Заблудший - Владимир Ящерицын

Девушка стала передо мной на колени и вытащила из ножен короткий меч ниндзя-то. Положив его на вытянутые ладони, она сместила клинок так, что бы он лежал у нее на запястьях, и протянула его мне, низко склонив голову.

— Примите мою службу вам.

— Очень уж это неожиданно и не ко времени… — произнес я, вставая с покрывала. Подойдя к девушке, я остановился, глядя на ярко блестящее в свете заходящего солнца лезвие меча. В раздумьях я стал копаться в своей памяти. Клан Юки, один из кланов Скрытого Тумана. Обладают кеккай-генкаем под названием Лед. И все. Больше информации я не знал. С одной стороны она клановая и не брать такое сокровище, само плывущее в руки — идиотизм. С другой — а если она вздумает меня предать? Ну, к примеру, ее опознают и с ней на контакт выйдет, скажем, ее мать или сестра? С невинным предложением поставлять обо мне информацию? Что тогда? Кто окажется важнее для нее — я или родственные связи? Здесь нужно четко понимать: шиноби(читай «наемные убийцы, чья верность гарантируется лишь степенью промытости мозгов») — это не самураи(местные потомственные солдаты на службе у дайме). Это последние — что сказали, то и сделали. А если не вышло — вспороли себе живот. Слово же шиноби имеет очень расплывчатое значение. Сегодня она мне улыбается, а завтра — сыплет яд в чай. И тем не менее. Если бы у меня вообще не было дара к телепатии, я бы скорее всего отказался: для ближнего круга у меня есть Анко, Шизука, Тоши. Для дальнего — Наоми, Токума и Атсуши, Эйджи, Фугаку, Хирузен, Иноичи и т. д. Впускать в свое близкое окружение еще и Сэнго Юки? Я всмотрелся в ее искру и заметил легкую размытость — явно присутствует некая печать, как и у всех АНБУ. Что с ней делать? Снимать? Вот не было проблем… Но отказывать клановой девушке и отдавать ее в руки Хокаге или Данзо? Не зря же Хирузен тут стоит? Стервятник. Ждет, что я откажусь. Нетушки, утретесь. Вздохнув, я медленно взялся руками за лезвие и отлично заточенный клинок рассек кожу. Кровь потекла по лезвию. Окровавленной ладонью, я провел по мечу, смачивая лезвие. — Я принимаю тебя. Пусть эта кровь будет последней моей кровью, которую почувствует твое оружие.

Она почему-то несмело подняла голову и, изумленно окинув взглядом окровавленный клинок, произнесла:

— Да, Акио-сама.

Я удивленно поднял левую бровь: надо же — уже «-сама». Приятно, демон меня задери…

Один из клонов протянул мне тканевую салфетку. Я вытер ей кровь с ладоней — порезы уже затянулись. После этого я протянул салфетку все еще стоящей на коленях Сэнго. Она поднялась и стал вытирать ей клинок.

Я посмотрел на Хокаге, но не увидел в его глазах разочарования. Наоборот, он был доволен.

— Насчет принятия в клан, Хирузен-сама, я должен поспрашивать у главы клана.

— Хорошо, Акио-кун. Ладно, у меня еще много дел: нужно объяснить произошедшее Йоширо, да и его команду вызвать проведать своего товарища. Я завтра зайду за тобой, Акио-кун, в то же время.

— До завтра, Хирузен-сама.

— Да-да…

Он медленно отвернулся и, в сопровождении двух спецназовцев, не спеша направился в госпиталь.

Клоны быстро собирали остатки еды. Один из них положил на тарелочку оставшийся кусочек торта и протянул его мне.

В принципе, я был сыт. Поэтому, я протянул его Сэнго:

— Поешь.

Она склонила голову:

— Благодарю, Акио-сама.

Эх-х-х, хорошо звучит! Жаль, что мне это сейчас не нужно.

— Моя первая просьба: не употребляй в отношении меня уважительных или иных приставок. Это для всех остальных я буду «-тяном» и «-самой». Ты будешь входить в ближний круг моего общения. Именно так будут отличаться те, кто мне дорог и те кто мне почти безразличен. Ты все поняла, Сэнго?

— Да, Акио. — серьезно кивнула она.

— Ну и отлично. Ешь быстрее, если не хочешь нести в руках до самого дома тарелку. Как только клоны соберутся, они тут же отправятся домой, готовить ужин.

Она аккуратно взяла с тарелочки тортик и протянула ее клону.

Я хмыкнул. Сообразительная.

Клоны запрыгнули на крышу соседнего здания и скрылись с глаз.

Когда я было направился к выходу с территории госпиталя, мой взгляд упал на все так же сиротливо торчащую из газона скамейку.

Мое состояние сейчас нормальное. Можно и заняться.

