Семь элементов, которые изменили мир - Джон Браун

Бессемеровский процесс вскоре быстро распространился по всему миру. Альфред Крупп одним из первых приобрел лицензию; к 1867 г. он имел 18 конвертеров и лидировал на европейском континенте в производстве бессемеровской стали [33]. Производство возросло особенно заметно, когда новая технология начала применяться в США. В 1892 г. Америка довела выпуск стали до 4 000 000 тонн в год. В статье, опубликованной в Times в 1893 г., утверждалось: стоимость золота, добытого за три года во всех рудниках мира, равняется стоимости бессемеровской стали, выплавленной за год.

Бессемер был не просто специалистом по выплавке стали, но и настоящим изобретателем, инженером и бизнесменом [34]. Он верил, что сделал открытие благодаря тому, что не следовал традиционным способам изготовления железа. Утверждение, что подача холодного воздуха может очистить расплавленное железо от углерода, не вызывая его застывания, многим казалось несерьезным.

Но самое раннее и самое прибыльное изобретение Бессемера касалось не железа. Однажды старшая сестра попросила его помочь украсить альбом с рисунками тюльпанов и хризантем, которые разводил их отец. Тогда он отправился в магазин, расположенный в лондонском районе Клеркенвелл, чтобы заказать «золотой пудры», в действительности бронзовой. Придя на следующий день за покупкой, он был крайне удивлен высокой ценой в семь шиллингов (около 40 долл. в нынешних деньгах) за унцию. Бессемер был уверен, что сможет придумать более дешевый способ изготовления порошка, и добился цели, не имея никакого опыта. Успех обеспечил ему уверенность в своих силах и финансовые средства для работы изобретателя и инженера. Как вспоминал позднее сам Бессемер, просьба сестры оказалась «чревата чрезвычайно важными для меня последствиями; она фактически изменила всю мою жизнь, сделав возможным и огромное изменение в производстве железа и стали во всем мире» [35].

Прессы для выжимания сока из сахарного тростника, плавильные печи на солнечной энергии и станки для шлифовки бриллиантов также находились в сфере изобретательских интересов Бессемера. Поскольку устремления его разума обуздывались практицизмом бизнесмена, то он основывал свои изобретения на простом правиле: создавать продукты, которые хотели бы иметь потребители, но меньшей цены и более высокого качества, чем уже существующие.

Успехи Бессемера в металлургии позволили ему стать одним из основателей, а затем и директором Института железа и стали – предшественника лондонского Института материалов, минералов и горного дела [36]. Институт был создан в 1869 г. как «закрытый цех» для производителей железа викторианской Англии, опасавшихся конкуренции континентальной Европы. На стенах бессемеровского кабинета в Институте висят дипломы о многочисленных наградах за изобретения. Бессемер стал членом Королевского общества и был возведен в рыцарское достоинство. Золотая Бессемеровская медаль, учрежденная в то время, когда он возглавлял институт, по-прежнему присуждается тем, кто внес выдающийся вклад в развитие металлургической промышленности. Но в наши дни она осталась одним из немногих упоминаний имени Бессемера.

Хотя в свое время Бессемер был очень известен, сейчас о нем мало кто помнит; он был похоронен рядом с женой в тихом и мало посещаемом уголке Вест-Норвудского кладбища, недалеко от своего дома в южной части Лондона. Хотя Бессемер был одним из самых выдающихся изобретателей и инженеров, его имя никогда не упоминается в одном ряду с именами Эдисона, Джеймса Уатта и братьев Райт. Возможно, потому, что он изобрел процесс, а не конечный продукт [37]. Мы помним такие изменившие мир вещи, как электрическая лампочка, паровая машина и аэроплан, а значит, помним их создателей. Или людей, подобных производителю смертоносного оружия Альфреду Круппу, изменившему мир благодаря бессемеровскому процессу.

Мы помним еще одного человека, который в свое время сделал больше, чем кто-либо другой с помощью стали и для стали. Эндрю Карнеги – еще один директор Института железа и стали и один из самых известных американских промышленников [38]. В бессемеровском кабинете института его портрет висит напротив портрета Бессемера. В стенах прославленного учреждения изобретатель и промышленник имеют равный статус, но за их пределами мы помним только Карнеги, который, используя бессемеровский процесс, стал самым богатым человеком в мире.

