Застенец 2 - Дмитрий Билик
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Илларион! — крикнул я.
Слуга, словно только и ждавший этого последние несколько дней, вихрем взлетел наверх.
— Воды нагрей. Надо помыться.
— Сию минуту, господин. Может, еще в трактир сбегать? Наш-то того, закрылся, хозяина убили. Придется теперь в соседний.
— Нет, не хочу, — честно признался я. Но подумал, что все же надо хоть что-то поесть. — Собери чего-нибудь из того, что есть. И чай крепкий завари обязательно. С сахаром.
Я поднялся, сделал махи руками, наклоны, приседания, а после отжался. Тело реагировало на физическую экзекуцию тяжело. Всего несколько дней пролежал, а мышцы ослабли. Представляю, каково там космонавтам при длительном полете.
Сам же все думал о Варваре. Значит, нравлюсь я ей. Не показалось, стало быть.
Я еще давно заметил одну небольшую особенность между пацанами и девчонками. Называлась она «первое впечатление». Стоило посмотреть на человека совсем недолго и сразу понимаешь — нравится он тебе или нет. Не знаю как у других, у меня это работало безотказно. Потому и зацепившись первый раз взглядами с Варварой, я подумал, , что мы друг друг приглянулись. Как выясняется, не показалось.
Потому что если бы она и дальше корчила из себя ледяную королеву, то я бы бегать за ней не стал. И дело тут даже не в гордости. За всю жизнь тетя меня не сказать, чтобы многому научила. Она все время пыталась заработать на хлеб, предоставляя меня самому себе. Однако одну ее фразу я запомнил дословно: «Любить надо тех, кто любит тебя. Да и себя, по возможности, любить хорошо бы».
Поэтому я искренне не понимал тех, кто хвастался, что «добивался» своей жены три года. Да ты ее не добился, просто она в итоге устала и сдалась. Будет ли счастлива семья, где один любит, а другой снисходительно принимает ухаживания как должное? Не знаю. Мне казалось, что не очень.
К слову, совет тетя дала дельный. Правда, сама им не воспользовалась. Наверное, потому, что и себя не любила. А постоянно корила за смерть моих родителей. Внутри зачервоточила ностальгия по дому. Настоящему дому. Как там она? Сдержали ли слово разведчики? Ведь кроме меня за теть Машей и присмотреть некому.
Подступившию тревогу и легкие депрессивные нотки разогнал появившийся Илларион с дымящимися ведрами воды. Обычно я мылся внизу, но ради такого случая (возвращения хозяина из царства теней) слуга даже притащил в мою комнату большую лохань.
Горячая вода смыла тревогу и боль последних дней. Пусть не до конца, но стало намного легче. А когда слуга, с хитрым прищуром, вылил на меня ведро холодной воды, я и вовсе окончательно вернулся к жизни. Правда, против своей воли.
— Илька, сын собачий, ты чего удумал?!
Мои ругательства слугу только порадовали.
— Как хозяин покойный говорите, — утер слезу тот, подавая одежду. — Прям, слух радуется, господин. Ну что, теперь откушать изволите? У меня для такого дела и настойка даже есть.
— Давай без настойки. Крепкий чай и пожевать что-нибудь. Заодно расскажи, что в городе происходит.
А происходило там многое. По словам Иллариона — это было сильнейшее нападение из Разломов на его памяти. И не только за время нахождения Здесь. Соответственно, потери среди граждан оказались велики, если не сказать больше.
Еще один неприятный сюрприз — никто не знал, что за твари на нас напали. В газетах писали, что псевдоежей определили к материальным сущностям низшего порядка. Переводя на русский с магического — с этой фигней мог справиться любой лицеист, худо-бедно разбирающийся в рядовых заклинаниях. Если бы эта материальная сущность низшего порядка была в количестве одной штуки, а не собиралась стаями.
Несмотря на кажущийся мне кабздец, город выстоял. Оказалась цела Императорская семья, все высшие чины и департаменты. Даже многие недомы выжили по одной простой причине — после первого Погребального звона попрятались по подвалам домов, оставив недоежиков дежурившим на улицах патрулям.
Хотя настроение в Петербурге было, мягко говоря, подавленным. Как сказал Илларион, после перехода в этот, наш мир, все первое время нарадоваться не могли. Все считали, что они сбежали от смертоносных существ. Живи и радуйся. Ведь здесь не было Разломов.
А последние Там случались все чаще и чаще. Как правило, в крупных городах, чем приводили военных в невероятное смятение. Ученые пришли к заключению, что иномирных тварей привлекает большое скопление людей. Я представил, что тогда случилось в Москве или Питере. Да той же моей Самаре, если здесь выброс из Разломов был такой силы.
И что еще интереснее — как отнесется та, человеческая власть, к появлению мерзких тварей? Я не был большим политиком, но мне почему-то казалось, что легче всего привязать псевдоежиков к магическому городу. Мол, это пришельцы засылают на нас всяких монстров. Ведь до появления иносов никакой фигни здесь не творилось. По мне, так логично.
Поэтому, если бы в стену прилетели какие-нибудь ракеты, боеголовки или бомбы (что еще там могло прилетать?), я бы вообще не удивился. Скорее даже наоборот. Посчитал должным. Поэтому с интересом ожидал, как станут развиваться теперь отношения между нами и ими. Правда, я еще не до конца определился, кто будет «ими», а кто «нами».
Короткий стук в дверь прервал мысли. Я недоуменно поднял голову на Иллариона, а потом, с запозданием, вспомнил о словах Варвары Кузьминичны. Она же грозилась гостями, которые должны были вернуть меня к жизни.
Я дал знак слуге, чтобы тот сидел, и подошел сначала к окну, выглянув наружу через прозрачный тюль. Конвой вместе с подполковником там, где им и положено быть, в проулке. Интересно, как они будут себя вести, когда наступят заморозки. Неужели придется их впускать? Ладно, не о том все думаю. Главное, они не проворонили моего гостя. Значит, все в порядке.
На пороге стоял глубокий старик. Такой древний, что казалось, вот-вот развалится. Лет восемьдесят на вид, если не больше.
Верхняя часть лица скрыта фуражкой, натянутой почти по глаза. Нижняя испещрена глубокими морщинами, а под внушительным носом располагалась короткая щетка усов, которые незнакомец, по всей видимости, начал отращивать относительно недавно. Смотрел человек не на меня, а куда-то под ноги, словно что-то уронил.
Одет он был тоже небрежно. На