Выдернул ее я из грунта телекинетикой. Удерживая ее в воздухе, я подобрал две валяющиеся тут же гранитные плиты. Пройдясь туда-сюда, я захватил в телекинетику еще и ту кучу земли, что тогда захватил с нами.

Остановившись рядом с парящими в воздухе предметами, я произнес:

— Сэнго, подойди ближе: сейчас мы отправимся к административным зданиям Конохи «шуншином».

— А не опасно? Здесь же столько предметов!

Я скосил на нее взгляд:

— Не переживай.

Взяв ее за руку, я покрыл ее своей чакрой. После чего подтянул парящие предметы ближе и захватил еще и их. Короткое волевое усилие и мы возникаем в небе над Конохой.

Девушка взвизгнула от неожиданности. Какая-то она молоденькая и неопытная. Если смотреть на ее действия из этого ключа, то становится понятно, почему она потянулась ко мне.

Ориентирование в вечернем небе было проблематичным, но, тем не менее, я сумел найти взглядом ту медитационную площадку, откуда мы тогда стартовали.

Сейчас я уделил особое внимание точке выхода из «шуншина» — не хотелось бы нанести этому месту еще большие разрушения.

Из-за этого мы проявились метрах в двух над гранитными плитами. Мягко опустив наши тела на плиты, я отпустил из своей чакры Сэнго и отправился к тому месту, где когда-то располагалась скамейка, потащив свой груз за собой.

Воронка тут была знатная. Около метра в глубину в центре.

Вздохнув, я сначала высыпал принесенную землю и хорошо утрамбовал ее в ценре. После — установил по центру скамейку, а гранитные плитки просто сложил стопкой в сторонке.

Девушка все это время удивленно наблюдала за моими действиями.

— Ладно. Пуст будет так. Хокаге не говорил сделать все как было. Да и не смогу я… — произнес я про себя и повернулся к Сэнго: — Идем, зайдем домой к главе моего клана.

Девушка кивнула и натянула на лицо маску.

Затраты на массовый «шуншин» были большие — около половины всей моей чакры. Поэтому, опять прыгать мне захотелось, поскольку опять слегка шевельнулся голод.

Мы пешком направились к Иноичи домой. Мне по любому следовало с ним поговорить. Все дело в печатях, стоящих на искре. Ставил их кто-то имеющий к нашему клану непосредственное отношение. А значит, прежде чем я что-то с ними сделаю, нужно спросить, не будет ли каких-то последствий. Ну, к примеру, я знал, что АНБУ раз в год проходили обязательную глубокую проверку печатей и поверхностную после каждого задания. А это значит, что…

Я покосился на серую форму-полудоспех идущей рядом девушки и спросил:

— Как мне тебя называть на людях?

— Лучше — «Орлица». - ответила она.

— Что ж, Орлица, меня интересует ответ на один вопрос: на тебе просто форма АНБУ или ты зачислена в эту организацию со всем вытекающим?

Чуть помолчав, она ответила:

— Хокаге сказал, что я буду формально состоять в АНБУ, но не буду получать их довольствие и не буду иметь доступ к их базе.

Я озадачился. И что этот старик учудил? Она что, должна стать моей содержанкой? Может у Хирузена маразм на старости нарисовался?

Помассировав пальцами правый висок, я решил, что все не так и плохо. Анко вон полгода делила со мной тягости, а чтобы не стеснять меня даже устроилась к Иноичи. Может, устроить синевласку тоже в магазин?

Вообще все будет зависеть от того что скажет завтра Хирузен насчет денежного вознаграждения за каждое воскрешение…

Я-то уже знаю, что буду просить сумму не ниже пяти тысяч ре за раз, ну, а там — можно начать с двадцати тысяч. Вообще я что-то начал воздушные замки строить. Вот придет старик и скажет: «Тысячу и доступ в библиотеку…» И придется же утереться и согласится. Хотя, может, Иноичи надавит?

Тем временем мы подошли к дому главы нашего клана.

Я остановился перед калиткой и, вздохнув, надавил на звонок.

Спустя минуту послышался приближающийся звук шагов и дверь открыл один из наемных работников Иноичи. Я немного напрягся, вспоминая его имя. Причиной в этом было то, что пересекался я с ним редко, да и за работой мне было некогда болтать — часть моего сознания занималась разбором содержащейся в моей памяти информации. А вот Анко наладила с ним контакт.

Невысокий черноволосый хорошо развитый паренек в футболке ужасной расцветки красного с зелено-синим.

Я произнес:

— Здравствуй, Иошихиро.

Он немного напряженно покосился на Орлицу за моим правым плечом и спросил:

— Привет, Акио-кун. Ты к кому?

— Иноичи-сан дома?

Он посторонился, пропуская нас: