Дело о полянах Калевалы - Анастасия Федорова

— Ну что тут особенно расскажешь, — пожал плечами Виноградов. Ему, как и недавно Горячеву, дело виделось простым, как скатерть, а его раскрытие представлялось моментальным при помощи столичного чародейства. — Жила здесь эта Оленева, училась, потом работала в институте. Все ее здесь знали, приятная девчонка была, веселая, общительная, всегда с друзьями или учениками.

— Вы говорите, ее многие знали, — уцепился за фразу Краснов. — Но нам в нашем отчете никакой характеристики на нее не дали. Вы могли бы назвать, с кем можно было бы о ней поговорить? С кем-нибудь из ее друзей?

— Ну, это вы поздновато приехали, — Роман Алексеевич покатал пальцем по столу карандаш, лениво глянул в окно. — Сейчас почти все разъехались по домам. У студентов, знаете, сессия почти закончилась. Остались только те, кому еще экзамены назначены или пересдачи там… Вообще, вам надо с профессором Устиновым поговорить, ее научным руководителем.

— А ее друзья? — не выдержав отвлеченного разглагольствования Виноградова, перебила Марина. — Те, кто с ней учился?

— Так те давно уехали, — невозмутимо уставился на нее майор, будто разъяснял, что на дворе лето, а не зима. — Обучаться закончили и уехали. На ферме из них никто работать не остался, и в аспирантуру никто не подавал.

— Понятно, — коротко выдохнул Краснов. Внутреннее чутье говорило, что Виноградов ему ничем не поможет. — Тогда другой вопрос. Пропавшая Оленева снимала комнату в общежитии. Нам сказали, мы можем осмотреть вещи, которые ей принадлежат, — он нарочно демонстративно сделал акцент на настоящем времени. Виноградов и бровью не повел.

— Ну это вам в любом случае надо в институт идти, — ему не терпелось переложить ответственность на чужие плечи. — Я вам человека дам, он проводит.

Он прошел к дверям и, наполовину высунувшись в коридор, кого-то попросил:

— Пригласите ко мне Котю, пожалуйста.

Краснов и Лещинская переглянулись — повсеместная мокрояровская вальяжность начинала раздражать. Виноградов явно старался выглядеть осведомленным меньше, чем должен был быть. Ситуация нисколько не прояснялась. Мало того, Краснов видел, что от них ждут какого-то чудодейственного финта. Разумеется, талант Лещинской в поиске вещественных следов был сильным козырем, но он прекрасно знал, каких трудов и душевных затрат стоят подобные действия его подчиненным. Пользоваться иным знанием — не то же, что прочитать книгу. Он и сам, порой выкладываясь в работе, знал, какая душевная опустошенность накатывает после неразумного или частого применения своих способностей. Поэтому умения Марины он приберегал только для того момента, когда это будет крайне необходимым. А пока стоило полагаться на логику и свое чутье.

Котя? Что за «котя» в отделении полиции? С раздражением скрипнув зубами, он глянул в коридор, откуда вышла девушка в форме. Ей было не больше двадцати пяти лет, довольно высокого роста, хорошо сложенная, с приятным овальным лицом и копной светлых волос, заплетенных в толстую косу.

— Сержант Киссанен Каарина Йоханновна, — представил ее широким жестом Виноградов, а Краснов, не удержавшись, хмыкнул и тут же постарался принять серьезный вид. Щеки молоденькой сержанта начали наливаться сердитым румянцем.

— Сержант вам тут все покажет и проводит, куда захотите, — разъяснил Виноградов и решительно направился к столу, ясно дав понять, что разговор окончен. Краснов и Лещинская попрощались и вышли вслед за светловолосой девушкой.

Оказавшись на улице, Краснов поинтересовался у сержанта:

— Роман Алексеевич нам сказал, что пропавшую многие знали?

— Возможно, — пожала та плечами. — Городок у нас небольшой, все всех знают. Тем более, учащиеся.

— А вы с ней случайно не были знакомы? — спросила Марина.

— Я — нет, — ответила та. Я училась в другом городе, и сюда приезжала ненадолго. Поэтому ничего такого сказать вам не могу. Знаю только по документам, что она была такая… обычная…

Они шли по широкой улице, обсаженной с двух сторон лиственницей. Недавно покрашенные белой и бежевой красками пятиэтажки с разбитыми под окнами цветниками радовали глаз. Небо начало постепенно проясняться, в просвете между облаками радостно заиграло солнце. Краснов, невольно скользнув взглядом по ладной фигурке шедшей впереди Киссанен, заметил, что на кончике ее косы совершенно неформальным образом болтается нарядная треугольная фенька с бисеринками.

— Простите, — не сдержался он, — а вы сами сплели это украшение? У вас на косе.

Сержант обернулась и удивленно взглянула на него:

— Нет, что вы… Я не такая уж мастерица. Это одна женщина в деревне плетет. Тут многие девчонки так носят. А почему вы спрашиваете?

— Давно не видел ничего подобного, — доверительно ответил ей Ярослав. — Ведь это косник, один из ключевых элементов костюма русской девушки. Я таких даже в глухих деревнях далеко на севере не встречал, а здесь все-таки…

— К цивилизации ближе, — пошутила с теплой улыбкой девушка. — Так, мы пришли.

Они стояли возле низенькой деревянной ограды, за которой плескалось море всевозможных цветов, а в глубине, за пышными купами только начинающей зацветать сирени виднелось двухэтажное белое здание.

— Наш институт, — пояснила Каарина и махнула рукой дальше, где виднелся бетонный забор. — А там звероферма. У многих там бывает практика, поэтому так близко. А вот и Гну, — выпалила она, увидев, что по дорожке от института идут трое людей.

— Простите, кто? — удивилась Марина. Девушка покраснела и поправилась:

— Устинов Григорий Николаевич, преподаватель зоологии. Мы его между собой зовем Гну… Он очень интересный человек. Хоть и немолодой, — Краснов почувствовал себя уязвленным, поскольку шедший в центре преподаватель был едва ли старше его самого, — но он многое делает для нашей молодежи, организует мероприятия разные, конкурсы. Его даже первокурсники за своего держат, — улыбнулась она. — Я вас здесь подожду, вы с ним поговорите. Он был научным руководителем пропавшей и хорошо ее знал.

Краснов и Лещинская двинулись навстречу группе. Устинов уже заканчивал разговор с мужчиной и женщиной, которые шли рядом с ним. На первый взгляд, они ничем не выделялись, но наметанный взгляд провидца сразу отметил вышитую повязку на голове женщины и ее определенно сшитое вручную и расшитое стилизованными традиционными узорами платье. Оно ей весьма шло, и Ярослав мысленно отметил тот факт, что какие-то элементы народной культуры, не вытесненной техническим прогрессом, еще живы в этом уголке мира. У мужчины же была хорошая пышная борода, будто у священника, и это тоже было необычно после гладко выбритых сизоватых щек столичного люда. Профессор же, казавшийся моложе из-за своего тонкокостного телосложения, отнюдь не исключавшего физической крепости, был мужчиной среднего роста, русоволосым и светлоглазым. Лицо у него было приветливое, а сидевшие на носу очки придавали ему интеллигентный вид. Увидев форму оставшейся у оградки Каарины и идущим ему навстречу следователей, Устинов что-то сказал сопровождающим и кивнул в сторону Краснова и Марины. Пара, казавшаяся взволнованной и настороженной, тревожно оглядела приближающихся, попрощалась с профессором и торопливо удалилась по дорожке.