Архитектура для начинающих (СИ) - "White_Light_"

В столовке уютно, чисто и очень приятно пахнет. Ольга, как и «командировочные», здесь впервые. Джамала полководцем/экскурсоводом ведет свое маленькое войско на захват «хоть чего-нибудь» съестного, что может еще остаться к столь позднему, для местной столовки, времени.

— А Золотарев что? — по дороге вспоминает Кампински, оглядывается. Его действительно нет. — Он принципиально теперь тебя игнорит? За что хоть?

В полотно только что наладившегося бытия вновь со скрипом входит ржавая игла параноидального чувства преследования.

При последних словах Джамала как-то затравленно поглядывает на Ольгу.

— Мне кое-что нужно тебе сказать, — тихо отвечает, так, чтобы ее слышала только Кампински. — Сразу нужно было, но я не решалась. Никак не могу найти время и тебя поймать…

В ее глазах Ольга читает откровенный страх. Женский такой, глубокий и одновременно очень близкий, прикрытый тонким льдом профессиональной секретарской вежливости.

Неприятное, липкое чувство расползается досадным:

«Вот оно. Не шизофрения, а жаль!»

— Идем, — на ходу она оборачивается к коллегам. — Мальчики, дальше сами разберетесь? — это, скорее, дежурная фраза, чем вопрос, на который ожидается ответ. Ольга легко подталкивает Джамалу обратно.

— Давай уже, топай.

Захлопнув с лязгом железную дверь «пожарной лестницы», этакого универсального места аудиенций, поворачивается к бывшей во многих смыслах.

— Только сначала выслушай меня полностью, — последняя, словно защищаясь (или сдаваясь), поднимает ладони вверх, перед собой. — Все-все.

Глядя на Саймуратову, Ольге на миг даже показалось, что она слышит стук ее перепуганного сердца. Кивает.

— Окей. У тебя есть ровно пять минут.

— Несколько раз я пыталась с ним расстаться, но он не отпускал, — с места в карьер срывается Джамала, начинает тараторить автоматной очередью. — Поэтому в этот раз я придумала, как отвлечь его от меня, но я не думала, что все так получится. Я ничего не знала и не подстраивала заранее. Мне один раз встретилась Катька Изотова. Она работает вместе с Ритой в студии, — Джамала отмечает невольный Ольгин легкий кивок. — И она стала выспрашивать, знакома ли ты с ней, с Ритой. Чем ты с ней занимаешься…

Ольга удивленно поднимает брови.

— В каком смысле?

— Она несколько раз видела, как Рита уезжает с тобой из парка за студией.

Ольга пожимает плечами.

— И что? Мне она нужна была как фотограф.

— Я не знаю, почему, но Катька за вами следила.

Ольга нетерпеливо передергивает плечами.

— Короче, Склифосовский! Я вообще не понимаю, о чем ты.

— О Катьке и Золотареве! — возбужденно шепчет Джамала. — Она же давно в разводе, мать-одиночка и его любит со школы, помнишь?

— Рита здесь при чем? — отрицательно качает головой Ольга.

— При том, что она за ним замужем, но Катя… в общем, она всячески настаивала, выносила мне мозг, и я сказала, что, наверное, у вас любовь, я просто пошутила! И она вполне может теперь поохотиться за ним. Второе было серьезно.

Более идиотского ответа Кампински даже представить себе не могла. Джамала в ужасе прикрывает ладошками губы.

— Прости! Прости меня! Я наговорила и не знала тогда, что это может оказаться правдой, — она огромными глазами смотрит в сузившиеся двумя прицелами Ольгины зрачки.

— Я даже подумать не могла!

— Дальше, — требует Кампински. Можно было бы вдаться в подробности, что именно она знает? Хотя и так понятно, после эпохальной встречи в аллее уж кто-кто, а Джамала точно сложила все пазлы.

— Она хотела пойти к Золотареву сразу, но я отговорила ее. Сказала, что гонцов, приносящих дурные вести…

— Убивают, — Ольга тяжело смотрит на первую свою любовь.— «А это, кстати, вариант!»

— Она рассказала ему несколько дней назад. Оль, я не знаю, клянусь, было у вас с Ритой что-то или нет. Даже Я не знаю! Рита ушла от него и живет сейчас с мамой!

Дальнейшие слова для Ольги слились в один громкий гул совпадений — Рита, Катя, Золотарев.

