Ведун - Василий Сахаров

Ходил, бродил, и тут из подвала голоса, наши, славянские. Выбил дверь, а там несколько новгородцев, расшиву которых в море перехватили верные подручники покойника Кольссона. Товары новгородские, разумеется, давным-давно были разграблены и разошлись, а сами мореходы пару месяцев находились в плену. И когда после радостных воплей и расспросов встал вопрос о том, что с ними делать дальше, то выяснилась вот какая штука. Венедам они не нужны, поскольку здоровье новгородским путешественникам подорвали, и воевать они не могли, да и не желали. Заплатить за транспортировку до родных берегов им было нечем. А значит, единственным приемлемым для бывших пленных вариантом оставалось с обозом добраться в Сигтуну и ждать попутного корабля на родину.

Вроде бы все просто и ясно. Тем более что при прежних королях у новгородских купцов в Сигтуне даже торговое подворье имелось, а сейчас, при старом городском правителе, торговля опять пойдет. Однако два человека возвращаться домой не желали.

Один, бывший приказчик и начинающий мелкий купец Ставр Блажко, который за разграбленный шведами товар был должен денег. Ну, а поскольку в долговую тюрьму ему не хотелось, то он всерьез думал над тем, как бы ему остаться в Швеции или перебраться к венедам.

Другой невозвращенец, старый вояка Славута Мох. В прошлом ротник [27]Господина Великого Новгорода, коему в морском бою клинками исполосовали левую ногу, и она стала усыхать. Однако он не сдавался, в отчаяние не впадал и крепко надеялся на то, что в Арконском храме Святовида ему смогут помочь.

Такие вот люди, которые никому не были нужны и, подумав, что пора бы собирать вокруг себя какую-то группу людей, после разговора с Доброгой, я предложил обоим новгородцам поступить ко мне на службу. Денежный вопрос при этом, как таковой, пока всерьез не обсуждался, это отложили до Арконы, куда я обещал доставить Блажко и Мха. И после того как мое предложение было принято, а воинский коллектив подтвердил нашу сделку, слуги Вадима Сокола отправились в Сигтуну, где они находятся по сей день и не просто так, бока вылеживают, а занимаются тем, что нужно их нанимателю. Охраняют мое добро, присматривают за Нерейд и изучают город, в коем со временем я намеревался неплохо расторговаться, или закрепиться как потенциальный разработчик природных ресурсов Норландского плоскогорья.

Четвертый человек прибился полтора месяц назад в поселке Брекхамн, который наш отряд взял сходу. Бились мы с местными жителями, которые не сдавались, жестко, и последняя схватка шла в сельской церквушке. В итоге из поселковых в живых мало кто остался, да и те, старики или совсем дети. Но парочка интересных персонажей уцелела. В частности, священник-цистерианец и при нем пара молодых отроков на обучении, и что с ними было дальше, совершенно понятно. Монаха пытали, а затем вместе с учениками казнили. Дело рядовое. Но перед смертью один из учеников сдал потайной подвал рядом с церквушкой, где настоятель спрятал серебряные подсвечники, книги и немножко денег. Кинулись туда, а там уже пусто, ибо нас опередили.

Что примечательно, если бы тайник обнаружили варяги, то дело спустили бы на тормозах. Однако витязи Святовида люди необычные и упрямые. На что нацелились, все равно возьмут. Поэтому они кинулись по следу потрошителя чужих схронов и вскоре ловкий человечек, оказавшийся рыжеволосым тринадцатилетним парнишкой-рабом, коего освободили воины Тостерена, был пойман.

После этого паренька собирались выпороть и вновь низвести до состояния раба, ибо негоже в одиночку и втихаря хабар прихватывать. Однако чем-то мне этот дикий мальчишка, практически звереныш с минимальным словарным запасом, приглянулся. Наверное, глазами, в которых светился недюжинный ум и его внутренней уверенностью в том, что он все равно сбежит. И посмотрев на исполосованную плетьми спину паренька, а затем на выжженное в районе левой лопатки клеймо в виде католического креста в окружении двух лавровых венков, я взял его под свое крыло. Ну, а поскольку убивать Торарина, так звали мальчишку-раба, никто не собирался, то мне его отдали без всяких проблем.

