Третий раунд - Андрей Поповский

Потерявший счет нападавшим Бес пока еще оставался на ногах. Скользкий от чужой крови прут давно уже вырвался у него из рук, и теперь он, рыча от ярости как дикий зверь, просто бил налетавших на него врагов кулаками и ногами. Вокруг мелькают перекошенные яростным криком лица, поле зрения сужается, и время замедляет свое бег. Вспышка. Чужое лицо слева — удар и кто-то со сломанной челюстью уходит в аут. Четкая двойка в челюсть, и еще один с остекленевшим взглядом падает вниз. Кто-то, вцепившись как клещ в горло, повисает у него на плечах сзади — рывок за руку, бросок через плечо, и тяжелый ботинок с силой опускается на голову упавшего.

— Так их, блядей! Так! Ну, еще немного!

Но кто-то цепкий и сильный уже кубарем катится под ноги Бесу, сбивая его на землю, и вот уже несколько налетевших как собаки на медведя противников отчаянно молотят упавшего палками и отобранной у активистов арматурой по спине, по голове, куда попало. Сбитый с ног Бес тяжело ворочается и отчаянно пытается вырваться, он даже успевает отшвырнуть сильным пинком ноги того, кто опрокинул его на землю, но тяжелый удар стальной арматуриной по затылку повергает его в глубокую темноту…

Тонкие черные ручейки пышущих злобой арестантов, вооруженных палками, заточками и обрезками труб, растеклись по всей зоне, вовлекая в разгорающийся бунт всё новых участников и вылавливая для жестокой расправы затаившихся активистов. Над зоной раздался тревожный рев сирены, и часовые на вышках замерли у прицелов, с волнением и тревогой ожидая, пойдет ли потерявшая человеческий облик толпа на прорыв ограждений и придется ли им хлестать озверевшую от пролитой крови массу тугими свинцовыми струями.

Тревожный рев сирены застал Егора в тот момент, когда он вместе с Иосифом Карловичем вышел из библиотеки после плановых занятий по английскому языку. Библиотекарь все никак не мог закрыть замок, а Егор терпеливо ждал его рядом с крыльцом. Наконец замок щелкнул, и библиотекарь удовлетворенно крякнул:

— Ну наконец-то, давно пора этот замок поменять.

— Черт, что это? — Егор, услышав сирену, недоуменно закрутил головой, тщетно пытаясь понять, что происходит.

— Что-то нехорошее случилось, — Иосиф Карлович забыл про замок и тоже сошел с крыльца. — Не нравится мне это, Егор. Давай-ка мы лучше вернёмся в библиотеку — от греха подальше.

— Да нет, надо же узнать, что происходит, — заупрямился Егор.

Спор осторожного библиотекаря и упрямого спортсмена разом потерял актуальность, когда из-за угла в их сторону выкатилась группка взбудораженных людей, числом более десятка, вооруженных толстыми палками и обрезками арматуры. На полшага впереди всех, расхлябанной блатной походочкой шел Муха, на ходу умело поигрывая загодя припасенной на такой случай финкой. С того момента, как Егор ответил отказом на предложение Кири присоединится к блатным, прошло уже два месяца и все это время, сталкиваясь с Мухой, Егор ни разу не ощущал никакой неприязни с его стороны. Они даже иногда непринужденно болтали о том о сем, и тем неожиданней для Егора стало то, что произошло дальше.

— Мужики, вон туда посмотрите! Этот гад — Бесовский дружбан, он тоже козлиный прихвостень! — азартно закричал Муха, указывая рукой на Егора. — А с ним рядом жид пархатый из тех жидов, что Рассею продали. Глуши их обоих, братва!

Хмурые мужики, не говоря ни слова, медленно и неумолимо, будто зомби из фильма ужасов, двинулись к Егору и библиотекарю.

— Уходите, Иосиф Карлович!

Егор, оттолкнув своего спутника в сторону, одним прыжком подскочил к деревянному крыльцу и несколькими сильными пинками выломал из перил две толстых деревянных поперечины. Крепко держа довольно увесистые полуметровые палки в обеих руках, он, зловеще скалясь, смотрел на своих приближающихся противников. Нападающих это не остановило, выражения их сосредоточенных угрюмых лиц не предвещали для Егора ничего хорошего.

— Значит, так? Тогда потанцуем, будет вам показательный урок арниса. — мелькнула шальная мысль у Егора в голове.

Надпочечники уже гнали в кровь струю гормонов, все мысли из головы выдуло вместе с рефлексий и прочими феноменами высшей нервной деятельности. Исчезло разделение себя и окружающего мира, осталось только нерассуждающее безоценочное реагирование на внешние угрозы, вбитое в тело многими годами жёстких тренировок.

