Писатели и издатели - Диана Этхилл

Майкл Шумахер. А не страшно ли писателю показаться глупым, когда он позволяет себе рисковать?

Норман Мейлер. Всегда хочется быть выше этого страха, но порой я по-прежнему думаю: «Отзывы будут хуже некуда. То, что я пишу, никого не порадует, а кое-кого очень даже опечалит». С другой стороны, риск захватывает и дарит ощущение свободы.

Иногда с самого начала понятно, что замысел обречен на провал. В случае с книгой о Древнем Египте было бы куда интереснее, если бы ее написал какой-нибудь неизвестный автор. Читатели сгорали бы от любопытства: что это за новый оригинальный писатель? Когда я работал над «Вечерами в древности», я заранее знал, что первые страниц пятьдесят читатель будет листать книгу, недоумевая: «О чем это пишет Мейлер»? Это выведет его из равновесия, ведь в наши дни каждый хочет прослыть проницательным человеком. Приятно думать, что полностью контролируешь ситуацию. А если кто-то поступает вопреки ожиданиям, это здорово раздражает.

М. Ш. Что вас спасает в таких ситуациях?

Н. М. Уверенность в себе как профессионала. Не самонадеянность, а именно уверенность. Если я не умнее своего рецензента, проблем не избежать. В конце концов, я лучше всех знаю свою книгу. Поэтому, читая дурной отзыв, я просто о нем забываю. И это помогает, кроме тех случаев, когда помочь уже невозможно. Потому что если нет ни одной положительной рецензии, это катастрофа.

Как правило, не важно, хороша ваша книга или плоха. В любом случае хороших и плохих отзывов будет примерно поровну. Самая отвратительная книга наверняка получит три положительных рецензии из десяти, в то время как гениальная получит шесть. Случается, что по всей стране книга получает исключительно хорошие или исключительно плохие отзывы; это происходит в том случае, если она импонирует или противоречит каким-то общенациональным ценностям — обычно такое не остается без внимания прессы. Грубо говоря, это может быть роман, цинично отзывающийся о трагедии 11 сентября.

Громкий литературный успех — дело случая. Роман «Нагие и мертвые» был моей крупнейшей литературной удачей. В 1946 году люди уже не так интересовались книгами о войне. Однако «Нагие и мертвые» вышли в 1948-м, и к тому времени читающая публика уже созрела для очередного военного романа. Выйди книга раньше, не уверен, что она пользовалась бы таким же успехом.

С другой стороны, когда я заканчивал «Вечера в древности» (на которые у меня ушло одиннадцать лет), я жалел, что работал недостаточно продуктивно и не завершил книгу на год раньше. Это дало бы мне определенное преимущество. За год до выхода книги Египет был в моде. В музее «Метрополитен» в Нью-Йорке прошла большая выставка, которая потом отправилась путешествовать по стране. Но когда «Вечера в древности» увидели свет, было уже поздно. Интерес практически пропал. То же самое произошло с «Призраком Проститутки»[10]. Роман был опубликован в 1992-м, «холодная война» уже закончилась. Тема утратила актуальность. Между тем семью годами раньше, когда я брался за книгу, ЦРУ еще вызывало интерес. Вывод: не пишите с расчетом на то, что читателей заинтересует тема книги — и, соответственно, возрастут объемы продаж. К тому моменту, когда книга будет готова к печати, все может измениться. Расчет здесь бесполезен, полагаешься только на случай.

Ах, популярность! Писатель приносит книгу, издатель решает ее прорекламировать, — появляется слабая надежда, что она станет бестселлером, — и вот автор соглашается поехать в рекламный тур, чтобы привлечь внимание читателей.

Я думаю, что любой писатель, к которому рано пришел успех — Капоте, Видал, Стайрон[11] да и я сам, — сталкивался с тем, насколько нелегко проявлять живой интерес к людям, когда сам оказываешься объектом всеобщего интереса. Подобное тщеславие особенно остро ощущается во время рекламного тура. Вы становитесь центром внимания. Обратная сторона медали — вас начинают использовать всеми возможными способами. Ведь карьера журналиста напрямую зависит от того, сможет ли он взять вас в оборот.

При этом учтите, что три журналиста из четырех вашу книгу не читали. На то, чтобы задать вам вопрос, они потратят два процента своей энергии, вам же для ответа понадобятся остальные девяносто восемь. Например: «Расскажите о вашей книге». Ответьте несколько раз на этот вопрос — и почувствуйте себя так, будто толкаете в гору лимузин, у которого заглох мотор.

