Полное собрание сочинений. Том 24. Сентябрь 1913 — март 1914 - Владимир Ленин (Ульянов)

Бесспорным остается факт, что Каутский договорился в Бюро до того, будто русская партия исчезла.

Как мог он договориться до этой чудовищной вещи? Чтобы понять это, русские рабочие должны знать, кто осведомляет немецкую с.-д. печать о русских делах? Когда пишут немцы, они обыкновенно обходят вопрос о разногласиях. Когда пишут русские в немецких с.-д. изданиях, то мы видим либо союз всех заграничных группок с ликвидаторами для самой непристойной брани против «ленинцев» (так было в «Vorwärts» весной 1912 г.), либо писания тышкинца, троцкиста или другого человека заграничного кружка, затемняющего вопрос умышленно. Годами ни одного документа, собрания резолюций, анализа идей, ни единой попытки собрать фактические данные!

Пожалеем немецких вождей, что они (умея собирать и изучать данные, когда они заняты теорией) не стыдятся выслушивать и повторять сказки ликвидаторских осведомителей.

В жизни применяться будет резолюция Бюро, а речь Каутского останется печальным курьезом.

«Пролетарская Правда» № 6, 13 декабря 1913 г.

Печатается по тексту газеты «Пролетарская Правда»

Стачки в России{88}

Статистика стачек правильно поставлена в большинстве государств Западной Европы сравнительно недавно, 10–20 лет тому назад. В России существуют данные о стачках только с 1895 года. Главным недостатком нашей официальной статистики, кроме преуменьшения сведений о числе бастующих, является то, что она охватывает только рабочих в заведениях, подчиненных фабричной инспекции. Рабочие железнодорожные, горные, трамвайщики, рабочие в подакцизных, горных и т. д. предприятиях, строительные, сельские не входят в статистику.

Вот общие данные за все время существования стачечной статистики в России:

Насколько преуменьшены цифры, видно, например, из того, что очень осторожный писатель г. Прокопович приводит за 1912 год иную цифру: 683 тысячи бастовавших, а «по другому подсчету – 1248 тысяч в фабрично-заводских предприятиях и сверх того 215 тысяч в предприятиях, не подчиненных фабричной инспекции», т. е. в сумме 1463 тысячи, почти 11/2 миллиона.

Число экономических стачек (с 1905 года) определяется так:

Таким образом история стачек в России явственно делится на 4 периода (не говоря о 80-х годах, когда разразились знаменитые морозовские стачки, отмеченные даже реакционным публицистом Катковым как появление «рабочего вопроса» в России{89}):

В общем, за все 18 лет, среднее число стачечников в год у нас – 345,4 тыс. В Германии среднее за 14 лет (1899–1912) – 229,5 тысяч, в Англии среднее за 20 лет (1893–1912) – 344,2 тысячи. Чтобы показать наглядно связь стачек в России с политической историей, приводим данные за 1905–1907 гг. по четвертям года:

Участие в стачках рабочих разных районов России видно из следующих данных:

Отсюда видна сравнительная отсталость Москвы, а еще более Юга, при выдающемся первенстве Петербурга и его района (Рига в том числе), а также Польши.

По главным отраслям промышленности распределение стачечников таково:

Отсюда видна передовая роль металлистов и отсталость текстильщиков, а еще более остальных рабочих.

По причинам стачки группируются так (за 14 лет, 1895–1908): политические – 59,9 % стачечников; из-за заработной платы – 24,3 %; из-за рабочего дня – 10,9 %; из-за условий труда – 4,8 %.

По успешности стачек получаем следующее разделение (если стачечников, кончивших стачку компромиссом, разделить поровну между победителями и побежденными):

Данные за 1911–1912 гг. неполны и не вполне сравнимы с предыдущими.

В заключение приведем краткие данные о распределении стачек по заведениям различной величины и по месту нахождения заведений:

Преобладание крупных заведений в забастовочном движении и сравнительная отсталость деревенских фабрик ясно видны из этих цифр.

Написано в 1913 г.

Напечатано 14 (27) декабря 1913 г. в календаре «Спутник Рабочего на 1914 год», изданном в С.-Петербурге издательством «Прибой». Подпись: В. И.

Печатается по тексту календаря

Национальный состав учащихся в русской школе

Чтобы иметь более точное представление о плане «культурно-национальной автономии», который сводится к разделению школьного дела по национальностям, полезно взять конкретные данные о национальном составе учащихся в русских школах. Относительно петербургского учебного округа такие данные собраны переписью школ 18 января 1911 года.

Вот данные о распределении учащихся в начальных школах министерства народного просвещения по родному языку учащихся. Данные относятся ко всему с. – петербургскому учебному округу, а в скобках мы приводим цифры относительно С.Петербурга. Под именем «русского языка» чиновники постоянно смешивают великорусский, белорусский и украинский («малороссийский», по казенному наименованию). Всего учащихся – 265 660 (48 076).

Русский – 232 618 (44 223); польский – 1737 (780); чешский – 3 (2); литовский – 84 (35); латышский – 1371 (113); жмудский – 1 (0); французский – 14 (13); итальянский – 4 (4); румынский – 2 (2); немецкий – 2408 (845); шведский – 228 (217); норвежский – 31 (0); датский – 1 (1); голландский – 1 (0); английский – 8 (7); армянский – 3 (3); цыганский – 4 (0); еврейский – 1196 (396); грузинский – 2 (1); осетинский – 1 (0); финский – 10 750 (874); карельский – 3998 (2); чудский – 247 (0); эстонский – 4723 (536); лопарский – 9 (0); зырянский – 6008 (0); самоедский – 5 (0); татарский – 63 (13); персидский – 1 (1); китайский – 1 (1); неизвестно какой – 138 (7).

Таковы сравнительно точные данные. Они показывают громадную национальную пестроту населения, – хотя относятся к одному из наиболее великорусских районов России. Сразу видна наибольшая национальная пестрота крупного города С.Петербурга. Это – явление не случайное, а закон капитализма во всех странах и во всех концах мира. Крупные города, фабричные, горнозаводские, железнодорожные, вообще торговые и промышленные поселки неизбежно отличаются наибольшей национальной пестротой населения, а как раз этого рода поселения и растут всего быстрее, постоянно отнимая все большую и большую долю жителей у захолустной деревни.