Гипнотизеры - Гордон Корман

– Ты помнишь, кто ты такой? – спросил второй охранник, Фрэнк.

– Я – Удивительный Рамоло, – возмущенно ответил гипнотизер. На самом деле его звали Рэй Финкельмейер, но это было известно только бухгалтеру, который выдавал ему гонорар.

Он бросился в свою гримерку и принялся лихорадочно рыться в вещах в поисках мобильного телефона.

Что сказать? Как объяснить? Как вообще описать поразительный феномен, с которым он только что столкнулся? Дрожащими пальцами Рамоло набрал номер.

– Это я, – сказал он в трубку. – Случилось нечто необычайное. Я никогда еще не чувствовал такой силы.

6

Через неделю в ИШ № 222 пришло письмо.

Институт «Сентия»

доктор Элиас Мако, основатель и директор

Здравствуйте, уважаемый директор Оренштейн!

Поздравляем! Рады сообщить, что один из ваших учеников, Джексон Опус, был избран в качестве кандидата для нашей программы «Новые горизонты». Мы приглашаем в «Сентию» лучших молодых людей с самыми блестящими способностями. Джексон продемонстрировал исключительные навыки в области межличностной коммуникации, и мы надеемся, что сможем развить его таланты и направить их на пользу обществу.

Наша программа не помешает Джексону продолжать получать превосходное образование в ИШ № 222. Ему нужно будет являться на занятия каждый будний день после школы, а также каждую субботу. Мы счастливы, что имеем возможность предложить Джексону этот уникальный шанс. Надеемся начать сотрудничать с ним как можно скорее.

С уважением,

Томми, хмурясь, отдал письмо обратно.

– С каких пор ты напрашиваешься на дополнительные занятия?

– С никаких, – раздраженно сказал Джекс. – Я не подавал документы ни на какую программу. Пока к Оренштейну не пришло это письмо, я и не слышал об институте «Сентия».

– Звучит как компания умников, которые задирают нос и считают, что знают больше других, – кисло прокомментировал Томми. – Вот взять хоть эту «Сентию» – что это значит вообще?

– Я погуглил, – ответил Джекс. – В древнем Риме была такая богиня, она наделяла младенцев сознанием.

Томми понимающе кивнул.

– У этих римлян было полно дурацких богов. У них, наверное, и туалетный бог был, вот только в честь него никто институты не называет. Как они вообще про тебя разнюхали?

Джекс пожал плечами.

– Я проявил навыки межличностной коммуникации.

– Ага, конечно. Да тебя даже я с трудом понимаю, а ведь мы лучшие друзья. – Томми, прищурясь, вгляделся в подпись. – Элиас Мако. Что за тип?

Джекс улыбнулся.

– «Доктор Элиас Мако посвятил свою жизнь развитию образования в Нью-Йорке и может служить источником вдохновения для каждого из нас».

– Ты это… его пиарщиком заделался, что ли?

– Так Оренштейн сказал моим предкам, – пояснил Джекс. – Ты бы их видел. Чуть до потолка не скакали от счастья. Это для них как доказательство, что я не чокнутый. – Он захлопнул дверцу своего шкафчика и закинул рюкзак на плечо. – Хотел бы сказал «Увидимся!», но не могу ничего гарантировать. Теперь я занят двадцать пять часов в сутки.

– Может, если опоздаешь, тебя выгонят? – предположил Томми с надеждой.

– Это если о-о-очень повезет.

Институт «Сентия» располагался в семиэтажном кирпичном доме на Восточной Шестьдесят пятой улице, недалеко от Парк-авеню. С крыши глядели крылатые грифоны с сердитыми мордами, ряд дорических колонн поддерживал козырек над парадным крыльцом. У входа висела небольшая строгая табличка – похоже, за известностью тут никто не гнался:

«Сентия»

Элиас Мако, основатель

Организация занимала три верхних этажа. Зайдя в обшитый панелями лифт, Джекс поднялся на пятый, в приемную. Здание казалось похожим скорее не на общественное учреждение, а на роскошное жилище, по крайней мере, 1890-х годов. Там, однако, водились и вещи, которых в конце XIX века никто не видел, – вроде компьютеров и телевизоров с плоским экраном.

– Я пришел к доктору Мако, – объявил Джекс, протягивая письмо.

– Джексон Опус! – тепло поприветствовал его секретарь. – Мы тебя ждали. Доктора Мако сейчас нет, но он очень рад, что ты теперь с нами.

– Э-э-э… спасибо, – выдавил Джекс. – А чем конкретно мы будем заниматься? В письме говорилось про межличностную коммуникацию, но это все общие слова.

