Я спасу тебя от бури - Чарльз Мартин

Я осмотрел тени вокруг нас. Если у него были помощники, то они явно не спешили. Между тем краешком глаза он изучал меня. Он не мог видеть мое лицо, но создавал мысленный образ всего остального. Он был хорош. Ему также нравилось держать все под контролем, но сейчас дело пошло не по его сценарию.

И это ему не нравилось.

Я оседлал его и уперся локтем в шею, вдавив его лицо в грязь. Он затряс головой и заговорил, пуская пузыри:

– Я тебя не знаю, но мне наплевать. Я знаю, что найду тебя и избавлю от всего и всех, кого ты любишь.

Он рассмеялся. В нем закипал гнев, и он терял самообладание. Я запустил руку в его задний карман и достал бумажник. Простая двойная модель: на одной стороне водительское удостоверение, на другой – удостоверение личности. Это тоже говорило о его опыте. Я сунул бумажник в карман рубашки.

Он еще не видел моего лица, и мне совсем не хотелось, чтобы он разглядел, как я уезжаю, поэтому я обхватил его за шею и отволок к углу ограды, где росла высокая трава. Он понимал, что его ожидает. Правой рукой я взял в замок свой левый бицепс и стал давить ему на затылок левой рукой. Он задергался. Он знал, что это будет продолжаться недолго. В боевых искусствах этот прием называется задним удушающим захватом. Он безболезненный и вполне эффективный. Проблема не в том, что блюстители закона пользуются им, а скорее в том, что они делают это недостаточно часто. Мой противник явно им пользовался. Его шея была толстой и мускулистой. Я не хотел бы схватиться с ним на равных условиях. Он снова заговорил сквозь стиснутые зубы:

– Теперь ты… моя жизненная миссия.

Я зажал его шею между бицепсом и предплечьем и продолжал давить вперед левой рукой. Это продолжалось лишь несколько секунд. Перед тем как он отключился, я прошептал:

– Будь осторожен в своих желаниях.

Он обмяк, и я уложил его на траву. Он придет в себя. Я избрал другой маршрут к своему автомобилю и приближался к нему медленно – спереди, чтобы она могла видеть меня через ветровое стекло. Установив визуальный контакт с женщиной, державшей мой револьвер, я медленно открыл дверь и аккуратно взял оружие у нее из рук. Потом я схватил грязную футболку и старое полотенце, которые валялись на полу с пассажирской стороны, и закрыл ими передние и задние номерные знаки. Я не знал, оборудована ли эта стоянка видеонаблюдением, но предпочитал не рисковать.

Девочку неудержимо трясло, а женщина еще не вполне пришла в себя. Я погасил весь свет, включил первую передачу и начал потихоньку выезжать со стоянки.

Девочка прижалась к стеклу носом и ладонями.

– Подожди! – Она смотрела на их старый «универсал». – Турбо!

Женщина подняла руку с раскрытой ладонью. Стоп-сигнал.

– Подождите, пожалуйста.

Я остановился и посмотрел в зеркало заднего вида.

Женщина открыла дверь, и девочка побежала через лужи к автомобилю. Она покопалась на заднем сиденье и вернулась с клеткой, судя по запаху, наполненный старыми кедровыми опилками. Потом она сбегала назад за одеялом, своим блокнотом, толстой книгой в мягкой обложке и маленьким черным рюкзаком, который ее мать пристроила на коленях. Когда она открыла заднюю дверь, я заметил, что книжка находится в плачевном состоянии: грязные страницы загнуты, обложка отсутствует.

Девочка уселась рядом с матерью, мы выехали на автостраду. Я быстро взглянул в зеркало заднего вида. Женщина искоса наблюдала за мной. Судя по выражению ее лица, она доверяла мне не больше, чем тому парню, который остался лежать на стоянке. На рассеченный лоб требовалось наложить швы; ее очки куда-то подевались, из носа капала кровь, левый глаз почернел, нижняя губа распухла, и она по-прежнему сплевывала кровью.

Мы ехали в молчании. Через пятнадцать минут, убедившись в том, что нас никто не догоняет, я свернул на двухполосное шоссе, а потом на сельскую дорогу. Когда асфальт закончился и началась грунтовка, превратившаяся в грязное месиво, я затормозил, выключил фары, но двигатель продолжал работать. Повернувшись, я почесал затылок.

– Вы не прочь немного побеседовать?

Между нами тут же возникла глухая стена.

– Что вы хотите узнать?

У нее был густой, тягучий южный акцент, сдобренный решимостью и присыпанный дерзостью. Он напомнил мне Джо Ди Мессину[10], исполняющую «Впереди Каролина, позади Калифорния»[11]. Я пожал плечами.

– Ну, например, как вас зовут?

– Я Виргиния, а это моя дочь Эмма.

