Красный тряпочник (СИ) - Афонин Владислав

Судя по внешнему виду, полуночный путешественник уже прожил половину века. Это оказался крепкий, жилистый мужчина среднего роста с явной военной выправкой. Волосы на его голове не полностью уничтожила, но испортила плешь, плавно переходящая в лысину. Закалённые в рукопашных и огнестрельных боях руки привыкли ко многим видам оружия. Хоть человек и выглядел внимательным и исполнительным, всё положительное впечатление о нём развеивал самолюбивый аферистский огонёк в глазах, приправленный слегка нагловатой ухмылочкой. Внутри человека, обязанного в силу каких-либо обстоятельств быть честным и справедливым, постоянно жил авантюрист со знаком «минус».

Проплыло мимо крохотное неухоженное кладбище. Путник вышел к крайнему дому, выглядящему наиболее целым, позаглядывал в мутные занавешенные окна, в последний раз обернулся на лес и, скрипнув калиткой, очутился на участке. Мужчина запер дверцу на ржавый тяжёлый засов и осмотрелся. В тупике стояла мотоколяска СМЗ С-3ДЛ с облупленной красной краской и снятыми турбинами, выезд ей сразу перегораживал Москвич-408Л с разбитыми фарами и окнами, изнутри заклеенными газетами. Детские качели зловеще покачивались ветром, будто на них уселся маленький призрак. Из колодца доносился странный, трудно различимый гул. В лесу ухнула сова, луну временно перегородило облако, резко поднялся ветер, и человек поспешил внутрь дома, дверь которого оказалась также не заперта.

Половицы протяжно скрипели под весом вошедшего, мрак жилища разгонял прибор ночного видения на глазах. В деревянном здании чувствовалось ничуть не уютнее, нежели снаружи. Электричество давным-давно не работало, да и не от чего ему сталось подключаться: в ближайшем километре не присутствовало ни одной ЛЭП. Чашки и тарелки мирно стояли на столе, будто хозяева должны были вернуться с минуты на минуту. В красном уголке от лунного света золотились образа. Печку закрыли тяжёлой крышкой, словно оттуда мог выпрыгнуть на нежданного гостя злой домовой. Молчал телевизор «Рубин» с выпуклым экраном, хранил безмолвие и радиоприёмник «Океан». На миг человека охватил страх, что приборы вдруг включаться без питания, и по ним на полную громкость будут транслироваться ужасные вещи. Тем не менее мужчина быстро взял себя в руки, присел на одно колено и простучал некую кодовую комбинацию на косяке между кухней и комнатой.

Сначала вроде бы ничего не происходило. Затем печка, казавшаяся тяжеленной громадой, на невидимых колёсиках отъехала в сторону по изначально недоступным для чужих глаз рельсам. Человек, стараясь не задеть боком висящие на крючках плошки и половники, достал отличный боевой нож, зашёл за печь, поддел половицу и потянул на себя. Деревяшки скрывали люк, ведущий в глубокий погреб. Отсюда виднелись и ступени, пропадающие под прямым углом на повороте.

Путник воспользовался лестницей и закрыл за собой крышку. Как только он это сделал, послышался звук заезжающей назад печки. Приспособление укрыло собой люк, но мужчина определённо не боялся остаться погребённым заживо среди безлюдной чащи. Изображение в приборе ночного видения несколько раз вспыхнуло ярко-зелёным. Человек уверенно хмыкнул, убрал устройство на лоб и стал спускаться вниз, к несильному свету.

В погребе пахло сухой прохладной сыростью. На полках стояли банки с солёными помидорами, огурцами и грибами. На тонких лесках висели сушеные грибы, баранки и безглазая вобла. Рядом находились мясные и рыбные консервы домашнего изготовления. В полуторалитровых бутылках бултыхался мутный самогон. Где-то попискивали мышки. Добро пели сверчки. Лампочку на стене давно выкрутили. По сравнению с поверхностью, человек чувствовал себя здесь очень уютно и безопасно, несмотря на небольшую тесноту и маленькую высоту помещения.

