Против Сталина и Гитлера. Генерал Власов и Русское Освободительное Движение - Вильфрид Штрик-Штрикфельдт

Итак, почему бы не создать и русские части?

СС уже перенял от вермахта несколько русских частей. В то время как Гиммлер еще говорил об «унтерменше Власове», его офицеры занимались формированием «восточных» частей, которым, впрочем, как и ранее в армии, не ставилось никаких политических целей в их борьбе. На вопрос русских «за что мы боремся?» и со стороны СС ответа не было. Но некоторых руководителей СС этот вопрос уже занимал. Я упоминал о визитах старших офицеров СС к Власову. Они – подобно неутомимому д-ру Р. – стремились к отмене анти-славянской политики и подготавливали, таким образом, почву для сотрудничества с Власовым.

Весной 1944 года Гроте свел меня с молодым издателем журнала СС «Черный корпус», Гюнтером д’Алькэном. Это был человек быстро всё понимавший. Я думал: вот бы из этого Савла сделать Павла! В разговоре с д’Алькэном участвовали также Жиленков, Зыков и Деллингсхаузен. д’Алькэну удалось добиться согласия Гиммлера на участие нескольких власовских офицеров в пропагандной акции СС на восточном фронте с целью привлечения перебежчиков. Штандартенфюрер д’Алькэн руководил пропагандой СС. Жиленков и Зыков дали необходимые разъяснения о задачах Русского Освободительного Движения, Деллингсхаузен и я комментировали их с практической точки зрения. Непременным условием участия русских было, что это будет акция Русского Освободительного Движения, а не войск СС. Войска СС должны предоставить русским только технические возможности. Никакого наемничества! Никакого обмана при этой, может быть, последней, попытке!

д’Алькэн сразу понял суть наших условий. Он заверил, что это не будет локальная операция на узком отрезке фронта, что она должна лишь оказать пробивное действие и повлиять на изменение курса на всем восточном фронте.

Его слова казались нам заслуживающими доверия. Началась подготовка этой акции.

Но еще до начала этой акции, получившей название «Скорпион», Русское Освободительное Движение постиг новый тяжелый удар. Я находился в Германсштадте, когда Сергей Фрёлих и пастор Шаберт передали мне из Дабендорфа известие о похищении М. А. Зыкова. Зыков, вместе со своим адъютантом Ножиным, были взяты несколькими людьми в штатском в маленьком местечке Рюдерсдорф под Берлином, где они обычно бывали по воскресеньям. Их вызвали в гостиницу на опушке леса, под предлогом телефонного разговора. Оба бесследно исчезли. Показания свидетелей были путанны и противоречивы. Так как оба имели при себе оружие, трудно было представить себе насильственный захват без сопротивления. Несмотря на расследование, предпринятое Деллингсхаузеном и д’Алькэном, об их местопребывании выяснить ничего не удалось.

Чьей работой было похищение Зыкова? Гестапо? Или, может быть, противники д’Алькэна из другой гиммлеровской организации были замешаны в этом грязном деле?

Потеря Зыкова была тяжелым ударом для Власова. И позднее, при составлении «Пражского манифеста», ему не хватало этого умного и независимого советника. Зыкова не все любили. Как начальник, он бывал суровым, даже грубым. Но он был по природе упорным борцом и наибольшим «западником» в небольшом руководящем кругу Освободительного Движения. Мы прошли вместе тяжелое время, и он всегда был надежным, хорошим товарищем.

Этот таинственный удар одного из двух больших врагов Освободительного Движения меня лично потряс, и я снова резко ощутил свое бессилие.

Акция «Скорпион» была проведена на одном отрезке южного фронта.

Как Жиленков, так и д’Алькэн вскоре сообщили мне об исключительном успехе предприятия. Число перебежчиков из Красной армии на участке, где действовали люди Власова, сильно возросло (по данным д’Алькэна, примерно, в десять раз). д’Алькэн намеревался лишь доказать своему шефу Гиммлеру, что боевая сила Красной армии, несмотря на немецкое отступление и трудное положение на фронте, может быть еще расшатана, но лишь обнародованием политических целей Русского Освободительного Движения. Начальный успех акции «Скорпион» принес это доказательство.

Жиленков сообщил мне, что д’Алькэн предложил ему перенять от Власова руководство Русским Освободительным Движением.

Это не было интригой д’Алькэна. Он знал, что Власов для Гиммлера – как красная тряпка для быка, а выходкой в Бад-Шахене («подмастерье мясника») Гиммлер так утвердился в своем мнении, что ему просто трудно изменить свою позицию. Для д’Алькэна же дело шло, прежде всего, о достижении быстрого успеха в большом масштабе. Он думал заменой «фигуры» Власова в кратчайший срок получить согласие Гиммлера. Жиленков отклонил это предложение. Значит, всё же оставался Власов.

Я не знаю, как д’Алькэн, в конце концов, добился своего у Гиммлера. Во всяком случае, он был не только умен, – он не боялся ответственности и обладал большим гражданским мужеством, отстаивая свои убеждения. Добиваясь этой перемены отношения к Власову, он шел на большой личный риск.

Может быть, Гелен в свое время имел бы успех со своей акцией «Просвет», если бы у него был прямой доступ к Гитлеру. Цейтцлер понимал положение, но, будучи в первую очередь и главным образом солдатом, он всегда склонялся перед волей своего начальства. Кейтелю же не хватало как понимания, так и моральной силы.

Как я уже говорил ранее, я не знаю, что происходило в кругах СС. Однако ясно, что к тому времени часть руководящих эсэсовцев начала понимать критическое положение, угрожавшее самому существованию Третьего рейха. Меня бомбардировали телефонными звонками и просьбами об информативных встречах с разных сторон, включая промышленников и министерство Шпеера. Мне говорили: «Это очень важно и спешно. Дело идет о том, чтобы получить информацию о «Власовском движении» из первых рук. Власову, может быть, удастся помочь. И нам тоже!» Но о целях или намерениях моих собеседников ничего заранее не говорилось. Порою лишь при встрече я узнавал имена моих собеседников и лишь после нее мог составить себе представление об их служебном положении или функциях. Я вспоминаю отдельные имена: Керль, Плейгер, Олендорф, Шелленберг, Вехтео, Циммерман, Арльт. Что было у них на уме, оставалось неизвестным. Говорились общие слова и любезности и высказывались мнения, что известное сотрудничество с Власовым могло бы быть взаимно выгодно. Естественно, я пользовался случаем подробно информировать собеседников о позиции и целях Власова. Д-р Арльт, начальник штаба Главного управления добровольческих частей СС, был наиболее открытым и, в личном плане, даже приятным собеседником. Он открыл мне кое-что о новых намерениях СС, а именно: национальные силы и воинские части народов России в будущем должны привлекаться к сотрудничеству с СС. Это относится и к великороссам, хотя они не должны играть руководящей роли, а быть на равных началах с украинцами, кавказцами, тюркскими народами, латышами, эстонцами и другими национальностями.