Чистилище. Исход - Игорь Пронин

Лена в темноте взяла Максима за руку и заставила остановиться. Люди Клыкача, продолжая ворчать, разошлись по своим палаткам.

– Не стоит тут мелькать раньше времени, – заговорщицки прошептала она. – Макс, я все волновалась, что Клыкач нас не возьмет! Но если его люди ехать не хотят, если он злится – возьмет, обязательно! Все просто отлично.

– Ты все же постарайся спрятаться среди иждивенцев. Но «Семеновская» – это же, вроде, не Измайлово еще?

– Это больше половины пути. И разве тебя держит здесь что-нибудь? Ведь здесь все бесполезно, бессмысленно. Нужно иметь цель. Мы уедем, Макс. А если и это окажется пустой тратой времени… Мне будет не так страшно умирать, зная, что я не оставляю здесь никого из близких. Разве этого мало?

Глава пятнадцатая

Кузница победы

Проснувшись, Белоглазов несколько минут старался не шевелиться, дышал размеренно. Только так можно удержать сон, постараться запомнить его, увидеть еще раз. Тихо-тихо дышать, чтобы не спугнуть. Во сне была жена, и они снова были в ссоре, не разговаривали. Но дочка маленькая, дочка этого не понимала. И они с женой старались, чтобы даже эмоционально не уловила ничего малышка, и при ней улыбались, веселились. И выходило даже, что дочурке такая ссора на руку: никто в тот день не ворчал на нее, не отказывался поиграть, не уходил надолго в другую комнату. Она веселилась в своей кроватке, исполнявшей заодно функцию манежа. В ее крошечном мире все было хорошо. Бывали дни, гораздо чаще, когда и в их с женой мире, тоже небольшом, светило солнце. Пусть была слишком маленькая квартира, пусть не хватало денег, но таких дней бывало больше. А приснился именно тот, со ссорой.

Открыв, наконец, глаза, майор попытался вспомнить, из-за чего они тогда разругались, и не смог. Впрочем, какая теперь разница? Жена и дочь, которая уже ходила в школу, остались далеко, в другом городе, в прошлой жизни. Не судьба оказалась Белоглазову находиться в момент гибели старого мира рядом с любимыми людьми. Будь хоть какой-то шанс добраться туда, он бы попытался. Но с тем же успехом можно было попробовать допрыгнуть до Луны. И Белоглазов позволял себе только одно: сны. А в остальное время все воспоминания были под строжайшим запретом. Он умел запрещать своему мозгу, у него были хорошие, очень строгие учителя. Если бы мозг однажды взял верх, если бы майор не смог спрятать от самого себя ту квартиру, ту кроватку, те косички, которые он заплетал, то все, на что у него хватило бы сил, – поднести ствол к виску.

Проделав нехитрое дыхательное упражнение, Белоглазов потер ладонями лицо, потом не спеша промассировал голову. Такая теперь замена умыванию и душу. Во всяком случае, до тех пор, пока он один, пока заперт в клетке – Капитану решать, разрешит ли он своему подопечному хотя бы зубы почистить. Майор старался не шуметь. Совсем неподалеку, в своих клетках, спали подопытные мутанты. С вечера их покормили, но эти твари всегда голодны и если не ревут в ярости, то жалобно ворчат, чуя рядом людей, то есть – пищу. Сейчас было тихо, значит, твари еще спят.

«Зачем мы их так зовем: твари, животные, звери… Ведь это бывшие люди, и никто из них этого не хотел, – задумался майор, бесшумно поднимаясь с постели. – Или все верно? Были людьми, а теперь людей больше нет, они умерли, и даже их тело стремительно меняется. Эх, говорила мама: поступай в медицинский. Может быть, сегодня я бы лучше понимал, что происходит. Впрочем, вряд ли. Мама хотела видеть сына кардиохирургом, наверное, всеми уважаемым и любимым. Или хотя бы просто хирургом. Или просто педиатром. Про вирусы мама наверняка не думала, ей бы хотелось, чтобы единственный сын держался от всякой заразы подальше».

Асаны, пранаямы. Крохотный пятиминутный комплекс йоги. За все эти дни Белоглазов выполнял его впервые. До этого он не оставался один, да, в общем-то, он и сейчас не был один, просто было темно. Только где-то вдалеке чуть светилось какое-то пятно. Майор предполагал, что там дверь, ведущая в помещения охраны. Закончив с комплексом, он осторожно нащупал прутья решетки и, двигаясь все так же бесшумно, ощупал стены своей «камеры». Три стены – та же решетка, но с наваренными листами железа. Это для комфорта, чтобы не видеть соседей и спокойно спать. Те прутья, что окружали дверь, позволяли видеть снаружи все, но заботливый Капитан позволял иметь занавеску. Вот только располагалась она снаружи, за дверью, и сам узник не был над ней властен. Если бы Белоглазов этой ночью начал задыхаться, а к утру превратился бы в мутанта, то занавеску убрали бы, а его самого использовали для опытов. Возможно, совершенно бесполезных опытов, но майор не возражал. Пусть будет хоть какая-то польза. Все равно это будет уже не он, да и спокойнее знать, что твое тело никого не убьет. Если он станет мутантом, то живым из клетки не выйдет. А если помрет от уколов местных «экспериментаторов», что весьма вероятно, то его тело разрубят топором и скормят другим мутантам. Вот и все.

«По ощущениям, сейчас часов пять утра, – прикинул майор. – Клетка надежная. Это, скорее, хорошо. Вообще, хоть и бесит в первый момент эта несвобода и еще больше – этот пижон Капитан, но если подумать, все правильно. Новосиб пытается сделать хоть что-то. Жаль, что у него мало возможностей, жаль, что ему мешает своя же чересчур властная, самовлюбленная натура, но, по сути, он лучше какого-нибудь невротика. Другое дело, что, несмотря на все старания, создать серьезную лабораторию у него не получилось. Проект обречен».

Вчера Капитан показал им со Спецом всю базу. Точнее, почти всю: они ничего не узнали о системе безопасности, о защите периметра, об оружейных комнатах и складах. Зато увидели, как все устроено внутри. Собственно, тут все было просто: имелись три «лаборатории» с совершенно, на взгляд майора, хаотичным инструментарием. При них имелось нечто вроде склада с не востребованным пока оборудованием, там же лежало много неизвестных Белоглазову лекарств и препаратов. Видно было, что не в одну больницу заглянул Новосиб, да в каких-то НИИ тоже, по всей видимости, побывали его люди. Но сам командир в задаче, которую пытался решить посредством специалистов, не смыслил ровным счетом ничего. Люди, которых он смог отыскать… Капитан показал им бородатого мутанта, тот как раз от голода взялся жрать свои же экскременты.

– Это Феоктистов, ученый, биохимик. У него были некоторые интересные мысли относительно происходящего, в частности, он утверждал, что это может быть только вирус. Утверждал и обосновывал, хотя я даже не все могу прочесть в его записях, – повествовал Капитан, глядя, как мутант кидается на прутья решетки. – Но вы должны ознакомиться с ними обязательно, Юрий Семенович.