– Джексон, – раздался голос позади него, – как здорово, что ты пришел.

Женщина, которую он увидел, обернувшись, привлекла бы к себе внимание даже в толпе из тысячи человек. Высокая, стройная и потрясающе красивая – настоящая супермодель. В ней все было не просто прекрасным, а совершенным – от длинных светлых волос, ниспадающих на плечи, до тени от ресниц на идеально гладких щеках. Даже скучный деловой костюм был подогнан так ловко, что сидел на ней без единой складочки.

Она протянула ему руку с идеальным маникюром.

– Морин Сэмюэлс, замдиректора.

Пожимая ее ладонь, он почувствовал запах ее духов.

– Джекс.

Она пристально посмотрела ему в глаза, и на секунду Джексу показалось, что у него снова начинается видение. Или, возможно, это просто замдиректора на него так повлияла – Морин в самом деле была сногсшибательной красоткой. Так или иначе, но ощущение быстро прошло.

А Морин лишь сказала:

– Самое то.

– Самое что? – переспросил он.

Женщина поправила воротник, который, конечно же, тоже был совершенным.

– Тебе наверняка не терпится приступить к делу и выяснить, чем мы все тут занимаемся. Кира, не могла бы ты проводить Джекса в кабинет для тестирования?

Он даже вздрогнул, когда рядом внезапно возникла девочка примерно его возраста. Даже не заметил, что она там стояла, – настолько сильно на него подействовало присутствие замдиректора. С тем же успехом можно было пытаться разглядеть пламя свечи рядом с солнцем.

– Привет, – сказала она. – Пойдем со мной.

Пройдя полпути по длинному коридору, она повернулась к нему. В ее взгляде читалась насмешка пополам с презрением.

– Может, ты и очередной свежак, но, вижу, реакция на Мисс Вселенную у тебя такая же, как и у остальных мальчишек.

Джекс почувствовал, как запылали щеки.

– В каком смысле – свежак?

Она пожала плечами.

– Не бери в голову. Тут на каждого новенького поначалу молятся. Доктор Мако, конечно, гений, но он искренне верит, что в каждом новом таланте найдет того единственного.

– Единственного кого?

– Скоро узнаешь, – пообещала она.

Стены длинного коридора были увешаны фотографиями множества знаменитостей, звезд спорта и политических деятелей, посетивших институт. Казалось, что все эти известные лица, как планеты на орбите, вращаются вокруг внушительного черноглазого мужчины с нависающими бровями и крупным ястребиным носом.

– Это доктор Мако? – спросил Джекс.

Девочка кивнула.

– Он великий человек. В «Сентии» творится много странного, но он не шарлатан. Он изменит мир.

Проходя мимо приоткрытой двери, Джекс нахмурился. За нею на стуле с прямой спинкой сидел в одиночестве мужчина; охватив плечи руками, он мелко дрожал. Буквально слышно было, как у него зубы стучат.

– Доктор Мако собирается изменить мир, сделав его холоднее? Что с тем беднягой?

Кира рассмеялась.

– Да нет, ему не холодно. Он просто думает, что замерз.

Тут в первый раз Джекс увидел ее улыбку. Она совершенно преобразила все ее лицо, сделав более открытым и дружелюбным.

Но это длилось недолго. Снова посерьезнев, Кира шагнула назад и прикрыла дверь. Потом она увела его за угол, в небольшой кабинет без окон. Со стен улыбался директор института, обнимая двух оставшихся в живых участников группы «Битлз».

– Доктору Мако, похоже, нравится фотографироваться.

Она посмотрела на него с неодобрением.

– Доктор Элиас Мако посвятил свою жизнь развитию образования в Нью-Йорке и может послужить источником вдохновения для каждого из нас.

Джекс моргнул. Оренштейн использовал точно те же слова, когда рассказывал про Мако его маме с папой. Выходит, у этого Мако не просто куча фанатов – у них даже фраза заготовлена, чтобы всем объяснять, почему он так крут.

Кира покопалась в ящике, извлекла оттуда кипу бумаги и от души шмякнула ее на стол.

– Вот твои тесты.

– Тесты – в первый же день?

– В основном психологические тесты. Их всем приходится проходить. Ограничения по времени нет, но на сто лет не засиживайся.

Джекс покорно опустился на стул, взял простой карандаш и начал заштриховывать кружки. Вопросы были в основном бессмысленные:

15) Я просыпаюсь утром…

□ а) свежим и готовым к новому дню;

√ б) таким же усталым, мечтая поспать еще;

□ в) полным ужаса от того, что может случиться что-то плохое;

□ г) не знаю.