Отряд-5 - Алексей Евтушенко

Становище традиционно располагалось вдоль реки, на свободном от леса участке, и Свем свободно шёл между шатрами из ойвовых шкур, безошибочно направляясь к самому высокому и большому – вождя. Подошёл, остановился в десяти шагах от соплеменников, небрежно поправил на груди «адову Хильду», как называли её люди, улыбнулся.

– Доброго всем света, охоты, воды и огня! – поздоровался по обычаю. – Я Свем Одиночка. Или не узнаёте?

Мужчины молчали. Смотрели настороженно, исподлобья.

Свем разозлился. Это было его племя. Отец с матерью давно, когда Свем был маленьким, ушли в заоблачный край, но среди этих людей он рос, мужал, сидел с ними у одного костра, делил еду и воду и, в конце концов, стал полноправным членом племени, одним из лучших охотников. Да, у него был не самый общительный храктер, трепать зря языком он не любил, и не зря, наверное, его прозвали Одиночкой, но Свем знал здесь каждого, и все знали его.

– Языки проглотили?! – гаркнул он во весь голос. – Я – живой! Можете пощупать, кто не верит, не укушу. Где Глема, моя жена? Где вождь? На охоте?

– Свем!! – отчаянный женский крик долетел до его ушей.

Свем обернулся через плечо.

Не разбирая дороги, к нему бежала, нет – летела! – его жена Глема. Он невольно залюбовался, как мелькают её загорелые бёдра и круглые колени, как ходит вверх-вниз в разрезе распахнутой настежь меховой безрукавки крепкая упругая грудь.

– Му-уж!!

Кинулась на шею, прижалась всем жарким дрожащим телом.

– Ты вернулся! Я знала!!! Зна… ла…

Всхлипнула, заплакала.

А он и не знал, что так соскучился…

– Да, вернулся… – погладил жену по длинным, тёмным, шелковистым волосам, вдохнул знакомый пьянящий запах молодого тела. – Всё хорошо, Глема. Всё теперь хорошо. Не плачь.

Чуть отстранил жену от себя, но она не хотела уходить, прижалась, обняла его левую руку обеими руками.

– А вы не верили!! – крикнула в мужские лица, выражение которых уже начало меняться. – Смеялись надо мной! Мой муж Свем – самый сильный и храбрый охотник! Он вернулся, и теперь вы не имееете права отдать меня другому!

– Свем, это точно ты? – осторожно спросил Урам Полторы Ноги. Четыре года назад в битве с соседним племенем калайдов за охотничьи и рыбные угодья ему топором перебили правую голень. Рана загноилась, и костоправ племени по прозвищу Рубило оттяпал Ураму ногу выше колена, дав предварительно напиться особой настойки из забродивших древесных грибов и сунув в зубы крепкую палку. Никто не верил, что Урам выживет и приспособится к безножной жизни – бесполезных калек племя не имело обыкновения кормить, а трое детишек бедолаги – двое сыновей и дочь – были ещё маленькими, им самим нужна была еда и уход. Но Урам не пропал. Выстрогал себе деревяшку, приспособил вместо ноги с помощью хитрых ремней и научился на ней ковылять. А потом как-то незаметно для всех стал лучшим во всём племени кухаром. Поначалу над ним смеялись – готовить пищу считалось чисто женским делом. Но потом, когда он пару раз накормил всё племя на праздник Длинного Солнца и Первой Охоты, смеяться перестали. А стали, наоборот, отстёгивать Ураму и его семье положенную долю добычи – лишь бы продолжал кухарить и юных женщин этому делу учить.

– Я, Урам, – ответил Свем. – Помнишь, как мы пацанами гнездо шершней разорили, а потом от них в речку ныряли, под водой прятались, дышали через камышинки?

– Помню!! – заорал кухар и, засунув за пояс здоровенный кухарский нож, коим, видимо, собирался отбиваться от восставшего из могилы мертвяка, полез обниматься.

Тут уж и с остальных словно слетело наваждение. Обниматься не обнимались, но обступили Свема плотно, и всякий норовил хотя бы дотронуться до чудной гладкой, меняющей расцветку, одежды охотника, удивительного закрытого мешка с лямками у него за спиной и вовсе непонятного длинного предмета, висевшего на ремне через плечо. Посыпались вопросы.

– Где ты был, Свем?

– Чья это на тебе шкура? Что-то не видывал я таких зверей…

– А это что?

– Что в мешке? Покажи!

Свем сначала пытался отвечать, но быстро понял, что так дело не пойдёт.

– Слушайте меня! – поднял он голос. – У меня для всех важные новости! Дождёмся, когда вечером охотники и вождь вернутся, соберётся всё племя и зажжём Общий Костёр. Тогда я всё расскажу, и каждый сможет спросить меня, о чём хочет. А сейчас мы с женой уходим к себе в шатёр. Я по ней соскучился. И она по мне тоже. Кто зря побеспокоит, сильно обижусь. Вы меня знаете.

