Наследник - Марк Арен
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Катя наклонилась, прикрывая глаза ладонью и наконец рассмеялась. И все вернулось! Смех пробил стену отчуждения, и Катя уже не отводила глаз, и ожила, и сама подшучивала над Михаилом. После ресторана они долго бродили по вечернему городу и снова держались за руки, как тогда в зимнем Петербурге…
Короткий дождь застал их в Тюильри, и они укрылись под деревом от теплых капель. А потом побрели по дорожкам, перешагивая через лужицы, и Михаил жалел, что нет здесь настоящих, больших, непреодолимых луж, чтоб можно было подхватить Катю на руки и перенести.
– По нашим питерским понятиям, в Париже не бывает весны, – говорила Катя. – Сразу лето. Деревья как-то моментально покрываются летней листвой, и дождь идет теплый, летний. Прилечу обратно, а по Неве еще будет идти ладожский лед.
Михаил задумался.
– Никогда не видел ладожского льда. Полететь, что ли, вместе с вами в Петербург? Ваш гидросамолет стоит на Сене?
– Вы злой, – сказала Катя и вырвала руку.
– А что, может быть, действительно прилететь в Петербург? На Пасху. Вы же пойдете на всенощную, верно? Скажите, в каком соборе будете, я вас найду.
– До Пасхи еще далеко. И я еще не улетела. Вы меня гоните?
– Что вы… Я с ужасом жду той минуты, когда вы скажете: «Ну, мне пора домой».
– Ну, мне пора домой, – сказала Катя.
Он поднял глаза.
– Когда мы увидимся снова?
– Не знаю. Ближе к вечеру. Завтра. Звоните. Что поделать, раз уж вы, греки, так назойливы… – Она вдруг подставила ему щеку, и он осторожно коснулся ее губами. – Назойливы и бесцеремонны.
Не успел Михаил зайти в свой отель, как за его спиной раздался вдруг голос:
– Вы позволите, Ваше Высочество…
Михаил замедлил шаг и остановился. Из-за его спины вышли Александров и Алексеев. Михаил вопросительно взглянул на незнакомых мужчин.
– Примите наши соболезнования по случаю кончины вашего кузена, – сказал Алексеев.
Михаил молча кивнул.
– И еще, – продолжил Алексеев. – По сведениям надежных источников, Ельцин подумывает о досрочном ело-жении своих полномочий. В качестве своего преемника он думает выбрать бывшего сотрудника КГБ… Понимая, что бывших сотрудников спецслужб не бывает, мы не приветствуем это решение. Несмотря на заверения, что преемник продолжит существующий политический курс. И внутренний, и внешний…
– Придет некто, кто будет истинно красным по волевой силе и истинно белым по задачам, им преследуемым, – глядя в сторону, задумчиво сказал Михаил. – Он будет большевик по энергии и националист по убеждениям. У него нижняя челюсть одинокого вепря и человеческие глаза…
Алексеев и Александров непонимающе переглянулись.
– Я вспомнил Шульгина.
– Так вот, – продолжил Александров, – для нас будет спокойнее, если Россию возглавит не чекист, а монарх, который мягкою силой приведет потрепанный бурями русский корабль в тихую гавань европейских народов.
– Я социолог, – сказал Михаил. – И, как социолог, советую вам оставить право выбора гавани или шторма за российским народом.
Сказав это, он, не прощаясь, прошествовал клифтам.
Разговор о фехтовании получил неожиданное продолжение в тот же вечер. Ложась спать, Михаил позвонил своему парижскому кузену Гийому, чтобы договориться о завтрашней встрече перед похоронами.
– Как я рад, что ты приехал! – горячо воскликнул Гийом. – Мишель, ты как никогда вовремя! Без тебя все могло бы рухнуть, но с тобой наши дела пойдут в гору! Ура-ура-ура, Мишель снова с нами!
– Ги, ты ничего не путаешь? Какие дела? Я здесь из-за Жоржа…
– Увы, Жоржу мы уже не поможем. Жаль, что его нет больше с нами. Но, с другой стороны, здорово, что нас тоже с ним нет. Так почему бы тебе не подумать о тех, кто пока еще с нами? Мишель, от твоего решения зависит моя карьера. Ты сопредседатель нашего клуба, помнишь об этом?
– Уже вспомнил.
– Без тебя я не могу предоставить наш замок для съемок.
«Каких еще съемок?» – чуть было не спросил Михаил, но воздержался от лишнего вопроса, чтобы избежать пространных объяснений. И сказал:
– Считай, что я все подписал.
– Но этого мало! Мишель, в съемках должны участвовать все мы! Если ты откажешься, откажутся и другие. Если ты согласишься, то никто не посмеет увильнуть! Подумай, как будет прекрасно, когда фильм выйдет на экраны и весь мир узнает о нашем клубе! Мы покажем Голливуду, как нужно драться! Это будет сцена, равной которой нет в мировом кино! Бой на шпагах в подлинном историческом интерьере!
Михаила клонило в сон. Подавив зевоту, он спросил:
– Когда?
– Что «когда»? Нет, ты послушай, это будет грандиозное зрелище…
Михаил отстранил трубку от уха, почти не слушая горячую речь кузена. Ему уже все было ясно. Гийом, мечтающий потратить деньги своих родителей в шоу-бизнесе, опять ввязался в авантюру. Нашел какой-то кинопроект, явно малобюджетный, и хочет, засветившись в нем, стать кинозвездой.
– …и займет вся съемка всего лишь несколько минут. Всего один дубль. Таков стиль работы Джакомо Пипелетти! Это имя еще прогремит, вот увидишь! Никаких репетиций и повторов. Чистая импровизация. Съемка на десять, на двадцать камер. Потом режиссер обработает отснятый материал. Получит своего «Оскара». А в наш клуб примчатся записываться звезды Голливуда. Но мы еще подумаем, принимать ли их и каков будет вступительный взнос!
– Когда съемка? – устало спросил Михаил.
– Я сейчас же звоню режиссеру! Потому что они могут снимать только по выходным! Значит, съемка завтра!
– Завтра мы с тобой идем на похороны.
– Ну, они же не будут длиться целый день! Опустим гроб в фамильный склеп, обнимемся со стариками – и драться!
У Михаила были иные планы на воскресный вечер. Но он решил, что быстро отвяжется от кузена, а вечером встретится с Катей.
Но ошибся.
Едва печальная церемония окончилась, он обошел всех стариков и, направляясь к кортежу на дороге, включил телефон, чтобы созвониться с Катей. Но мобильник, опередив его, загудел сам. Звонил приятель по фехтовальному клубу. Не успел Михаил поговорить с ним, как позвонил еще один товарищ. Пока он дошел до автомобиля, где его ждал Гийом, пришлось ответить еще на пять звонков, и все насчет съемок. Когда он, наконец, позвонил Кате, ее телефон оказался недоступен.
– Там уже все готово! – нетерпеливо объявил кузен и назвал адрес водителю черного «ситроена».
– Я бы хотел переодеться, – сказал Михаил.
– Нет времени на такие мелочи!
Однако приехав к своему замку, им пришлось еще пару часов дожидаться, пока киношники закончат устанавливать аппаратуру. Софиты должны были освещать места боев
