Возвращение к звёздам (СИ) - Лопухов Константин Константинович

[3] White Helmets — к началу XXII века Белые каски давно уже канули в небытие, но легенда о них в определённых кругах осталась, потому их название и всплывает время от времени. Как правило в названиях блогов и СМИ из разряда Bottom 100. Данный случай — не исключение.

Глава 26, в которой юные космонавты возвращаются на Землю и подводятся кое-какие итоги

Кабина корабля Ла-20-ЛП, 4 августа, около 3 часов ночи по московскому времени

Земля в иллюминаторах… всё ближе и ближе… напряжение нарастает. Экипаж облачился в скафандры, все заняли свои места, пристегнулись… Крылья "лаптя" выдвинуты в посадочное положение, последняя коррекция проведена, все ждут…

И вот командир объявляет:

— Есть усилие на ручке управления[1]!

Корабль начинает едва заметно покачивать, но вскоре успокаивается, зато появляется перегрузка. Она нарастает, почти до двух единиц. Земной шар у них над головой начинает медленно поворачиваться.

— Ничего себе, нас держит! — с восторгом говорит Аскар. — Может нырнём поглубже? На всякий случай.

— Пожалуй… — откликается Влад и докладывает на Землю: — Опускаюсь до ста сорока!

— Не увлекайся! — отвечает по радио Ник Никыч.

Через некоторое время:

— Двадцать восьмая! У вас торможение недостаточное!

— Понял! Выпускаю щитки! — откликается командир.

Раздаётся гудение приводов и снаружи выдвигаются тормозные щитки.

— Слушай! А мы ведь первые, кто выполняет аэродинамический полёт[2] выше ста километров! — вдруг заявляет Аскар.

— Шаттлы в XX веке начинали тормозить на ста двадцати, — возражает Влад.

— Так то начинали торможение, а я про устойчивый полёт!

— Ну хорошо! Выше ста двадцати! — усмехается Джон.

— А вообще, кто-нибудь посчитал, сколько раз мы первые? — подаёт голос Света.

— А давай посчитаем! — радостно откликается Лена. — Первая пионерская! Раз!

— Первая без участия взрослых в составе экипажа, — поправляет Джон и тут же добавляет: — Первая совместная, советско-американская на Луну. Два! Первый официальный контакт с ксеносами, три!

— Первый аэродинамический полёт выше ста километров! Четыре! — добавляет Влад.

— Первый раз в истории, находясь на открытой лунной поверхности, человек почесал нос рукой! — весело добавляет Аскар. Экипаж взрывается смехом.

— Между прочим, тоже зачёт, — очень серьёзно говорит Джон. — Знаете, надо и правда составить заявку в Гиннеса. Может и пройдём! А там покопаться, глядишь ещё что нароем.

— Вот ты и займись! — хмыкает Влад.

— А что? Займусь! — решительно заявляет американец.

Какое-то время они летят молча, но в конце концов Аскар, внимательно наблюдающий, как ползут цифры скорости и высоты на табло, не выдерживает:

— Друг, дай порулить!

— Держи! — легко соглашается Влад.

Они что-то переключают на пульте и и через некоторое время слышен обмен репликами:

— Корабль взял! — Аскар.

— Корабль отдал! — Влад.

И снова все молчат. Вдруг Люся вспоминает один важный момент:

— Лен! А тебя как, домой отпускают или…

— Щаз! Отпустят они мою лапу! Остаюсь в Москве, на доп-обследования. Да и в Комиссию по лженауке приглашают, Сапфиру показать. Мама написала, что уже квартиру в Москве дали. Уже и на работу устроились, она и папа.

— Быстро у вас, — покачал головой Джон.

— У нас работы много, на всех хватит, — усмехнулся Влад и обратился к Лене: — А ты просись в девяносто первую школу.

— И правда, — подхватывает Люся, — так, глядишь, к нам в класс попадёшь! Вот будет прикольно!

И снова, время ползёт, ползёт, ползёт…

— Нагрузка на крыльях растёт! — Аскар словно выныривает из транса.

