Кругом одни соблазны - Марина Серова

Резковато, конечно, но я вправду этого не люблю. Открыла ящик и действительно увидела письмо. Обратного адреса на конверте не было, но письмо адресовано мне.

Что это? Очередные угрозы? Я не стала читать письмо в подъезде, а пошла к лифту, где уже стоял Вадим — Вадим, ты уж прости меня, непоседу, но я могу пригласить тебя самое большее на час — мне нужно работать, — прямо сказала я ему.

— И на том спасибо, гостеприимная ты моя. Может, хоть кофе горячего нальешь, а то я, как тот сиротка, «посинел и весь дрожал…».

Я пригласила его в собственную обитель, напоила и накормила Пусть не обессудит сей отрок, но после угощения я культурно выпроводила его. Хорошего помаленьку. Мне делом надо заниматься. Увы и ах, но иного не дано.

В письме говорилось о записной книжке, которую якобы должны были мне передать, а было оно из СИЗО, от Леши. У меня даже сердце защемило, когда я прочитала: «Здравствуй, милая Таня…»

Наталья мне об этой записной книжке ничего не сказала. Может, просто-напросто забыла, ведь она была в таком состоянии! Нужно позвонить. Я набрала ее номер, но трубку никто не брал. Ладно, попозже…

Я опять взяла в руки фотографию и удобно устроилась в кресле. Интуиция подсказывала: здесь я что-то упустила. Что?

После ухода Вадима прошло уже полчаса, а я все продолжала изучать снимок. Вспомнила, как в детстве любила находить десять отличий в двух картинках, исследуя их сантиметр за сантиметром.

Теперь я надеялась отыскать на фотографии нечто такое, что могло бы помочь мне. Сама не знаю, почему я так надеялась. Это как наваждение. Я выкурила штук пять сигарет, а разгадка никак не хотела находиться. Но это заставило меня насторожиться. И хотя экспертизой установлено, что Леша смог бы убить и правой рукой, особенно для того, чтоб, к примеру, обеспечить себе алиби, я-то его знала лучше. И знала, что хлеб, к примеру, он резал левой рукой, а писал то левой, то правой.

Еще не вечер. Плевать на скоропалительный результат экспертизы. Тем более что милиция очень заинтересована спихнуть на него все преступления, которые остались нераскрытыми. Так что забудем об этом результате, словно его и не было.

Ай-яй-яй, не спеши, Таня. Это я знаю, что Леша — левша, что хлеб он никогда не стал бы резать правой рукой, но это ничегошеньки не доказывает. Был бы стопроцентным левшой. А он… Нет, это не алиби.

Я продолжала тупо рассматривать фотографию. И тут меня осенило. Даже руки от волнения повлажнели.

Вот что самое главное: время преступления… Какой сериал начался, когда Игорь пришел к Эдуарду Иосифовичу? Не помню — их сейчас столько идет! Нужно программу посмотреть. Он ведь говорил, а я мимо ушей пропустила. Супердетектив, елки-палки. Похоже, пора на пенсию.

Куда я только вчера «Телеком» засунуть умудрилась? Оказалось, что эту газету, как примерная хозяйка, я под диваном забыла. Люблю телевизор лежа смотреть, грешна.

Развернула газету, нашла канал ТВ-6. Ага, «Дикая Роза», значит, или, как шутят дети во дворе — «Дикая рожа». Об этом сериале и говорил Эдуард Иосифович. Начало в пятнадцать двадцать. Значит, так: в пятнадцать двадцать, плюс-минус пять-десять минут, вернулся с работы Игорь Игоревич. А вот стрелки часов на полочке, как ни странно, показывают четырнадцать двадцать. То есть фотография сделана приблизительно за час-полтора до приезда милиции.

Тогда кто снимал? Не хозяин ли того самого противного приглушенного голоса?

Дела. Надо созвониться с адвокатом, и немедленно. Я набрала номер. После второго гудка на том конце трубку сняли. Я услышала голос Елены Петровны:

— Слушаю вас.

— Елена Петровна, это опять Иванова Татьяна вас беспокоит. Просветите меня по некоторым вопросам, они у меня только сейчас возникли.

— Попробую. Какие вопросы возникли, Танечка?

— Меня один очень важный вопрос интересует: если девочка была изнасилована, как и другие убитые, значит, должны были взять на анализ образец спермы подозреваемого? Ведь так?

Елена Петровна вздохнула:

— В том и дело, что тут все в ажуре. К великому моему сожалению. Я случайно упустила это из виду, когда мы с вами встречались…

Да. Надо сказать, что дело дрянь. Прямо ни в какие ворота. Но я и с этим попытаюсь разобраться: в конце концов, факты можно подтасовать. Поэтому я не оставила надежды хоть адвоката (для начала) перетянуть на свою сторону. Тем более ей по рангу положено доверять подзащитному.

