я достала из кармана белый прямоугольничек.

Его голос охрип и сел на несколько тонов, когда Дима спросил:

— Что это? – Он шумно сглотнул и протянул пальцы к моей руке.

— Тест на беременность. Положительный. Самый первый. Я сделала еще пять. А потом сходила к врачу. В общем, он верный.

Дима позади меня застыл. Буквально окаменел.

Меня тут же бросило в жар.

Я развернулась к Диме и внимательно посмотрела в его карие глаза. В них сияли золотые искры и… почему-то блестели слезы.

С трудом вдыхая холодной воздух, я спросила:

— Ты… доволен?

Дима не ответил. Он притянул меня к себе и впился в губы голодным жадным поцелуем, словно до этого мы и не прикасались друг к другу.

Согревая меня горячим дыханием, он прошептал:

— Спасибо тебе…

Я сглотнула, чувствуя себя пьяной после его поцелуя.

— За что?

— За то, что нашла меня. В том октябре.

Конец!