Фауст - Иоганн Гёте

Неожиданно темнеет, мгла редеет и уходит.

Но светлей ничуть не стало. Стены, стены перед нами,Нас ограда обступает. Это двор или могила?Все равно ужасно это! Сестры, сестры, мы в ловушке,Мы в плену, как никогда.

Внутренний двор замка, окруженный богатыми причудливыми строениями средневековья

Вертушки, дуры, истинные женщины,Игрушки мига, жертвы настроения!Ни в счастье, ни в несчастье не умеетеВы показать характер свой с достоинством.Ни в чем у вас нет лада и согласия,И только в крайней боли или радостиВсе как одна визжите вы и воете.Довольно, не трещите! Молча выждите,Что порешит высокая владычица.

Где ты, пророчица? Зовись, как вздумаешь,Хоть Пифониссой, но навстречу выгляниИз внутренности замка. Впрочем, если тыОтправилась уведомить хозяина,Чтоб мне прием устроил подобающий,Тогда спасибо, и безотлагательноПредставь меня герою достославному.Покоя жажду я, конца блужданию.

Царица, не ищи старухи взорами.В тумане, может быть, осталась, гадкая,Из недр которого, путем неведомым,Перенеслись сюда мы, ног не двигая,А может быть, она ушла действительноВнутрь переходов предварить владетеля,Чтобы тебя по-царски, с честью принялиВ волшебном этом замке, как бы выросшемИз многих крепостей соединившихся.Но посмотри: вверху, по окнам портикаВзад и вперед снуют толпой служители.Тебе прием заслуженный готовится.

От души отлегло. Посмотрите туда,Как учтивой толпой милых юношей рядСтройным шествием в лад сходят, вниз не спеша.По чьему повеленью пред нами предсталВозмужалых подростков пленительный рой?В чем их прелесть? В равненье, в осанке, в ходьбе,В их, венчающих лоб, белокурых кудряхИли в ямочках щек, что, как персик, в пуху,Так и манят, как персики, их укусить?Укусила б, но — страшно сказать: укушу, —Рот наполнится прахом могильным.[213]Эти красавцыПодходят сюда.Что они вносят?Трон и ковер,К трону подножьеИ балдахин.Полог шатровый,Как нимб облаков,Нашей царицыВенчает главу.Вот она всходитНа трона ступень.Мы полукругомЦепи сомкнем.Славен, славен, славен трикратноЭтот благословенный прием.

Все, что объявляет хор, постепенно исполняется. После того как длинным шествием по лестнице спускаются пажи и оруженосцы, на верху ее показывается Фауст в одежде средневекового рыцаря и медленно, с достоинством сходит вниз.

Да, если боги человеку этомуВысокий рост, осанку, обходительностьНе в ссуду дали, а на веки вечные,Он будет все увенчивать победою:Бои ль кровопролитные с мужчинами,Или с красавицами стычки мелкие.Ценила в прошлом многих я и видела,А этот лучше всех. Вот он почтительноПриблизился. Царица, обратись к нему.

Царица, вместо надлежащей встречиИ слов привета, выдаю тебеЗакованного в цепи человека.Свой долг нарушив, мой нарушил он.Стань перед госпожою на колениИ повинись пред нею, низкий раб.Царица, это сторож наш на башне.На редкость зоркий, он поставлен мнойОсматривать с дозорной этой вышкиВесь кругозор полей до той черты,Где сходятся вдали земля и небо,И доносить про все, что разглядит,Будь это стадо или вражье войско.Стада храним мы, а врагов мы бьем.Представь себе, что сделал он сегодня:Ты здесь, — он не доносит ничего,И по его вине мы упускаемОставшееся время, чтоб предстатьВ готовности перед высокой гостьей.Достоин смерти он, и он давноЛежал бы на земле в крови, казненный,Но вот он тут, и ты сама реши,Что делать с ним, казни его иль милуй.

Хотя бы ты царицей и судьейЛишь для того меня над ним поставил,Чтоб испытать меня, начну с того,Что составляет первый долг судейский,И обвиняемого допрошу.

Стать вели мне на колени,Жить и с жизнью распроститься,Я тебе без разделеньяВесь принадлежу, царица.

Как всегда, я ждал с востокаУтром солнце со стены,Но оно сегодня к срокуВстало с южной стороны.

Я не видел башни шпиля,Я не видел гор и нив,На единственном светилеЖадно взор остановив.

