Изумрудный ЛуноМИФ - Лунный Жнец

а тот с чего-то возмущался… Так что весьма разумно. Мало ли какая дрянь там водится. О, смотри, кто летит.

— Метла? — я прищурилась. — Однако…

— Пр-ривет, Луна!

На метле прилетела в роли штурмана страшно довольная таким способом передвижения Кагги-Карр, доставившая привет от Страшилы и письмо от Урфина, прочитав которое, я призадумалась. Что ж, сообщить ему о том, что творится в столице, всяко нетрудно…

Мои размышления были прерваны воплем вороны, выронившей презентованный ломтик сыра, оставшийся от ужина:

— Людоед! Берегись!

Кому именно беречься, было спорно — вдогонку за здоровенным бородатым детиной, машущим шипастой палицей, из леса вывалилась панцирная помесь паука и жирафы с башкой, состоящей чуть не целиком из клыков и изогнутых рогов. Намерения у зверюшки величиной с небольшой домик были явно гастрономическими. Здоровяк выпучил глаза на реку, обречённо завыл и повернулся к зверю, занося палицу. Хряснуло весьма прилично, половина клыков и обломки дубины полетели в разные стороны. Чудо-юдо с шипением вскинуло башку на гибкой шее — ну, на, лебедь членистозадый, подавись, не жалко…

Злополучный топор просвистел в ореоле брызг, и безголовая туша завалилась на бок, дрыгая лапами. Мимо меня пролетел отфутболенный бородач и плюхнулся в реку. Крикнул «Мама! Я не умею пла… буль-буль-буль!» — и камнем пошёл ко дну. Я возвела очи горе. Обнаружившаяся там ворона с разинутым клювом и глазами по пять битсов смогла только развести крыльями.

— Охохонюшки…

Обладание магией, к счастью, позволило мне извлечь незадачливого бородача из воды прежде, чем пузыри коньчились, и без купания себя любимой. По той же причине реанимационные мероприятия обошлись минимумом — так что опущенный на травку здоровяк, откашляв и выплюнув с полречки, вскоре открыл мутны глазоньки, узрел мою сочувствующую морду… и выдал:

— Ветвь — таумалогическая, класс — непарнокопытные, семейство эквиноидных химероидов, вид… э-э-э… милое дитя, осмелюсь спросить, вам известен ваш вид?

Я села, где стояла. Над головой бессовестно заржали. Ворона тихо сползла по стволу в куст — вслед за нижней клювочелюстью, или как её там…

— А… что? То есть да, конечно… Я — аликорн. Аликорнесса, точнее. Меня зовут Луна. А вы?..

— О, право же, миллион извинений, я совершенно забыл о манерах в этой глуши… — бородач кое-как встал и отвесил не лишённый изящества поклон. — Почётный магистр злоологии, профессор таумабиологической кафедры — увы, бывшей — доктор магомонстрических наук Амброжи Винк, к вашим услугам. В знак моей глубочайшей признательности за своё спасение осмелюсь предложить вам своё скромное гостеприимство и кров на ночь, равно как и любую иную помощь, коя будет в моих силах.

— И это — людоед?!

— По мнению аборигенов. К тому же ты — пони.

— Весьма утешительно. Впрочем, после Коркодрыльной Феи… — я покосилась на отчаянно семафорящую крыльями из куста ворону.

— Да, конечно, я с благодарностью приму ваше приглашение.

Кагги-Карр смачно хлопнула себя крылом по лбу.

* * *

— Видите ли, милое дитя… — профессор Винк, кутаясь в мохнатый плед, явно бывший некогда чьей-то шкурой, рассеянно поискал очки, нашёл их у себя на носу, снял и несколько мгновений задумчиво рассматривал. — Всё это началось, когда Гудвин закрыл нашу Академию Магии, где я возглавлял тогда отдел Фауны Уникальной, Чародейской, Волшебной. Вот вы сами, простите, являетесь уникальным и редчайшим созданием природы, вы должны понимать суть дела.

