Чародей - Валентина Гончаренко

Петр Ильич пожал руку каждому из них и растрогано произнес:

— Я знал, что настоящие мужики могут все, если захотят! Сами, без подсказки, без палки подготовили такое чудо. Молодцы! А тебя, Семен, я расцелую!

Длинный мосластый директор склонился к маленькому Семену и расцеловал его в обе щеки. Зал взорвался веселыми аплодисментами.

На танцы я не осталась. Петр Ильич хороводился со своими любимцами. Господи, наступит ли время, когда я освобожусь от присутствия Юрия? Не под силу, невмоготу дальше находиться под таким непомерным грузом! Он не только давит на душу, он парализует и убивает ее! Закрывшись в своей комнате, я проплакала всю ночь.

После каникул дэмзэлы ходили по школе в ореоле славы. Приобретенный опыт вдохновлял на новые подвиги. С первых же дней второй четверти репетиции возобновились: дэмзелы готовили новые номера. Николай Степанович, парторг шахты "Пионерская", как и вся школа, восхищался девятым классом, будущими шахтерами, маркшейдерами и инженерами, и вспомнил о них, когда готовили торжественный вечер, посвященный досрочному выполнению годового плана по добыче угля руководимой им шахтой. Они вместе с Петром Ильичом попросили класс принять участие в концерте, который запланирован после официальной части. Их хор и завершит торжество, но следует еще разучить марш "Шахтеры — гвардия труда.". Горком комсомола обеспечил класс текстом марша, раздобыл патефонную пластинку с хоровым исполнением этой песни и попросил поторопиться с подготовкой. Репетиции начали проводить каждый день. Марш выучили к сроку. Николай Степанович пришел на генеральную, остался доволен и поинтересовался, а в каких костюмах будут петь мальчики. В школьных? Не годится. Парней одели с иголочки, в новую шахтерскую форму, даже каски выдали с лампочками надо лбом. И тут наши питомцы не ударили в грязь лицом! Интермедии и инсценировки вызывали непрекращающийся смех, и песни пелись с воодушевлением. Глаза женщин повлажнели от смертной тоски, забившейся в мольбе ямщика, замерзающего среди снежной пустыни. И я снова услышала в ней голос Чародея, но на этот раз справилась с собой быстрее, нежели прежде. Когда же со сцены загремел шахтерский марш, горняки поднялись со своих мест и прослушали стоя гимн своему героическому труду. Потом долго аплодировали, не отпуская школьников со сцены.

Комитет комсомола и профком шахты подарил каждому девятикласснику маркшейдерскую готовальню с целым набором разных приспособлений для черчения, ценную и очень нужную вещь для будущих студентов технических вузов. А Семену, кроме того, вручили рулончик ватмана, коробку с десятком пузырьков с разноцветной тушью, несколько коробков с плакатными перьями, коробку гуаши в тюбиках и пенал с кисточками из шерсти колонка. Царский подарок! Меня отметили почетной грамотой от горкома партии и альбомом для фотографий с корочками, обтянутыми вишневым плюшем, на котором золотым тиснением изображена Спасская башня с часами. Успех и признание вызвали подъем среди девятиклассников, репетиции шли без прежних эксцессов, деловито и очень продуктивно. Ко Дню Победы слепился солидный репертуар, который уже не втиснуть в один концерт. Ребята сами подбирали, что будут читать, что будут петь, какие сценки будут разыгрывать, сами составляли полную программу предстоящих выступлений. Они настолько поверили в себя, что обратились к Петру Ильичу с просьбой разрешить им выступить с платным концертом. Апостол одобрил намерение ребят собственным трудом набрать денег на выпускной вечер после окончания десятого класса. Он договорился с ДК о дне концерта, созвонился с начальством соседних шахтерских поселков, с помощью Николая Степановича обеспечил самодеятельных артистов автобусом для поездок за пределы городка. Сам всюду их сопровождал, освобождая мое время для работы над институтскими заданиями. Апостол любил быть с ребятами в гастролях по району. Везде успех ошеломляющий, а классная касса стремительно тяжелела, хотя билеты стоили так же дешево, как в кино.

Мальчишки свободно приходили ко мне в дом за книгами, ждали с мамой, если я задерживалась где-то, чаевничали с нею, уплетая блины или пирожки, свободно болтали о своих делах, о которых мне никогда не говорили. Я перешла уже на третью квартиру. На этот раз мне выделили половину коттеджа близко к школе. Две комнаты, веранда, небольшой клочок земли для полисадника. Мальчишки вскопали его, натащили луковиц гладиолусов, саженцев канн, семян других цветов и разбили возле веранды красивый цветник. Для затенения окон посадили три корня персиков, а веранду густой зеленой стеной оплели стебли посаженного ими хмеля.

