Возвращение в Чарлстон - Александра Риплей

35

«Мне нужно больше стараться, мне нужно стараться изо всех сил», – решила Гарден, когда не справилась с первой контрольной по алгебре. И по латыни тоже. И с домашним сочинением по английскому языку.

Когда мадемуазель Бонгранд раздавала контрольные и Гарден увидела большую красную букву «D» на полях своей работы, она совсем пала духом. Французский был тем единственным, что, по мнению девочки, у нее шло хорошо. Она в этой школе всего вторую неделю и уже провалилась по всем предметам. Когда Гарден направилась в следующую по расписанию классную комнату, ноги у нее подкашивались.

– Гарден, – сказала мисс Эмерсон, – будь любезна, после уроков задержись, не ходи в комнату для занятий, мне нужно с тобой побеседовать.

«Она хочет сказать, что меня отчисляют», – подумала Гарден.

– Да, мэм, – громко сказала она.

Учительницы долго обсуждали Гарден во время собрания, которое они всегда проводили в самом начале учебного года для оценки возможностей и достижений своих новых учениц. Каждая из учительниц показала письменную работу девочки и высказала свое мнение на ее счет. Прогноз относительно ее будущих успехов в учебе не был оптимистическим. Все отметили, сколько стараний она прилагает, чтобы ею были довольны.

– Бедная девочка, – сказала мисс Мичем, учительница алгебры, – я все время боюсь, что у нее карандаш сломается, так сильно она сжимает его в пальцах. И почти удивляюсь, что на ее тетрадях с домашним заданием нет пятен кровавого пота.

Мадемуазель Бонгранд покачала головой:

– Просто не понимаю, в чем дело. У девочки прекрасный слух и хорошая память. С устными заданиями она справляется лучше всех в классе. Но что до письменных – она не может сделать даже простейшего упражнения.

– У нее действительно хорошая память, – подтвердила учительница истории. – Она запомнила всех королей Англии, но совершенно не понимает, почему они не любили королей Франции.

И все снова посмотрели на мисс Эмерсон.

– Опять я? – спросила она.

– Верити, но вы сами виноваты. Они же от вас все без ума. Наверное, потому, что вы так читаете им Браунинга.

– Ерунда. До Браунинга мы только через два года доберемся. Это из-за моего акцента. Девочки любят все экзотическое. – Мисс Эмерсон была родом из Новой Англии, она очень отчетливо произносила согласные. – Хорошо, я беру ее на себя.

В Эшли-холл признавали тот факт, что бывают более и менее интеллектуально одаренные девочки. Но считалось, что необучаемых детей не бывает. Здесь было принято с самого начала замечать, у кого из учениц возникают трудности, и помощь каждой из таких девочек должна была оказывать самая для этого подходящая, по мнению коллег, учительница.

Гарден стояла у стола мисс Эмерсон, пока другие девочки не вышли из класса. Вид у нее был такой несчастный, что мисс Эмерсон захотелось ее обнять. Но обходиться с ней как с ребенком – это не метод, так ей не поможешь.

– Гарден, я знаю, что у тебя трудности с учебой, – сказала мисс Эмерсон, как всегда четко выговаривая каждый звук своим бодрым и звонким голосом. – Ты можешь учиться гораздо лучше.

– Я буду очень стараться, мисс Эмерсон.

– Стараться не значит справляться, Гарден. Ты должна справляться с учебой гораздо лучше.

Гарден повесила голову.

– Я знаю, что ты это можешь. И хочу тебе показать, как это сделать. Желательно, чтобы ты оставалась на продленный день, пока мы не справимся с твоими проблемами. Ты знаешь, что происходит на продленном дне?

– Да, мэм. Но мама хочет, чтобы со следующей недели я по вечерам брала уроки музыки.

– Гарден, если ты не справляешься со своей обязательной работой, тебе бессмысленно заниматься еще и музыкой.

– Мама хочет, чтобы я занималась.

– Я понимаю, – сказала мисс Эмерсон. И она действительно понимала. Маргарет Трэдд была не единственной: очень многие матери хотели научить своих девочек абсолютно всему, что поможет им производить впечатление в обществе. Мисс Эмерсон на мгновение задумалась. – Вот что, Гарден, я напишу записку твоей матери. Я сообщу ей, что, по мнению преподавателей, для школы будет лучше, чтобы в качестве музыкальной подготовки ты занималась пением, а не игрой на пианино. В нашем Певческом клубе тебе понравится. И я сообщу ей, что у нас с тобой намечена одна общая работа, из-за которой ты должна оставаться каждый день после занятий. А что-либо писать о твоих оценках миссис Трэдд не обязательно – во всяком случае, сейчас.

– Ох, мисс Эмерсон! – Гарден посмотрела на учительницу как на божество.

– Ко мне вот-вот придет следующий класс. – Мисс Эмерсон никогда не откликалась на обожание. – Ступай в учебную комнату. Вот тебе оправдательная записка за опоздание. В ней же – разрешение пройти в библиотеку. Я хочу, чтобы ты взяла книгу «Путь пилигрима». Мы будем читать ее вместе. «Она дает духовную поддержку, и, может быть, мне эта поддержка еще нужнее, чем тебе», – мысленно продолжила мисс Эмерсон, глядя в спину уходящей Гарден. У девочки была великолепная осанка. Мисс Эмерсон пометила себе, что Гарден следует направить на уроки хороших манер. Она там будет лучшей из лучших. И похоже, идея насчет Певческого клуба девочке очень понравилась. Мисс Мак-Би, стоя возле первого ряда учащихся, обратила внимание, что у Гарден, певшей в заднем ряду, необычайно приятный голос. Мисс Мак-Би замечала решительно все.

Девочки с продленного дня могли по своему выбору либо обедать дома и возвращаться в школу в три часа, либо обедать в Эшли-холл вместе с пансионерками и учительницами. В письме к Маргарет Трэдд мисс Эмерсон предложила второй вариант, упомянув, что дополнительная плата в этом случае, по мнению большинства родителей, существенного значения не имеет. «С учетом того факта, – писала мисс Эмерсон, – как полезны светские навыки, приобретаемые на этих обедах, для последующих успехов юной леди в обществе».

Как мисс Эмерсон и предполагала, Маргарет велела дочери обедать в школе каждый день. Мадемуазель Бонгранд согласилась, чтобы Гарден сидела за ее столом, где говорили только по-французски. Она совершенно точно предсказала, что Гарден очень скоро догонит или даже превзойдет других девочек.

– Пусть она убедится в своих силах, тогда ей будет легче справиться с тем, в чем она слаба, – сказала мадемуазель Бонгранд без тени сомнения в голосе.

Мисс Эмерсон была в принципе совершенно того же мнения, что и мадемуазель Бонгранд. Но то, в чем Гарден была слаба, касалось мисс Эмерсон не в принципе, а на практике.

– Гарден, – твердо сказала она, – ты должна запомнить одну вещь. Каждый из нас не знает, как много он может сделать. Мы терпим поражения по своей вине. Не из-за стечения обстоятельств, не из-за злой судьбы, не по вине других людей. Кто наносит нам поражение? Только мы сами. Если мы не решим, что не позволим себя победить. – Она посмотрела на Гарден, прочла на ее восхищенном лице полное непонимание и беззвучно вздохнула: – Со временем ты поймешь, что я имею в виду. А теперь начнем.