Зренье рыси мне досталось,Рыси, хищницы лесной,Но теперь перемешалосьВсе, как сон, передо мной.

Мост подъемный пред твердыней,Башня, крепостной курганПред лицом такой богиниРазом канули в туман.

В ослепленье, став у края,Не сводил с нее я глаз.Вот она стоит, живая,Так же ослепляя вас.

Рогом не дал я сигнала,Долг дозорного, презрев.Жалуй плахой, иль опалой,Иль смени на милость гнев.

Не вправе взыскивать я за провинность,Которой я виной. О горе мне!Меня преследует печальный жребийТак обольщать весь век сердца мужчин,Что больше ничего они не помнят.Обманом, силою, захватом в пленМеня герои, боги, полубогиИ демоны таскали за собойВ своих походах, битвах, отступленьях.Сперва я голову кружила всемВ одном своем лице, потом в двояком,В тройном и четверном. ОсвободиЗакованного. Бедный не повинен.Кто ослеплен богами, чист душой.

Царица-лучница, с тобою рядомЯ вижу пораженного стрелой!Охотница, стреляешь ты так метко.Что, чуть ты натянула тетиву,Я во мгновенье ока тоже ранен.Воображаю, сколько будет жертв,Когда ты воцаришься в нашем замкеИ в нем засвищут тучи этих стрел!Чем стану я? Ты мне мой двор взбунтуешь,Небезопасным станет камень стен,И я боюсь, тебе, победоносной,Все войско восхищенно присягнет.Что остается мне, как не отдатьТебе во власть себя и все владенья,Которые своими я считал.У ног твоих позволь мне всенародноПризнать тебя своею госпожой,Которой только стоило явиться,Чтоб покорить нас и занять престол.

Царица, я пришел назад.Ты бросишь человеку взгляд,И сразу же, ошеломясь,Он нищ, как голь, богат, как князь.

Чем был я? Чем успел я стать?Что делать мне, что предпринять?Хоть взгляд мой молнией бы жег,Он сломится о твой порог.

С востока накатил наш вал,И запад содрогнулся, пал.Народу двигалась тьма темВ степи, не мерянной никем.

Свалился первый, стал второй,И следующий занял строй,Единому заменой сто,И убыль тысячи — ничто.

На место с места, вплавь и вбродНеслось нашествие вперед,И где вчера я был главой,Сегодня буйствовал другой.

Хватали все, кто чем прельщен.Иные уводили жен,Иные угоняли скот,Коней же — все наперечет.

А я рукою знатокаБрал вещь, которая редка,И доли в общем грабежеНе требовал при дележе.

Я нападал на кладов следИ их вытаскивал на свет,И отпер не один баул,Во все карманы заглянул.

И золота не мог я счестьИ отдавал каменьям честь.Пусть у тебя на сердце тутИграет этот изумруд.

А этот жемчуг дорогойПовесь в ушко себе серьгой.Вот и рубин, но он поблекПеред твоим румянцем щек.

Все это раздобыл я самИ приношу к твоим ногам.Тут битв кровавых урожай,И ты его не отвергай.

Вот ящики и сундуки.По манию твоей руки, —И это ведь не похвальба, —Набью я ими погреба.

Едва на трон ты поднялась,Богатство, сила, ум, пленясь,Благоговейно пали ницПеред царицей из цариц.

Всей этой кучею добраЕще я дорожил вчера,Теперь, я вижу, — это прах,Я отдал все, я нищ и наг.

Я отдал все, я нищ, убог,Я всем, что было, пренебрег,Но улыбнись, и за уронСполна я буду награжден.

Скорей добычу эту унесиБез знаков похвалы и порицанья.Царице в замке все принадлежит,И часть дарить ей поздно и бесцельно.Нагромозди дары до потолков;Укрась в невиданных размерах залы.Пусть роскоши недышащая жизньВ покоях разместится без движенья.В предупреждение ее шаговСтели везде ковры перед царицей,Чтоб было в залах мягко ей ступатьИ чтобы блеск глаза ее встречали,Не ослепляющий одних богов.

Господин, такой пустякСделает слуга и так.Челядь в замке вся сполнаЭтой гостьей пленена,И военный гарнизонБез оружья покорен.Перед силой этих чарХолодеет солнца жар,Так красой ее давноВсе в ничто обращено!

(Уходит.)