Я в этом сомневался, но на ее месте я тоже бы мне не доверял.

Девочка посмотрела на мать.

– И что вы делали на дороге сегодня вечером?

Быстрый взгляд в зеркало заднего вида.

– Убегали от него.

– А он кто?

– Он… он был парнем, с которым мы жили.

– До тех пор, пока…

– Пока я не решила, что он больше мне не нравится.

– Откуда вы?

– Кордел, штат Джорджия.

Я так и думал.

– Почему он преследует вас?

Она отвернулась.

– Потому что он… не хочет, чтобы мы расстались.

В истории, которая сначала всплывает на поверхность, всегда есть двойное дно. Даже тройное, если не больше. Лучшим выбором для меня было бы доставить их в безопасное место, вернуться к своим делам и никогда не знать ее настоящего имени.

Я постучал по подбородку, рассматривая такую возможность.

– У вас есть родственники?

– Сестра в Новом Орлеане.

– Она возьмет вас к себе?

Помедлив, женщина кивнула.

– Когда вы последний раз разговаривали с ней?

– Два месяца назад.

– Почему так давно?

Она поджала губы.

– Телефон отключили.

Это должно было стать для меня первым намеком.

– Вы знаете, где она живет?

Она кивнула.

– И вы можете назвать мне ее точный адрес? – еще немного поднажал я.

Очередной кивок. Дождь пошел снова. Я обратился не только к ней, но и к себе:

– Я ненавижу Новый Орлеан.

Она прикрыла рот ладонью и обратилась не только ко мне, но и к себе:

– Я много чего ненавижу.

Я провел расчет. Почти четыреста миль, примерно шесть с половиной часов езды.

– Если я отвезу вас к сестре, это поможет?

Она склонила голову к плечу и приподняла бровь.

– Вы сделаете это.

Это был вопрос, завуалированный под утверждение.

– Да.

– Почему?

– Как еще вы туда доберетесь?

Она напряглась.

– У меня нет денег. Во всяком случае, я не смогу расплатиться с вами.

– Я так и думал.

– Не стоит быть таким самодовольным.

– Я имел в виду другое. Я просто хотел сказать, что после сегодняшних событий… возможно, у вас мало что осталось. Вот и все.

– Моя сестра тоже не сможет это сделать.

– Мне не нужны деньги.

Ее взгляд метнулся в сторону.

– Вы хотите заключить такую же сделку, какую я заключила с тем водителем?

Это было предложение, замаскированное под вопрос. Я покачал головой:

– Нет.

Она прищурилась и слабо улыбнулась.

– Вы гей?

– Нет. – Я рассмеялся.

– Да что с вами такое?

Я отметил, что, когда она заводится, ее акцент становится сильнее. Когда прозвучал вопрос, ей понадобилась секунда, чтобы осознать подлинное значение своих слов.

Я засмеялся.

– Нам определенно нужна долгая дорога для такого разговора.

Она заметно расслабилась, и трещина в ее стене расширилась. Я внимательно посмотрел на нее. Она смертельно устала.

– Как долго вы не спали?

– Пару дней. – Она не смотрела на меня.

– Пара – это сколько?

Она немного подумала.

– Какой сегодня день?

– Вторник.

– Я последний раз спала… в прошлую пятницу.

Я подумал о ее машине, оставшейся на стоянке.

– У вас есть страховка?

Она нахмурилась и покачала головой:

– Разве похоже на то?

– Как насчет вашего автомобиля?

– Он не мой.

– А чей?

Она пожала плечами:

– Понятия не имею. Я украла его.

– У кого?

Она закатила глаза. Еще одна часть истории, которую ей не хотелось рассказывать.

– У пожилой женщины, которая жила за… за тем местом, где мы остановились. У нее есть дом, но она позволяла своим кошкам спать в автомобиле.

– Ну, ладно… – Я посмотрел на часы, подумал о доме и включил передачу. – Тогда давайте отвезем вас в Нью-Орлеан.

Я вернулся на автостраду. Ее голова моталась из стороны в сторону, когда она проверяла дорожные указатели. Через несколько минут она стала более нервозной. Она щурилась, пытаясь читать надписи на указателях.

– Вы действительно везете нас в Новый Орлеан?

Я решил, что с нас хватит сарказма.

– Да.

Она немного выпрямилась.

– Вы не высадите нас… – Она попыталась прочитать очередной указатель, промелькнувший на обочине и исчезнувший в темноте, – вы не высадите нас в первом попавшемся месте?

– Нет. – Она откинулась на спинку сиденья, смущенная и обессиленная. – Почему бы вам не поспать? Когда вы проснетесь, мы где-нибудь остановимся и поедим.

Она закрыла глаза.

– Я уже вам говорила… У меня нет никаких денег.

– Я могу себе позволить стол на троих в «Макдоналдсе».