Для нас с мамой веранда стала летней кухней, где мы проводили свободное время с ранней весны до предзимних холодов. Подхожу однажды к дому, слышу — поют. Мама и несколько мужских голосов. "Вечерний звон — любимая песня мамы. Она и соблазнила дэмзэлов разучить ее хором. Получилось чудо как хорошо для концертов, но ужасно плохо для моего самочувствия. Без женских голосов, с тенорами "Вечерний звон" звучал намного выразительней и душевней, сжимая тисками мое исходящее тоской по Чародею сердце. Где он сейчас? Чарует ли кого-то своими песнями? Или замолк, попав в капкан? Не мог он меня забыть, страдает тоже, пусть не так сильно, как я. Женька окончательно забыла меня и глаз не кажет. Может, это и к лучшему.

Подошли летние каникулы и учительские отпуска, а мне не до отдыха. Летняя сессия в пединституте. Петр Ильич подарил мне свои учебники институтских времен, на работе старался больше взвалить на себя, беспокоясь о моем времени больше, чем я. Юрий и тут присутствовал. Ведь это с ним в своей комнатке мы проштудировали психологию для педучилищ, а какую гору педагогических журналов перелистали, отыскивая темы для исследования, и сами исследования обсуждали тоже с ним. Спасибо комнатке, все, что мы там изучали, очень мне пригодилось сейчас. Несмотря на перегруженность на работе, экзамены и зачеты сбрасывала без проблем, в зачетке почти нет четверок. Замаячил красный диплом.

Уложив чемодан, нагрузив сумку снедью, мы с мамой пошли на вокзал. Она провожала меня на сессию. Вокзальчик небольшой, нет ни платформ для посадки, ни перрона, ни привокзальной площади. В десяти метрах от здания станции стоит готовый к отправке поезд из четырех старых ненумерованных вагонов. Садись в любой. Подошли ко второму. Откуда ни возьмись, посыпались дэмзэлы, теперь уже десятого класса. Чемодан и сумка мигом очутились в вагоне. Нас с мамой поставили возле ступенек, где возвышалась проводница, сами построились перед нами полукругом.

— Дорогая Татьяна Павловна! Желаем вам счастливого пути, чтобы вы легко сдали все экзамены и с пятерками вернулись к нам в десятый класс! Увезите с собой и наши песни, поем их лично для вас с бабушкой!

И над горной котловиной, над белевшими внизу домиками полилась плавная, приправленная грустными всплесками красивая мелодия вальса "Амурские волны" Пассажиры повалили из вагонов, работники станции столпились у ее дверей и высунули головы из распахнутых окон. Машинист с помощником спустились с паровоза. Площадочка заполнилась народом. Аплодисменты и крики: "Еще! Еще!" В завершение — "Вечерний звон". Подспудно, торжественно и гулко гудят басы: "боооммм — боооммм — бооомм…" Мама вытирает платочком счастливые слезы и одновременно улыбается, растроганная душевным подарком "внуков". Поезд опоздал с отправлением на пять минут. Целуя меня, мама прошептала:

— Спасибо тебе, доченька! Храни тебя Бог!

Поезд тронулся, площадка перед зданием станции набита народом. Набежали снизу, заслышав поразительный хор. Из дверей тамбура я прощально махала классу рукой, а мальчишки, сбившись плотной кучкой, громоподобно хором крикнули: "До свидания! До свидания!" Так благодаря им я стала городской притчей во языцех.

В вагоне любезно указали, где мои вещи. Я села у окна, уставившись мокрыми глазами в грязное, покрытое ржавыми пятнами стекло. Вспомнился другой полукруг перед ступеньками возле учительской, "Вечерний звон", бас Карла Ивановича, разговор с Юрием в тот вечер и то ощущение полнокровного счастья, которое воспринималось, как обычная жизнь, и казалось вечным. Весной Юрий получил заветный диплом, "поплавок" для свободного плавания в жизненном море, о котором мы оба мечтали, строя планы на будущее. Где Чародей сейчас? Четыре года его не вижу…. Почему он по-прежнему держит меня в мучительном плену, маня прошедшим блаженством, которого, казалось иногда, и не было совсем…

Столичные удовольствия меня не прельщали, свалив сессию, я тут же вернулась домой. Цветник ухожен, персики подросли, хмель свежо зеленеет. Забота моих питомцев. Дружба с ними крепнет, заглядывают ко мне запросто. Во время одного из чаепитий к слову пришлось воспоминание о выпускном вечере со стихами Юрия и моим "но пасаран!", о Текле и ее жизненных принципах. Рассказала о споре Юрия с Костей ((изменив их имена) о коммунизме, о решении Кости стать директором детского дома. Парни были потрясены… На ближайшем классном часе ребята попросили повторить рассказ для всех. Я повторила и вызвала лавину вопросов. Заинтересовались жизнью Доллорес Ибаррури, решили поговорить о ней на комсомольском собрании. Расспрашивали о содержании стихов на самодельных открытках, придуманных Юрием. Что-то они затевают свое, не посвящая меня в свою задумку. На комсомольском собрании обсудят, куда я не хожу, не приглашают. А вот Юрия пригласили бы, доверяли б ему безоглядно, как доверяли детдомовские семиклассники, как безоглядно доверяла я.