— Уникальным — не то слово.

— Это комплимент? — я чуть улыбнулась, прихлёбывая вкуснейший малиновый чай с мёдом.

— Это коньстатация факта.

Профессор меж тем вдохновенно продолжал, повернувшись к жарко пылающему камину другим боком:

— Исчезновение подобных существ может принести непоправимый вред экосистеме — не говоря о сложнейшем магическом взаимодействии. Даже просто существуя, некоторые магические создания регулируют фон, преобразуют и структурируют так называемую «дикую» магию, упорядочивают её последствия, нивелируя воздействия, вызывающие аномалии как пространственного, так и биологического плана, всевозможные мутации и, э-э-э… о чём это мы? Ах, ну да, простите великодушно.

Словом, кто-то должен был охранять вымирающие виды, а их в этом лесу хватает. Так я и поселился в этом старом замке, принадлежавшем некогда моим предкам. Я также намеревался переселить некоторых уникальных существ из соседнего леса в наш, ибо разорваться надвое не могу, а тема охраны магической природы, увы, не встречает нынче должного понимания среди населения… и его, говоря по совести, трудно в этом винить, ведь без надлежащей охраны и присмотра многие из этих существ могут быть весьма опасны.

— Людоеды, например, карр! — не вытерпела сидящая на подоконнике ворона, подозрительно косящаяся на профессора.

— Не людоед, а естествовед, милая дама! — возмущённо вскинул палец доктор Винк. — Уж вы-то могли бы произносить незнакомые слова правильно, не уподобляясь полуграмотным невежам, выдумывающим всякую чепуху. Ну посудите сами, даже будь я людоедом, где бы я взял столько людей в дремучей чаще, кишащей чудищами? Да я б с голодухи, простите за вульгаризм, дорогие леди, ноги протянул! Впрочем, данный образ, должен признаться, я некоторым образом поддерживаю, в том числе такой вот внешностью…

Он со вздохом погладил могучую рыжую бородищу, переплетённую ремешками, и покосился на коллекцию дубин и прочего убойного инвентаря, развешанного на стенах, обшитых потемневшим морёным дубом, вперемежку с головами различной степени отвратности и клыкастости.

— Отпугиваете гостей? — предположила я, наливая свежего отвара в кружку.

— Именно! Увы, невзирая на опасности, сюда лезут искатели приключений на свою, опять же простите, пятую точку, а я, к сожалению, не могу поспеть везде и сразу. Некий, к несчастью, пока неведомый мне шутник регулярно вешает у дороги табличку — мол, здесь исполнятся все ваши заветные желания, в результате чего иной раз здешние обитатели успевают исполнить свои желания первыми… после чего всё опять же списывают на меня. Вот я и решил, что пора бы и образу поработать во благо, так сказать. И ведь работает, хоть иногда всё же отыскиваются особо… наивные личности.

Профессор слегка помрачнел, что-то припомнив, махом выхлебал остывший чай и пошуровал в камине кочергой.

— Да-с… бывает. Но мы отвлеклись от темы. Ну так вот, отправился я за уникальным экземпляром паукорна…

Я едва не поперхнулась чаем.

— Каковой уникальный экземпляр не пережил встречи с ещё более уникальным экзепляром… — обманчиво-скорбно вздохнула моя личная шиза под мой надсадный кашель.

— Нет-нет, всё в порядке… кхе, кхе… гхм, — я успокаивающе махнула лапкой обеспокоившемуся было профессору. — И что же случилось?

— Экземпляр оказался… слишком уникальным, так сказать, — развёл руками Винк. — Он хорошо вписался в тамошнюю пищевую пирамиду и обрёл столь внушительные, мнэ-э… габариты, что мне пришлось удовольствоваться его яйцами.

Теперь поперхнулись