Весть о том, что Свем Одиночка, считавшийся пропавшим где-то на подступах к Хрустальной Горе, а, возможно, и утащенный демонами в её зловещие глубины, вернулся, стала главной вестью дня. Но ещё до того, как зажгли Общий Костёр и у него собралось племя, к шатру Свема Одиночки и Глемы вразвалку подошёл Рафт Большой – охотник, к которому должна была перейти жена Свема, не вернись он вовремя.

Свем сидел, точнее, полулежал снаружи и доедал ложкой из миски вкусную похлёбку, которую только что под его бдительными руководством приготовила Глема из рюкзачных запасов. Сама Глема, не выдержав, убежала хвастаться небывалыми подарками мужа – ручным зеркалом, красивейшим ожерельем из чудных, прозрачных, будто сияющих собственным светом камней, лёгкого, прочного и удобного гребня для волос и другими.

– Вернулся, значит, – пробурчал Рафт, остановившись в шаге от Свема и заложив могучие, сплошь заросшие густыми чёрными волосами руки за пояс.

– Здравствуй, Рафт, – спокойно произнёс Свем. – Присаживайся. Есть хочешь?

– Сыт. Глема должна была перейти ко мне. Уже завтра.

– И что? – Свем демонстративно медленно облизал ложку, положил в миску, отставил. Открутил крышку фляги, напился.

– Зачем ты вернулся? – Рафт явно собирался довести разговор до конца. – Мужчины, которым нужны их жёны, не бросают их так надолго.

– Откуда тебе знать, что делают и чего не делают мужчины, Рафт? – Свем потянулся и быстрым, едва уловимым движением поднялся на ноги. – Ведь ты к ним не относишься. Хотя с виду вроде и похож.

Свему уже надоел этот дурак. История была стара, как мир. Они с Рафтом никогда не соперничали напрямую, у гиганта-охотника была своя жена. Но, как Свем уже знал от Глемы, она утонула, неосторожно купаясь в реке, и Глеме суждено было стать женой Рафта, если бы не вернулся Свем. Но он вернулся.

Рафт зарычал, его рука метнулась к ножу на поясе. Нож был не каменный – железный, большая редкость и ценность у каладов, но Свем не захотел смотреть, как он будет выглядеть в руке его соперника. И даже не стал думать о том, что Рафт настолько рассвирепел и потерял голову, что серьёзно нарушил закон племени, собираясь напасть на него с оружием.

Долгие тренировки в Пирамиде не прошли даром.

Молниеносно, без замаха, Свем нанёс Рафту два точно рассчитанных удара – в горло и солнечное сплетение и отступил на шаг, наблюдая за результатом. Результат был предсказуем. Гигант-охотник (Большой был выше Свема почти на голову) как-то смешно хрюкнул и бревном повалился на землю.

Несколько стоящих в сторонке и видевших всю сцену мальчишек (они давно наблюдали за Свемом, но подойти ближе не решались) развернулись и помчались разносить весть о победе по становищу. Свем Одиночка мог теперь не волноваться, что его не станут слушать.

И его выслушали.

Свем знал, что не умеет говорить красно и долго, поэтому подготовился к речи заранее – так, как научил его человек по имени Влад Борисов. И другие.

Он не стал ходить вокруг да около, а сразу взял ойова за рога. Как мог доходчиво и коротко, Свем рассказал, что древние легенды не лгут. Рвиа-Сут – дейтвительно шар, который вращается вокруг звезды. И таких шаров-миров в бесконечном небе очень и очень много. На каких-то живут существа, похожие на каладов. На каких-то – нет. Но самое главное – когда-то калады действительно были равны богам и умели летать к звёздам.

– Я встретил потомков древних каладов, пока путешествовал по мирам в Хрустальной Горе, – рассказывал Свем Одиночка. Он уже слегка охрип с непривычки и дважды прикладывался к фляге с тёплым травяным чаем, чтобы смягчить горло. – Они – одной с нами крови, могу в этом поклясться, и похожи на нас, как братья. Многие их слова напоминают наши, а себя они когда-то называли галадами. Теперь же – каравос Раво. Что означает «скитальцы Бога». Так вот, очень скоро они собираются вернуться на Рвиа-Сут и жить здесь в мире вместе с нами. И, поверьте, мы с этим ничего не можем поделать. Это нужно принять, как неизбежную судьбу, и приготовиться. Я всё сказал.

Сразу же на Свема со всех сторон посыпались ожидаемые и не слишком вопросы и мнения:

– Сколько их?

– Когда они вернутся?

– И как?

– Откуда ты всё это знаешь, они сами тебе сказали?

– Ты сказал – жить в мире. Они не отнимут наши земли?

– Вся земля наша! Пусть сначала их вождь пришлёт нам богатые дары, а потом разговаривать будем!