Сердце русалки - Ида Миллер

это время выплыл на другом берегу, он залез в камыши и, упав на рассаду мягких кувшинок, которые росли на границе с непролазной тиной. Он закрыл глаза и пытался успокоиться. Все тело его тряслось от нервного перенапряжения. Ларс взглянул на свои дрожащие пальцы с острыми черными когтями и прозрачными перепонками между ними и вспомнил белую ручку Леи. У нее были короткие ровные ноготки и нежная кожа. Ее тепло показалось Ларсу приятным. Он почувствовал презрение к себе и страх перед своей природой. В одно мгновение разум его затуманился, и он, словно по толчку разбуженного инстинкта, накинулся на нее. А если бы Лея не потеряла сознание? Чтобы он сделал с ней потом?

Ларс помотал головой и дотронулся до сломанного носа. Сейра, как могла, вправила ему хрящ, но все равно было видно, что он неровный, особенно анфас. Нос Ларс расквасил, когда уплывал от Леи после ее спасения, и находился в настолько взбудораженном, неадекватном эмоциональном состоянии, что плыл, не видя и не слыша ничего — он не вписался в поворот и со всей силы впечатался лицом в ствол старого дуба, который уже много лет ушел под озеро. Было ужасно больно, он кричал, хотя под водой было и не слышно. В итоге с кровавым раскрасом на лице он приплыл к сестре в пещеру, а та, как обычно, прыснула и начала его отчитывать.

Мысли о глупо полученной травме немного переключили его, заставив улыбнуться. Но это было лишь мимолетным отвлечением. Ларс снова стал думать, что он никчемное создание, запертое в этом теле, в этой воде, которое ни на что не способно, и которое живет какими-то низменными интересами, вроде еды и размножения. Если бы он был двуногим, то стал бы жить с Леей, они бы завели свою семью (при этом Ларсу и в голову не приходило, что в обществе двуногих их союз был практически невозможен, если только Ларс не был нужного социального положения). Лея попала в беду из-за него, ей плохо, но не может для этой девушки ничего сделать: ни отнести ее домой, ни постелить ей место для сна получше. Только охранять ее покой — край его возможностей.

Тут он вспомнил о серьгах, которыми хвасталась Лея. Ларсу не было дела до этих побрякушек, но ему в голову взбрела одна идея. Он перевернулся телом на живот, и почти бесшумно ушел под воду, резво рассекая между густых зарослей камыша и осоки.

* * *

Лея очнулась от того, что кто-то хлопал ее мокрыми ладонями по щекам. Над собой она увидела испуганное лицо Ларса.

— Сколько я спала?

— Почти полдня, уже вечереет.

— Что? — она резко дернулась и вскочила на ноги. Словно ватные, колени подкосились, и девушка снова рухнула на землю. — Мне надо идти! Завтра важный день, мне еще нужно успеть подготовиться! — она снова попыталась встать.

— Лея, прости меня за сегодня, — он взял ее за локоть, чтобы она могла опереться и удержать равновесие.

— Это ты меня прости! Взяла и уснула, как младенец, — она не помнила, отчего потеряла сознание.

— А что за важный день? — решил сменить тему водяной.

— Завтра мы с сестрой празднуем свои дни рождения. Мы с ней родились в один день, но я младше на год. Надеюсь, на этот раз мама не стала звать армию своих друзей. В прошлом году мне надарили столько ерунды, я почти все раздала крестьянским детям.

— Надарили? — уточнил Ларс. — Почему тебе что-то дарили?

— Когда у нас отмечают дни рождения, принято человеку что-то давать в дар.

Вдруг лицо Ларса осветилось, глаза его заблестели.

— Ничего себе, я даже не знал, что для вас какой-то день в жизни что-то означает. Понятия не имею, сколько мне зим, — Ларс искренне улыбнулся и почувствовал едкое негодование, оттого что не может прийти к ней на праздник. — Когда я смогу снова тебя увидеть?

— Завтра! — Лея засмеялась. — Я приду ближе к вечеру ненадолго и принесу вам чего-нибудь вкусненького. Хорошо? — девушка взяла свою наплечную сумочку и корзинку для еды и собралась возвращаться. Вдруг нахлынуло странное воспоминание и оборвало ход мыслей: когтистая рука Ларса на ее плече, он притягивает ее к себе и что-то шепчет. Она дотронулась до своих губ, будто пытаясь вернуть утраченное.

— Прости, — снова сказал Ларс, подполз к берегу и быстро исчез в темных водах.

Глава 5

День рождения дочерей — был любимым праздником в семье Лафонтен. Его отмечали всегда с шумом, с размахом. Вся деревня знала, что в последний день октября будет пир на весь мир, и для батраков тоже сделают угощение. Баронесса по случаю торжества вызвала из соседней деревни, где жил ее знакомый виконт, несколько десятков прислуги, чтобы помочь с приготовлениями.

Лея и Леда, проснувшись в то утро в своих постелях, обнаружили, что окружены вазами, наполненными сотней белых пушистых роз. Лея вскочила и, словно маленький ребенок, запрыгала вокруг этих букетов, прислоняясь носом то к одному цветку, то к другому. Это был последний ее день рождения «на свободе», и нужно было выжать из этого события все. Вскоре к ней вошла служанка и привезла на маленьком подносе завтрак. Сестры получили вместе с едой открытку от мамы, где та писала, как любит их, и сердечно желает им самого-самого лучшего. Обычные, стандартные поздравления всегда было приятно принимать, на то он и день рождения. Лея собирала все мамины записки и складывала их в отдельную коробку, с годами там накопилась приличная стопочка.

После завтрака служанка помогла Лее одеться и расчесаться. Лея все время улыбалась, находясь в предвкушении. Сегодня ей будет оказано столько внимания, сколько она, скорей всего, не получит за всю оставшуюся жизнь. Когда служанка водила расческой по ее густым каштановым волосам, она думала о Ларсе, и чем он был занят в такое прекрасное утро.

Она не могла знать, но Ларс в это время пытался пролезть через топь, чтобы достать для Леи подарок.

Радостная, счастливая, Лея после марафета ворвалась к сестре, совершенно не сомневаясь, что встретит Леду в таком же волшебном настроении. Так было всегда, когда в прошлые годы они отмечали свое взросление.

Но Лея увидела, как сестра, скорчившись за кроватью, издает неприятные звуки.

— Не подходи! — рявкнула Леда и закашлялась.

Лея подошла к туалетному столику, налила сестре стакан воды и поднесла ей.

— Что-то случилось? Тебе дурно? Давай скажем маме, пусть позовет доктора.

— Не надо никого звать, — Леда вырвала стакан и жадно все выпила. — Я сейчас поем и станет легче.

Тут вошла служанка, и