Один из мужиков, с длиной толстой палкой, бывшей ранее, по всей видимости, ручкой от метлы или лопаты, резко прибавил шаг и, широко размахнувшись, попытался ударить Егора по голове. Тот мгновенно поднырнул под просвистевшую над его головой палку и, скачком сократив дистанцию, быстро нанес несколько ударов своими дубинками по голове и по ребрам противника. Мужик, сдавленно охнув, выпустил свое оружие из рук и рухнул на дорожку. Остальных это не смутило, у них в сознании остались только жажда крови и желание поярче провести последние часы перед неминуемым подавлением бунта и последующим за этим жестоким наказанием участников. На Егора кинулись сразу трое, пытаясь с ходу его достать своими палками и кусками арматуры. В отличие от них, Егор примерно одинаково владел обеими руками и привык работать сериями, не полагаясь на один сильный удар. Отмахиваясь от противников, он завертелся буквально как белка в колесе, молотя противников обломками перил. Увернувшись от нестройной атаки, он сумел обойти нападающих с фланга, попутно снеся одного из них мощным ударом палкой по голове. Резкий рывок в сторону, серия ударов на возврате — и вот уже второй из нападавших, выронив стальной прут, бесчувственным кулем валится на землю с залитым кровью лицом. Теперь уже на Егора кинулась вся толпа. Нырок вниз, мощный дробящий удар палкой по чьему-то колену и сразу же, на выходе, удар другой палкой по затылку. Разворот, прыжок влево, жесткий удар по чьей-то татуированной лапище с обрезком водопроводной трубы и тут же тычок торцом другой палки в другую оскаленную в крике рожу.

— Получите дубль два!

Пока что Егор успешно противопоставлял численному перевесу нападающих своё преимущество в скорости, опыте и координации движений. Конечно, будь его противниками не простые мужики, не умеющие ни драться, ни атаковать группой, или будь они вооружёны не кое-как выломанным дрекольём, а настоящим оружием — и против десятикратного численного преимущества никакая выучка Егора не спасла бы, но пока что нападавшие, действуя несогласованно, бестолково толкались и мешали друг другу. Боясь задеть своим тяжелым оружием кого-то из своих, они били по ловкому, как обезьяна, Егору с оглядкой, и попадали в основном по касательной, не нанося особого вреда. Боли же Егор, по макушку накачанный адреналином, совсем не чувствовал. Зная, что вокруг только враги, он работал по полной. Он постоянно крутился, двигался, менял направление и уровень, резкими выхлестами бил палками в разные стороны, стараясь отшибать противникам конечности или попадать им по голове. Уже несколько человек лежали внизу в полной отключке или матерясь отползали в сторонку, с гримасами боли баюкая раздробленные кисти рук или колени. Вот совсем рядом мелькнула противная харя Мухи. Змеей метнувшись откуда-то сбоку, Муха попытался достать его финкой.

Достал, гад! Быстрая финка — это не тяжёлая медлительная дубина. Руку около плеча обожгло резкой болью, и что-то теплое струйкой потекло вниз. А и хрен с ним! Это всё потом, сейчас некогда рефлексировать — надо двигаться и бить!

Но рана выбила Егора из состояния безмыслия. Он попытался вернуть должок Мухе, но тот уже отпрыгнул назад, спрятавшись за спинами остальных. Продиктованная ненавистью попытка достать этого скользкого гаденыша стоила Егору потери одной из палок. Кто-то из нападавших, за которыми укрылся Муха, сумел выбить ее из раненной Мухой руки. Оставшись с одной палкой, Егор удвоил скорость движений, отчаянно пытаясь выйти из круга, в котором его держали человек пять-семь оставшихся противников. Еще человек пять или шесть уже лежало на земле. Теперь враги Егора, уже наученные горьким опытом, не кидались отчаянно вперед, но и не выпускали его из круга. Они окружили его, как охотничьи псы окружают загнанного кабана — острые клыки кабана и вид уже покалеченных собратьев все еще страшат псов, но они не отпустят свою добычу, пока обессилившее от неравной борьбы животное не устанет и не сделает ошибку, и тогда они разорвут его.

— Егор, давай сюда!

Иосиф Карлович, про которого все уже забыли, преодолел первоначальный ступор и повторно справился с замком, сумев отпереть дверь библиотеки. Теперь он отчаянно махал рукой, надеясь, что ведущий неравный бой парень услышит его и сумеет вырваться из смертельного круга. Егор сделал резкий бросок в другую сторону, заставив своих противников немного попятиться, и, быстро подхватив с земли стальной прут, запустил его в тех, кто преграждал ему путь к крыльцу библиотеки. Двое парней с обрезками труб в сильных руках, уловив бросок, отшатнулись в стороны, и Егор пулей влетел в образовавшееся свободное пространство, слегка расширив его оставшейся палкой.