Нефть, а не железо позволила Карнеги заложить основу будущего богатства. В 1859 г. Эдвин Дрейк обнаружил нефть в Титусвилле, недалеко от того места, где Карнеги работал на Питтсбургской железной дороге телеграфистом и помощником управляющего Томаса Скотта. В результате на нефтеносную территорию хлынула разношерстная толпа разведчиков недр. Среди действительно уважаемых бизнесменов в первой волне был Уильям Коулмен, уже сумевший сделать небольшое состояние на производстве железа и добыче угля. В 1861 г., когда Карнеги стал управляющим Питтсбургской железной дорогой, Коулмен пригласил его вложить деньги в нефтяной концерн. Карнеги получил доход, многократно превысивший его инвестиции, и в духе настоящих предпринимателей инвестировал его в собственный бизнес.

Карнеги решил воспользоваться преимуществами от дружеских отношений с Томасом Скоттом и Эдгаром Томсоном, директором Пенсильванской железной дороги. Тогда многие деревянные железнодорожные мосты, не ремонтировавшиеся со времен Гражданской войны, пришли в полную негодность. Их нужно было заменить железными, и Карнеги оказался именно тем человеком, который сделал это. Вместе с железнодорожниками Томсоном и Скоттом Карнеги основал новую компанию по изготовлению мостов из железа. Подкуп и кумовство были распространенными и общепринятыми методами ведения бизнеса, и в этой среде Карнеги чувствовал себя как рыба в воде; он добивался дорогих контрактов для своей компании через друзей и партнеров по бизнесу, прежде всего Томсона и Скотта.

Генри Бессемер и Эндрю Карнеги впервые встретились в 1872 г.: находясь в отпуске в Европе, Карнеги посетил новый сталелитейный завод Бессемера в Шеффилде. Карнеги, в отличие от Бессемера, не был инженером; его конек – оптимальное практическое использование проверенных изобретений [39]. Бессемер стал для Карнеги генератором технологических идей, а Карнеги для Бессемера – торговым представителем. Успех сталелитейного завода и высокое качество стали служили для Карнеги доказательством перспективности бессемеровской технологии. Он решил инвестировать в производство стали средства, недавно заработанные на биржевых спекуляциях.

Очевидным рынком для стали казалась Пенсильвания. Во время Гражданской войны Томсон приходил в ужас от плохого качества путей, по которым перемещались войска Союза. Рельсы из хрупкого чугуна часто ломались. Стальные были бы намного долговечней.

По возвращении в Питтсбург Карнеги вместе со старым другом Уильямом Коулменом начали строить современный сталелитейный завод для обслуживания железнодорожной отрасли. В 1872 г. в США имелось восемь бессемеровских заводов, но ни одного – в Питтсбурге. Два года спустя был введен в строй новый завод Edgar Thomson Steel Works, и с этого момента начался неудержимый рост стальной империи Карнеги.

Когда рост спроса замедлился, Карнеги не снизил, а напротив, увеличил объем производства сталелитейных предприятий. Он брался за любые контракты независимо от уровня прибыльности и побеждал конкурентов за счет экономии от масштаба. Его сталелитейные заводы всегда были самыми крупными, самыми автоматизированными и поэтому несли наименьшие производственные издержки. Полученные прибыли он немедленно реинвестировал в расширение и модернизацию стальной империи. Он также занимался горизонтальной и вертикальной интеграцией бизнеса, покупая заводы конкурентов и контролируя предприятия по производству кокса и добыче железной руды. Успех Карнеги был достигнут благодаря его деловым качествам, которые мы признаём сегодня, но также и за счет безжалостной эксплуатации рабочих. В стремлении к прибыли он снижал ставки заработной платы и удлинял рабочий день. Эти действия привели к забастовке на Хоумстедском металлургическом заводе.

В июле 1882 г. срок трудового договора между Карнеги и его рабочими на Хоумстедском заводе истекал. Квалифицированные рабочие здесь получали больше, чем в среднем по отрасли, и Карнеги увидел возможность сэкономить на оплате труда. Он также хотел ослабить на заводе позиции Объединенного профсоюза работников металлургической и сталелитейной промышленности. В то время профсоюз, членами которого были квалифицированные рабочие-металлурги, держал прочную позицию на переговорах. Карнеги видел в этом препятствие росту прибылей, и поэтому Генри Клэй Фрик, директор завода, по его приказу снизил заработную плату. Профсоюз с этим не согласился; сталелитейная промышленность функционировала успешно, и рабочие хотели получать свою долю выгод. Когда срок действующего соглашения истек, а нового соглашения подписано не было, Фрик объявил на заводе локаут и возвел забор из колючей проволоки и сторожевые вышки, чтобы отразить любые нападения. Он также заручился поддержкой сил правопорядка, но на пути к заводу их встретили бастующие рабочие. Ситуация накалилась до предела, и в конце концов по людям открыли огонь. Многих членов профсоюза убили. В итоге порядок был восстановлен, Карнеги понизил заработную плату и добился ликвидации профсоюзной ячейки – хотя и ценой большого ущерба своей репутации [40].