Наслаждаясь ласковым огнём керосиновой лампы, гостя ожидал другой человек. Второй мужчина оказался чуть постарше первого, уже полностью лысый, с крючковатым носом и в очках. Он носил элегантную шляпу с бантиком и выглядел намного интеллигентнее своего визави. То был человек мысли, аналитического, системного и стратегического склада ума. Острые его уши всегда хорошо слушали, а тонкие аккуратные пальцы могли выводить не только научные доклады, но и лучшие сонаты на фортепиано. Истинный музыкант разума. Однако и его мозг с превосходно развитым неокортексом почему-то чаще дрейфовал в тёмные дебри сознания и избегал по-настоящему добрых и светлых дел. Это оказался раскрытый талант, эффективно поставивший себя на службу злу.

В поздний непроглядный час в абсолютно безлюдном, заброшенном месте вряд ли должны были осуществляться положительные задумки. Что привело этих двоих в тайное убежище посреди навеки умершей безымянной деревни? Что хотели обсудить, что удовлетворить, что спланировать на ближайшее и не очень время?

— Обожаю это место, — вместо приветствия сразу признался второй, едва завидев первого на границе света и тьмы. Он ничуть не испугался его появления, ибо пришёл первым и по обыкновению ожидал своего знакомого. — Никаких датчиков, камер, микрофонов — никакого электронного концлагеря! Здесь так тихо, так спокойно и в то же время так свежо, в отличие от большинства подвалов и погребов, в отличие от современных городов. Да, хозяин этого дома воистину постарался над устройством укрытия: здешняя вентиляция справляется превосходно. Уютно, спокойно и безопасно. Можно почувствовать себя партизаном Второй мировой, который прячется от войск неприятеля. Или древним былинным героем, который укрывается от ночной нечисти. Богатырём, сбежавшим с иглой Кащея. Или волхвом, спасающимся от оживших утопленников с проклятых болот…

— А я — терпеть не могу, — ещё не успев отдышаться со спешного пути, первый уселся на табуретку с так называемым «секретным» дном напротив собеседника. — Переться сюда чёрти сколько. И в ночи можно что-нибудь сломать, несмотря на ПНВ.

— Зато не шляются всякие любопытные товарищи: сюда не попасть, не зная тропы, — хитро оскалился второй. — Иначе схлопочешь лишних рентгенов.

Первый опустил голову, уставился исподлобья на собеседника, рефлекторно провёл подушками пальцев по залысине:

— Ну мы не языками трепать сюда пришли. Чего вызывал?

Второй закинул ногу на ногу, также рефлекторно поправил шляпу, опёрся внешней частью глазного отверстия на указательный палец, призадумавшись и на миг отведя взгляд в сторону. Затем взор его метнулся, как выпущенная из лука стрела, и пронизывающе уставился в глаза гостя.

— Ваш парень слишком глубоко копает… — с недобрым намёком начал мужчина в очках.

— Наш парень?! — эмоционально взорвался жилистый, чуть не вскочив со стула. — Нет уж, уважаемый, это был целиком ваш проект. Мы лишь приняли изготовленный для нас инструмент.

— Ладно, ладно, не кипятись, не то всю местную нежить на нас натравишь. Оставим формальности, — примирительно взмахнул рукой второй. — Наш план был превосходно продуманным, идеальным. При моделировании рисков мы полностью учли как анализаторов, так и Экспериментальный отдел. Наша… деятельность никогда не должна была попасть под взор не то что этих всевидящих ищеек, но и простой милиции. Всё порушил этот из неоткуда взявшийся ублюдок. Он впутывает всё новых и новых ненужных игроков, сам за ручку приводит силовиков к каждому звену. Откуда ему столько известно про план? Никто теоретически не мог проговориться, потому что одно звено практически ничего не знает про деятельность другого.

— Я никогда этого никому бы не сказал, тем более такому типу, как ты, — первый громко выдохнул воздух ноздрями, как бык. — Но сейчас я серьёзно боюсь. Как за себя, так и за план. Можно было ещё успокаивать себя, что всё пройдёт гладко, но до того, что случилось на ЗИЛе. Ведь эта сволочь привлекла внимание совершенно сторонних людей, ГРУ. Мы проводили военную разведку около пальца, так как её внимание всегда было приковано к внешнему миру. Сейчас они грозно повернулись лицом к происходящему внутри страны, поднимают свои источники, начинают серьёзно копать, под микроскопом разглядывают каждую тень, каждую клоаку.