A.D. 999 - Жадриен Белл

— Тогда следуйте за мной, ваше величество. Получая щедрые пожертвования от паломников, мы надеемся построить достойную усыпальницу, а пока благословенный Эдуард покоится в часовне. Идемте.

Эльфтрит почувствовала, как сильно заколотилось сердце. Конечно, это лишь следствие усталости, ничего больше. Подняв голову, она последовала за аббатисой. Проходя мимо кладбища, королева заметила занесенные снегом кучки камней и горки земли, несомненно, свидетельствовавшие о приготовлении к сооружению упомянутой усыпальницы. При виде этих трогательных жалких знаков людского почтения Эльфтрит облегченно вздохнула. Эдуард не был святым при жизни, и вся эта суета показалась ей глупой и наивной, а вовсе не грозной и опасной.

Они миновали жилье аббатисы и вышли к северной границе владений, где и стояла церковь. Мозаичные окна по обе стороны от большой деревянной двери изображали ангелов, Христа и апостолов. Аббатиса открыла дверь и отступила, позволяя королеве войти первой. Оказавшись внутри, Эльфтрит повернулась, преграждая своей спутнице вход в неф.

— Уверена, что вы понимаете мое желание побыть одной, — сказала она. — В конце концов, он был моим бедным пасынком… — Ее голос дрогнул, в глазах блеснули притворные слезы.

Лицо аббатисы выразило сомнение, но она лишь пожала плечами:

— Как прикажете, ваше величество. Я пришлю сестру Вульфгифу, она подождет вас и проводит назад.

Эльфтрит сдержанно улыбнулась и закрыла дверь перед лицом аббатисы. Вздохнув, она покачала головой и осмотрелась. Окон было много, а потому внутри вполне хватало света даже в этот пасмурный день. К вечеру сестры зажгут свечи на алтаре и масло в лампадах. Милая церковь, решила Эльфтрит, если, конечно, кому-то это интересно.

Спеша покончить со своим делом и побыстрее удалиться, королева быстро прошла по нефу, слегка морщась от боли. Она не остановилась ни у алтаря, ни у хоров, где сидели во время молитвы сестры, но замерла возле молельни, о которой упомянула аббатиса.

Вот оно. Небольшой альков, в нем что-то наподобие стола, а на столе деревянный гроб, покрытый красивым, с вышивкой, покрывалом. В полоске света, струящегося из одного-единственного окна, кружатся золотистые пылинки.

И никакого намека на запах тлена.

Глядя на гроб, Эльфтрит не чувствовала ничего, кроме раздражения.

— Ты досаждал мне при жизни, — громко сказала она, и пустое помещение отозвалось слабым эхом, — досаждаешь и после смерти.

— Вы даже не представляете, как я вам досаждаю, дорогая мачеха, — прозвучал у нее за спиной странный гулкий голос.

Эльфтрит ощутила, как ей сдавило грудь. Она ахнула, подалась назад и едва не упала, потеряв равновесие. И почти сразу же на смену страху пришли злость и смущение. Голос принадлежал молодому человеку. Наверное, кто-то из послушников решил разыграть ее.

— Безмозглый идиот, — прохрипела она, ничуть не заботясь о том, чтобы проявлять сдержанность в святом месте. — Выходи из укрытия, и я накажу тебя должным образом. Узнаешь, как пугать королеву.

— Розги не помогут, госпожа, потому что вы не сможете прикоснуться ко мне, — сказал тот же голос. — Хотел бы я дотронуться до вас. Жаль, что нельзя взять нож, воткнуть его в ваше черное сердце и поворачивать, пока вы не умрете. Как умер я от руки вашего слуги.

У нее перехватило дыхание. Трюк. Это какой-то хитрый трюк. Какая-то девчонка или мальчишка… ее пытаются напугать и бьют наугад. Все присутствовавшие при убийстве давно исчезли. Остались только она сама, Анджело и Этельред. И все же…

— Такие обвинения отдают изменой, — пробормотала королева. Боль в груди стала невыносимой и, несмотря на сопротивление, заставила ее опуститься на холодный каменный пол. — Я любила Эдуарда.

— Вы любили своего сына. — Голос стал громче. — И я не виню вас за эту любовь. Я тоже любил того умного мальчика, каким он был тогда, и я знаю, что он не причастен к моей смерти. Его руки чисты, а вот ваши… Посмотрите! Видите кровь?

Эльфтрит невольно посмотрела на свои ладони. Разумеется, они были чисты. И тогда она поняла, что выдала себя. Тот, кто вел с ней эту страшную игру, взял верх.

— Кровь исчезла, а я нет.

Она подняла голову и вскрикнула.

Прямо перед ней стоял призрак убитого Эдуарда. Он выглядел точь-в-точь, как в ту далекую мартовскую ночь, если не считать, что все краски жизни поблекли. Та же одежда. Волосы подстрижены так же. Лицо искажено гневом. Странно, но именно это выражение гнева придало ей смелости.

— Ты не был святым при жизни, мой мальчик, — бросила королева. — Твои вспышки злости. Твое упрямство…

— Вы правы, — холодно согласился призрак и наклонился. — Я не был святым тогда и не являюсь им сейчас. Теперь я, дорогая мачеха, ваша личная пытка. Ваша мука. Ваше наказание. Вы убили меня. Вы сделали меня призраком. И я не покину вас ни днем, ни ночью. Ваша могила недалеко отсюда. Отвести вас туда?

Он шагнул вперед и немыслимым образом прошел через нее. Жуткий холод пробрал Эльфтрит до костей, и ее сердце едва не остановилось. Холод послесмертья…

Когда тепло снова расплылось по телу, королева рухнула на пол и расплакалась.

До ее ушей донесся смех Эдуарда.

— Плачьте, мачеха, плачьте. Плачьте сколько хотите, это вам не поможет. Показать вам еще раз, что такое смерть?

— Нет! — пронзительно вскрикнула Эльфтрит. — Нет, Эдуард! Пощади меня! Умоляю…

— Пощадить? — воскликнул Эдуард. — А как же нож? Обман? Убийство?

Ей удалось подняться. Преследуемая призраком, издевающимся над ее мольбами, она устремилась по проходу с криком: «Пощади! Пощади!»

Распахнув дверь, королева выскочила из церкви, глотая свежий воздух, споткнулась о порог и упала на землю.

— Ваше величество! — Сестра Вульфгифу подбежала к распростертой королеве и опустилась рядом с ней на колени. — Что с вами, ваше величество? Вы заболели?

Эльфтрит подняла голову. Призрак исчез, но ее лицо еще горело, а по щекам текли слезы.

— Спаси меня! — прохрипела несчастная женщина, хватая монахиню за рукав, как утопающий хватается за соломинку. — Спаси меня!

— Ваше величество… — Сестра Вульфгифу оглянулась, явно потрясенная поведением королевы.

— Молись за меня, дитя. — Одного вида ясного лица молодой монахини оказалось достаточно, чтобы немного успокоиться. — Молись за мою бессмертную душу. Ты хорошая, добрая, Господь услышит тебя.

Дыхание все еще не восстановилось, но боль в груди уже начала слабеть. Монахиня помогла королеве подняться и заботливо обняла за плечи.

— Вы увидели останки благословенного Эдуарда, вот и не выдержали, — рассудительно сказала Вульфгифу. — Такое случается со многими. Пойдемте, я приготовлю вам поесть и напою чаем.