Пилоты оживляются, начинается следующий этап сложного манёвра по входу в атмосферу и снижению космического корабля…

Лётное поле космодрома Восточный, ближе к полудню по местному времени

Для такого эпохального события — возвращение Первой пионерской экспедиции — встречающих на удивление мало. Плотной группкой стоят счастливые, но напряжённые родители. Ну а с ними ещё и братья и сёстры членов экипажа. Чуть в сторонке гораздо более рассеянной толпой тусуются журналисты. Камеры на треногах и возвышенных мобильных платформах, микрофоны, кто-то что-то говорит, записывает. Все напряжены, все ждут.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Ну где же они? — вопрошает визгливым голосом уже известная нам Александра Васильевна. Она всматривается в сторону взлётной полосы, крутит головой, вытягивает шею, едва не подпрыгивает.

— Да успокойтесь вы! — с улыбкой говорит ей невысокая, но широкая в кости женщина азиатской наружности. — В атмосферу вошли нормально, кокон[3] сбросили, значит сядут.

В этот момент со стороны полосы раздаётся слабый хлопок и почтенная публика видит раскрывшиеся тормозные парашюты.

— Ну вот, они уже на земле, — спокойно говорит собеседница Александры Васильевны, — а вы нервничали.

— Ох, как вы только выдерживаете! Уже третий раз своего отпускаете! Не страшно?

— Страшно! — признаётся казашка. — А что делать? Не будешь же держать его при себе. Так мужчина не вырастет.

— У вас парень, а моя-то куда лезет?!!!

Тут низенькая сморщенная старушенция, стоящая рядом с казашкой, вдруг обращается к Александре Васильевне:

— Это твоя, значит, однорукая?

Александра Васильевна резко напрягается и сухо отвечает:

— Да, Лена получила в детстве серьёзную травму…

— Сильная шаманка, — спокойно говорит старушенция.

— Интересно, как там Аскар, — начинает было казашка, судя по всему, мать второго пилота, но старушка качает головой:

— Жаль, но не его. Но я всё равно с ней поговорю, нельзя оставлять такую шаманку не обученной.

Кабина корабля Ла-20-ЛП, несколько минут спустя

Тормозные парашюты отстрелены, "лапоть" прокатился ещё сколько-то и застыл не доехав метров триста до конца полосы.

— Есть остановка! — сообщает командир. И экипажу, и диспетчерской.

— Принято! — отвечает диспетчер. — Ждите тягач, раньше времени не выскакивайте.

— Ну совсем как с детьми! — обижается Света.

— Главное, чтобы они и тут что-нибудь не напутали и не забыли, — с ехидцей говорит Люся.

Командир возвращает беседу в деловое русло:

— Кстати, как у нас давление[4]?

— Выравнено! — рапортует Света.

— Ну хорошо! Тогда ждём.

Вскоре к кораблю подъезжает могучий аэродромный тягач, цепляется за переднюю стойку, ту самую, за которую "лапоть" подтягивали на стартовую позицию там, на Луне, и тянет в сторону стоянок.

— О! И наши все тут! — восклицает Аскар, глядя на толпящихся родителей.

— Вы, главное, сразу к ним не бегите, — ухмыляется Влад. — У нас сначала доклад начальнику экспедиции…

— А потом карантин! — намеренно противным голосом напоминает Света.

В этот момент корабль останавливается и диспетчер произносит:

— С возвращением, товарищи! Выходите!

Перед выходом все ещё раз оглядывают кабину, три недели бывшую их домом. Свои рабочие места, хоть и стандартные, но всё же немного подогнанные под себя, экраны мониторов, иллюминаторы, в которых уже привыкли видеть мёртвые лунные пейзажи, залитые свирепым солнечным светом… Это всё было, а сейчас пора идти дальше! И командир командует:

— Открыть люки! Покинуть корабль согласно штатного расписания.

Сам Влад выходит, как и положено, последним, ещё раз проверяя: все ли вышли, всё ли выключено. И так необычно видеть шлюзовую камеру с обоими распахнутыми люками, внешним и внутренним….

Лётное поле космодрома Восточный, пара минут спустя

Экипаж выстроился вдоль нарисованной на земле линии. Стёкла шлемов у всех открыты, только Лена сняла свой и держит его в руке. Особые обстоятельства в виде ксеносовской мембраны, заменившей стекло. Как ей управлять никто не понимает, но не держать же бедную девушку на регенераторе кислорода, когда вокруг такой день?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})