— Он считает, что я все знала и предала, покрывала вас, — верещит Джамала. — Но я честно, честно ничего…

— Откуда про Риту знаешь? — Ольгин голос мрачен, но спокоен. — Про переезд в смысле. Как вообще все произошло? Он ее выгнал?

Проглатывая заверения в неосведомленности об отношениях, Джамала спешно кивает:

— Весь наш Филиал большая деревня. Все об этом шепчутся, но подробностей никто точно не знает. Только то, что она ушла жить к маме, и он теперь свободен. Девки уже планы на него строят.

— А ты, стало быть, умываешь руки? Как же так? — на вопрос Ольги в карих глазах Джамалы рассыпается вселенская усталость и не менее бесконечное облегчение.

— Я сполна отработала ему свои кредиты. Я ненавижу его за все и особенно за то, что он встретил меня тогда перед выпускным. Я теперь свободна.

«Свободна!» — нужно ли говорить, что о каком-либо обеде (работе, коллегах) Ольга и думать забыла. Оставив/отправив Джамалу обратно, сама пошла по разветвленной сети коридоров офисного здания, читая на ходу карту указателей.

Мишка отыскался в собственном кабинете. В его приемной щебетали две милые девушки, они даже почти грозно взглянули на посетительницу, но удерживать и вообще что-либо сказать Ольге, кроме «добрый день, ээээ…» поостереглись.

— Лучше… — она на секунду задержалась на них взглядом, — пока не пускайте никого.

Подняв полусонный взгляд от монитора, Золотарев пару секунд фокусирует сознание на Кампински. Она плотно закрывает дверь, идет к нему через небольшое квадратное пространство от двери до стола и смотрит, смотрит так, что лишние слова отсекаются сразу.

— Почему я узнаю через десятые руки? — она останавливается над ним. Он чуть поднимает голову. Ему неудобно в этой странной позиции, где, сидя за столом, ощущает себя нашкодившим учеником из-за парты.

— Потому что тебя это не касается! — он откидывается на спинку кресла. Сканирует весь (цельный) образ подруги детства. Странно то, что даже заценив недавно, в феврале при первой/последней их встрече, как повзрослела Ольга, Миша все равно продолжал видеть в ней прежнюю Кампински. Ту самую, что исчезла после выпускного. А она изменилась! Эта истина сейчас стоит во весь ее рост перед его столом. Внешне — из худощаво-угловатой подростковости Ольгина фигура приобрела плавность женственных очертаний, при этом осталась по-пацански подтянутой. Она ассоциируется с гоночным автомобилем, этакая McLaren из Формулы-1 во временно спокойном состоянии. Подростковая самоуверенность, что обычно держится на агрессии, скрывающей растерянность перед происходящим внешне/внутри, сменилась полной уверенностью в себе и своих силах.

— Я не знала, кто она, — твердо произносит Ольга. — До вечера презентации. Больше мы не виделись.

Каждое слово ржавым гвоздем входит в сердце Золотарева.

— Тебя это не касается, — повторяет он, словно мантру. Словно уговаривая себя самого. — Если бы ты была мужиком… — он красноречиво не договаривает о мордобое.

— А так… — презрительно кривит губы. — Ты никто.

— Да пошел ты! — она толкает в него бумаги с его же стола. Для этого пришлось на миг склониться над столешницей. Мишка молниеносно вскакивает и успевает поймать Ольгу за шею, но она изворачивается, высвобождается из его хватки. — Придурок! — тяжело дыша, они на миг замирают, стоят друг против друга, с ненавистью буравя взглядами, ищут, куда больнее ударить. Попытка достать Кампински через стол изначально нелепа, но Мишке «пофигу», словно его руками управляет сейчас не собственный разум, а только адреналин из острого чувства оскорбленного достоинства, и они молотят воздух перед собой.

— Ну-ну, ага! — в ее голосе пацанячье-подростковые нотки издевательства. Всего один шаг назад, и Ольга вне досягаемости. — От тебя даже Джамка теперь уйдет! Не то что…

— Заткнись! — он делает несколько шагов влево, оббегая стол, она вправо. Получаются «догонялки».—  Я, бля, убью тебя!

— Пупок надорвешь! — она видит, как позади Золотарева открывается дверь, и едва не пропускает новый Мишкин выпад, уворачивается в последний момент.