Для читателя, стесненного в средствах, покупка хорошо изданной книги — сакральный ритуал, поэтому он должен испытывать к вам как к автору определенное уважение, граничащее со священным трепетом. Если репутация у вас скандальная, — и неважно, что ваше имя у всех на слуху, — ваши книги будут продаваться гораздо хуже, чем вы ожидаете. Успешные писатели, как правило, стараются не провоцировать читающую публику — например, Сол Беллоу или Джон Апдайк. Лишь немногие могут нарушить этот закон. Например, Капоте. Или Видал. Я — не могу.

Каждый раз, когда обо мне пишут в газетах, я чувствую, что мне как писателю это вредит. Тут ничего не поделаешь. Одна из причин, почему обо мне всегда пишут, такова: журналисты вообще пишут об одних и тех же людях. Это игра, в которой не больше нескольких сотен участников. Если представить их в виде колоды Таро, мне досталась бы карта Шута. Раньше я пытался провести жесткую границу между тем, что обо мне пишут, и тем, каков я на самом деле. Однако с возрастом все чаще чувствуешь себя эдаким чудаком в прохудившихся ботинках, затерянным где-то в Майами. Уже бесполезно бороться с тем, что стал легендой. Теперь же это бальзам на душу.

Если вам когда-нибудь, в силу коммерческого успеха вашей книги, придется работать с киностудией, не пытайтесь завоевать расположение начальника (начальницы) Номер Один. Добейтесь одобрения у начальника Номер Два. Потому что если Номеру Один понравится ваша книга, а Номеру Два — нет, дело не сдвинется с мертвой точки. Номер Один привык во всем соглашаться с Номером Два.

Здесь есть своя логика. Если Номер Один настоял на том, чтобы снять фильм по вашей книге, и этот фильм провалился, Номер Два ощущает свое превосходство. В случае, если компания понесла большие убытки, Номер Два имеет все шансы в скором времени стать Номером Один. Напротив, если фильм оказался прибыльным, Номер Два никогда не простит Номеру Один подобной проницательности.

Предположим, Номер Один согласился с Номером Два и не стал снимать фильм по вашей книге. Фильм сняла другая компания и потерпела неудачу. Тогда Номер Два гордо заявит: «У меня отличный начальник, который прислушивается к моим советам и уважает меня. Ведь он знает, что я всегда прав». Конечно, если фильм успешен, Номер Два окажется в незавидном положении.

Вывод: ищите начальника Номер Два и молитесь, чтобы ему понравилась ваша книга.

С другой стороны, если вы уже написали все, что могли, забудьте об этих правилах. Я потратил пятьдесят лет на то, чтобы их усвоить. А в сущности, оно того не стоит. Я до сих пор не знаю, как найти начальника Номер Два.

Приведу еще пример из своей практики. «Американская мечта» была опубликована в 1964 году в журнале «Эсквайр». В одном из эпизодов герой, чернокожий, двадцать раз произносил слово «дерьмо». Сейчас мне бы вполне хватило и двенадцати, но я знал, что, употреби я это слово двенадцать раз, редакторы убрали бы пять. Поэтому я написал слово «дерьмо» двадцать раз. Редакторы подняли крик, и я остановился на двенадцати. Они были счастливы, я тоже.

Шлюха

Помню, много лет назад мы с Гором Видалом говорили о судьбе романа. Мы вспоминали наше мрачное прошлое: пиратов, головорезов, вымогателей, наемных убийц, сутенеров, насильников и прочих негодяев, с которыми нас сводила судьба во время путешествий по литературным мирам, и в результате констатировали — Гор с желчной радостью, а я с тревогой, — что за последние годы наше ремесло пришло в упадок. Мы исходили, так сказать, из интересов профсоюза. Дело было не в том, что современные романы стали хуже по сравнению с послевоенными, а наши знакомые перестали ими интересоваться. Ухудшились условия работы. Редко когда можно было услышать хороший отзыв о романе. Хвалили, в основном, журнальные эссе или пьесы, причем само обсуждение занимало не более пяти минут, а затем писатели весь ужин говорили об актерах, чиновниках, друзьях, обществе или, не дай бог, о внешней политике. На романах больше нельзя было заработать. Прежде это, за редким исключением, тоже было невозможно, однако всегда оставался призрачный шанс, что книга станет бестселлером. Теперь, с появлением изданий в мягкой обложке, большой удачей (даже для автора серьезного романа, собравшего хорошие отзывы) была продажа тридцати-сорока тысяч экземпляров. Большинство читателей предпочтет подождать год, пока книга не выйдет в более дешевом издании.