Но надо заметить, что она, упустив из виду столь важную деталь, несколько потеряла в моих глазах. Тоже мне профессионал! Увы и ах! Выбирать мне не дано. Пока. Но со временем, когда я хоть немного во всем этом разберусь, и об этом позабочусь. Найду Леше такого адвоката, что судья будет рыдать от сочувствия к нему.

— Елена Петровна, сейчас я сообщу вам кое-что, что даст повод усомниться в виновности Харламова.

— Очень интересно, Танечка.

— На другой день после убийства жена, точнее сожительница Харламова, получила в письме фотографию, фиксирующую место преступления. На полочке стоят часы, указывающие время четырнадцать двадцать, а отец убитой и милиция были на месте преступления в пятнадцать двадцать или пятнадцать тридцать. Вы понимаете, о чем я? Существует некто, побывавший на месте преступления раньше милиции.

— Таня, спасибо, вы гений. Теперь у меня есть еще один козырь, которым надеюсь воспользоваться. И очень рассчитываю, что это даст результат. Осталось еще других убедить, а для этого нужно искать, кто подставил Харламова и с какой целью…

«Чем мне заняться, я и сама неплохо знаю, командир. Лучше бы свою работу как следует выполняла», — пронеслось у меня в голове. Но вслух я вежливо сказала:

— Именно этим я и хочу заняться завтра. А вы, когда увидите своего подзащитного, поддержите его морально. Передайте от меня, что я помогу ему.

— Хорошо. Вы мне звоните. Я буду настаивать на повторном следственном эксперименте. Только сразу говорю, нам с вами тяжко придется. В милиции уже премию делят за поимку «особо опасного преступника». В него мертвой хваткой вцепились. Еще бы, три года — и никакого просвета, а тут — на тебе. Как в кино, оперативно и на месте преступления.

— Я все понимаю. Но это ваш хлеб, защищать. А я эту защиту буду организовывать. До свидания. Мы еще созвонимся.

— До свидания.

Я положила трубку. Значит, Лешу подставили, причем по всем правилам. С какой стати? Были ли у него враги? Зачем сделана фотография? Ведь, по сути дела, тот, кто послал фотографию, либо большой лопух и сильно просчитался, либо излишне самоуверен. Думает, что перехитрил всех одним махом. Только самого себя никогда не перехитришь. Да и Таня Иванова, отбросим излишнюю скромность, не лыком шита.

И с часами чушь собачья. Тоже не совсем понятно: случайная ошибка преступника или очередные козни?

Думай, Таня, думай.

Может, за помощью к косточкам обратиться? Уж они-то не обманут. Я пошла за косточками, одновременно обдумывая все, что знаю о тех, кто первым оказался на месте убийства. Все, что рассказал Эдуард Иосифович, крайне интересно. Особенно история с ключами, которые случайно выпали из кармана Игоря. Да, нужно побыстрее познакомиться с безутешным родителем.

Взяв со стола кости, вернулась к дивану, устроилась поудобнее. Сконцентрировав внимание, задала вопрос, который мучил меня с тех самых пор, как только я узнала про ключи:

«Что представляет собой отец девочки?» Бросила косточки:

21+33+2.

Да, ответ весьма и весьма любопытный: «Интересующая вас особа — человек, главным образом, показной нравственности».

Итак, кости утверждают, что Игорь Игоревич — человек не слишком-то хороший. Лицемер, если перевести их высказывание на человеческий язык. Бяка, короче. А может, он и есть преступник?

Да, сложное дельце мне досталось: ничего не понятно. Как оказался в нужной квартире Леша, да еще накачанный наркотиками, рядом с трупом (одним из ряда в целой серии убийств) и с какого боку тут отец девчушки? Вопросов тьма, и на все надо найти ответы…

Ночь пролетела, как один миг. Казалось, я только что закрыла глаза, обдумывая и просчитывая ситуации. А тут уже и утро. Проснувшись часов в семь, что в других ситуациях для меня совсем не характерно, я продолжала «вентилировать» все свои возникшие вопросы.

Поднявшись с кровати, я пошла в ванную комнату и открыла кран с холодной водой. Он зашипел, плюнул и затих. Отлично, ночью отключили воду, а запасов в доме и стакана не наберется.

Да, у нас все для человека, все во имя человека. Выход? Ладно, нечем умыться, воспользуемся лосьоном. Кое-как управившись с макияжем, я отправилась на кухню. Сначала зашла, потом подумала, что можно здесь делать без воды? Вот уж правда — «без воды и ни туды, и ни сюды».

Ладно, перекусим где-нибудь в кафешке. Взяв сумку, шагнула к двери.

Минут через десять я сидела в ближайшем от дома кафе и жевала гамбургер. Потом попросила чашку кофе, потом еще одну и, наконец, почувствовала насыщение. Расплатившись, отправилась к стоянке, где ночевала моя «девятка». Подошла к машине и сразу увидела, что она «охромела» на одно колесо. Наверное, вчера, по новостройкам мотаясь, проколола.