Дальше, через штатного переводчика, я объяснил ему ситуацию, и он, как оруженосец, остался при мне. Толку с Торарина, правда, пока немного, поскольку он ничего не умеет, а неприятности из-за него возникали периодически. Но я думаю, что это пока. Пройдет время и мальчишка, который не помнит ни маму, ни папу, ни родовой фамилии, и половину своей не очень долгой жизни просидел на цепи возле церкви, оклемается, а затем перестанет воровать еду и прятать ее под спальное место, и не будет вздрагивать по ночам от каждого шороха. Конечно, над этим придется поработать и многому его обучить. Однако если Торарина правильно воспитать, а я считаю, что это мне по плечу, то через три-четыре годика из него может получиться хороший помощник в делах, который будет в состоянии присматривать за какими-то мелкими делами.

Впрочем, сие только планы и я перехожу к пятому человеку в моей компании.

Это венед. Среднего роста крепкий сорокапятилетний мужчина с совершенно седыми волосами, неоднократно сломанным носом, кучей рваных застарелых шрамов по всему телу и отрезанным языком. Когда-то он был воином и, если судить по его поступкам и ухваткам, очень даже неплохим, а происходил из племени вагров, остатки которого в настоящий момент входят в союз бодричей. Откликался вагр на кличку Немой или на имя Ястреб. Но общаться с кем-либо не желал, и после того как его, прикованного к большому жернову, нашли в одной из деревень на нашем пути, а затем освободили, он объяснялся только с троими. С командиром «Соболя» Авсенем Беридраговичем, который с огромным трудом опознал его как воина из экипажа пропавшей двадцать лет назад лодьи «Пресвет». С Доброгой, который хотел отправить его в Сигтуну. Да со мной, когда, получив приказ сотника витязей покинуть лагерь, он поймал мой взгляд, а затем на ходу выхватил из кучи трофейного оружия короткий меч, приблизился ко мне, поцеловал клинок, опустился на колени и протянул его на вытянутых руках вперед. Что это значило, я понимал. Просьба взять его на службу и, решив, что Ястреб ничем не хуже неудачливого купца Блажко, увечного воина Мха и звереныша Торарина, я принял меч, а затем вернул его обратно. И хотя я не до конца понимал, почему Немой из всех людей вокруг выбрал именно меня, ведовские таланты шептали, что это неважно. Главное, что рядом со мной появился достойный боец. Битый жизнью и покалеченный врагами, что есть, то есть, но не потерявший веру в себя, желающий биться с врагами своего народа и служить тому, кому он поклялся в верности.

Короче говоря, вот такая вот у меня собирается ватага. Слабая и несколько непутевая, но это ничего. Других людей рядом с собой я пока все равно не вижу. Так что подобно всем серьезным историческим личностям на первых порах мне придется работать с теми, кто есть под рукой. И поскольку, как я уже неоднократно говорил, впереди у меня целая жизнь, успеть можно многое. Вон, с момента моего появления в двенадцатом веке от Рождества Христова прошло немногим более года, а столько всего сделано, что история, которую я знал, с каждым днем все больше превращается в полный бред. Даты смещаются, лидеры исчезают и на их месте возникают новые. Народы идут по другим путям развития, а технологический процесс, может ускориться. Так что в космос вполне реально полететь не в двадцатом веке, а в восемнадцатом или на крайний случай девятнадцатом.

Однако для этого необходимо выстоять и выдержать натиск крестоносцев, которые, как показал мой личный опыт, тоже не лыком шиты. Одна только молитва цистерианцев в замке Валлеборг чего стоит. Да-с! Это в моем родном времени, религиозные речитативы и мантры ничего не стоят, а тут, нате вам, пожалуйста, очень даже серьезная вещь, которая способна преобразовывать силу верующих в нечто реальное и с применением на практике. И если монахи среднего звена, вроде Альбрехта Зюгау, которому клинок Змиулана заткнул глотку, настолько сильны, что способны парализовать витязей-храмовников, то каков же сам Бернард Клервоский и его сотоварищи, вроде Томаса Хардинга? Наверняка, они специалисты не слабее Векомира, Лучеврата или Огнеяра, и коли, верна информация, что главы цистерианцев и других орденов стараются, как можно реже покидать свои монастыри и твердыни, то достать их будет весьма проблематично. Поэтому правы волхвы, что не посылают своих витязей на убой. Иначе необходимо действовать, иначе, но как, лично я до сих пор не сообразил, и единственное, на что меня хватает, это на активную оборону и создание в районе Венедского моря мощного государственного противовеса всем темным экстрасенсам мира. Вот только как ты ни крутись и какой героизм не проявляй, но против всей Европы, а возможно, что и Киевской Руси, все одно не выстоять…

— Как водичка Вадим? — рядом со мной, кивнув на озеро, остановился сотник Доброга и мысли о будущем сразу же отошли на второй план.