Свора - Зов крови - Юлия Колесникова

— Понимаю. Это я погорячился, и ты ни в чем не виновата. Подросткам свойственно верить, что они могут изменить мир, и как бы я не хотел считать тебя взрослой, ты остаешься еще слишком юной, чтобы перестать быть максималисткой.

Немного обидно, и все же лучше чем можно было ожидать. И все же это не то, что я бы хотела услышать в данный миг.

Вместо слов ко мне протянулись его руки. Он ловко и легко отстегнул ремень безопасности. Одновременно перетягивая к себе на колени…словно ребенка. А я была не против. Я была немного напугана его словами, будто бы я начинаю забывать, что все еще человек, но в его руках страхи меркли.

— Поцелуй меня, — я не смело подняла голову навстречу его лицу.

Калеб секунду, долгую мучительную секунду рассматривал меня.

— Знаешь в чем твое преимущество надо мной?

— В чем?

— Тебе никогда не стоит просить меня о поцелуях, они всегда твои. Когда ты пожелаешь.

Я замерла, задумавшись на миг, а может это как раз тот Раз, когда мы можем сблизиться? Но его темные глаза заставили отказаться меня от такой соблазнительной мысли. И я сама притянула его лицо и поцеловала. Это ведь мое преимущество. Но разве у Калеба его нет?

Глава 10. Промежуточная стадия: случайная встреча

Пассивная

Склонившись над тобой,

Холодной и неподвижной,

Я размышляю:

Кем ты была и кем могла стать.

Это твоё право и твоя способность

Стать моим идеальным врагом.

Мои предчувствия в этот вечер только укрепились. В нашей семье сохранялась миролюбивая обстановка сдобренная долей напряженности, которой не чувствовали ни Бет с Теренсом, ни Ева, хотя ее я всегда считала очень прозорливым человеком, но это можно было объяснить очень просто — Грем.

Когда мы приехали ко мне домой, все уже собрались. И я тут же отметила месторасположение Грема относительно Евы — на противоположном конце комнаты. Прат занял место на полу около нее, мои родители напротив них на диване, обнявшись в немом изумлении, взирали на них, и Ева под этими взглядами сидела вся пунцовая, как на перекрестном допросе. Бет и Теренс разделили между собой заботу о близнецах. Я первым же делом кинулась к детям. Их радостное щебетание, запах и тепло, тут же разбивали в дребезги все тревоги. Так же происходило, когда я была рядом с Калебом. Просто у них были свои методы. Рики первым начал говорить, и зашел уже дальше обычных «ма» и «па» адресованных моим родителям. В фаворе у него была «Ени», что относилось ко мне, а также «Либ», к Калебу. Постепенно появлялся «Гем», «Ви», только Прата он никак не называл, и вообще неохотно шел к нему на руки. Сестра оставалась столь же выборочна относительно Прата, и просто обожала сидеть на руках Калеба — кажется, Соня уже имела виды на моего Калеба, и это мне нравилось, а других потешало. Прат же смотрел на нас, умиленных, с толикой скептицизма, и зависти. Ему нравились Соня и Рики, как я могла судить, и все же его задевало, что такие малютки не доверяли ему. Как же это радовало Грема. Вот и теперь забрав детей, мы вплотную сели с Калебом, и наблюдали за тем, какими взглядами перекидываются Прат и Грем.

Подобная игра в «гляделки» означала только то, что Грем и Прат продолжают делить Еву. С Пратом я поговорила, оставался Грем, и я собиралась это сделать даже, несмотря на наш разговор с Калебом. Я поняла свою ошибку и собиралась подходить к этому вопросу, с тем, что понятное дело могу лишь подсказать, но, ни как уж не решать за них. Если он тоже не имел серьезных намерений относительно Евы, было желательно, чтобы они двое отстали от нее. Не смотря на то, что я хотела стать вампиром, такая судьба для Евы не была выходом. Она могла прожить спокойную жизнь, наполненную простыми людскими радостями. Моя судьба изменилась в тот день, когда меня нашли Самюель и Прат. Но у Евы все могло быть по-другому. Или как бы сказал Калеб — все впереди. Впрочем, он так и считал. Ему не нравилась мысль, что Ева, нечаянно влюбившись в Грема, стерла для себя понятие будущего, как человека. Он не хотел представлять, что ей может тоже придется стать вампиром, без своего на то согласия. Потому что если она узнает кто они, для нее будет два выхода: смерть или обращение. И, по его мнению, это как раз ситуация, напоминающая его — это ситуация без выбора.

Кто-то включил телевизор, обернувшись, я поняла, что это Теренс. Они с Бет в полуразвалку сидели в одном кресле, тесно обнимая друг друга. Голова Бет, черная и кучерявая покоилась на его плече. Рука Теренса напоминающая по своему цвету капучино, медленно проходилась по ее шее, тонула в волосах. Неужели когда-то все это может исчезнуть? — вдруг поразилась я. А что если с нами что-то случиться?

Рука Калеба, словно почуяв тревогу, обвилась вокруг моей талии. И это успокоило мои расшатанные нервы. Я становлюсь параноиком. Или же и не переставала им быть. Рики спокойно сносил то, как Соня дергает его то за волосы, то за пижаму у горла. И как Калеб не пытался, не давать ей этого делать, стоило синим глазам Сони посмотреть на него так невинно и умоляюще он позволял ей все что угодно. Я обратила внимание, с каким странным чувством на нас смотрит Самюель и мне стало неловко. Это было что-то среднее между умилением и завистью. Было что-то такое между мной и близнецами, чего никогда не происходило между ней и ними. Видимо они тянулись ко мне чисто интуитивно. Калеб тоже это отметил.

— Ох, какая ты уже тяжелая, — сказал он Соне, и та ничего не поняв из его слов, во весь рот улыбнулась. — Может, пойдешь к мамочке?

Говоря это, Калеб понес Соню к Самюель. Глаза Рики ревностно следили за Калебом. Как же, Соню уже держал Калеб, а его нет? Да что это такое Калеб творит со мной и моими детьми? Мы им полностью очарованы. Только Калеб вернулся, Рики потянул к нему свои ручки, он не был столь требователен как Соня, и не столь хитер, и все же тоже завоевал сердце Калеба. Тот просто не мог удержаться в стороне, когда к нему протягивались две ручонки.

Вечер проходил тихо. Никто не переговаривался. Родители занимались детьми — Рики вскоре тоже перекочевал к ним. Бет и Теренс смотрели телевизор. Ева и Грем, продолжали делать вид, что не замечают существования друг друга, чем вовсю пользовался Прат, но Ева больше не отвечала на его заигрывания. Мы же с Калебом, просто наслаждались тишиной.

Теренс вновь переключил канал. Шли местные новости.

— Девушка, о которой пойдет разговор ни чем не отличается от своих сверстниц…

— О, это о той девушке из нашего колледжа, что пропала, была в лесу… — вскрикнул Теренс и добавил звука. Неожиданно все вампиры в комнате как по команде напряглись. Калеб возле меня, превратился в камень. Я с подозрением обвела лица своей семьи — все они были в сговоре. Я уставилась на Калеба. Он не смотрел на меня. Его внимание полностью приковал к себе телевизор.